Карьерский оборотень - Николай Новиков

Роман покосился на участкового и нехотя подчинился. Прежде чем завести мотоцикл, Иван внимательно огляделся - все было спокойно, на площадке звучала музыка, кто-то танцевал, кто-то дурачился, ничто не предвещало возможных происшествий. Иван взялся за руль и направил мотоцикл к дому Кати Клейн.

- Ты мне жить не даешь! - истерически крикнул Роман. - Я все расскажу отцу!

- Не сомневаюсь, что Федор Петрович спасибо мне скажет за то, что вытащил тебя сегодня из этой драки, - невозмутимо сказал Иван.

- Не Федор Петрович, а Фридрих Петро... Питерович!

- Заткнись, Роман, все уже устали от твоих выходок.

- Не Роман, а Рейнгольд!

Иван резко затормозил, внимательно посмотрел на парня.

- Ну, что ты хочешь этим сказать?

- Что ты мне надоел своими выходками, приставаниями к моей сестре! Из-за тебя я... торчу в этой дурацкой стране, в этом дурацком поселке! Отец уже согласился уехать в Германию, собирался визу получить, а Катька его отговорила! Потому что собирается замуж за тебя и не хочет уезжать. Если б не ты, я бы давно уже был в Германии!

- И что бы ты там делал?

- Нашел бы себе занятие!

- Между прочим, там конопля возле заборов не растет. Ты бы оказался безработным. Ты же ничего не умеешь делать и, самое главное, не хочешь ничему учиться.

- Я там на пособие по безработице проживу в тыщу раз лучше, чем здесь! - крикнул Роман. Глаза его злобно блестели.

- Может, и так, - вздохнул Иван. - А как быть с тем, что ты здесь родился, вырос, что отец твой - уважаемый человек в карьероуправлении?

- Плевал я на ваше карьероуправление!

- Ну и дурак, - сказал Иван. Покачал головой и добавил: - Твой отец никогда бы такого не сказал. А ты - просто глупый и невоспитанный пацан. Даже говорить с тобой неинтересно.

- Мне с тобой тоже.

- Почему же, можем и поговорить, раз уж так получается, что скоро станем родственниками. Но сперва хочу тебя предупредить: еще раз скажешь "Катька" или что-то подобное, я из тебя мозги вышибу. Учти. Катя прекрасная девушка, и она для тебя - как мать. А теперь расскажи, чем же тебя прельщает Германия? Почему ты так стремишься уехать? Насколько я понимаю, Федор Петрович и не задумывался об этом, и Катя никогда не собиралась. А ты?

- Не твое дело.

- А все же поделись своими мыслями.

- Там по крайней мере человек может вечером пойти в приличный бар, или казино, и вообще... нормально жить. И никто немца не станет называть фашистом!

- Почему же? Если заслуживает - назовут. Это у нас запрещено. И если кто-то сказал тебе "фашист" - давай фамилию, я его завтра вызову, и, можешь не сомневаться, больше он такого не скажет.

- Я сам с ним разберусь.

- Давай вместе попробуем. Мне самому подобные оскорбления не по душе.

- Чтобы я менту жаловался? Чего ты привязался ко мне? Не лезь, куда тебя не просят! Ну, давай, вези меня домой, если уж захотелось таксистом поработать! - Роман никак не мог успокоиться.

Иван вздохнул. Плохой из него получался воспитатель. Не так он привык разговаривать с нахалами. В принципе научить этого парня хотя бы вежливо разговаривать особого труда не составляло, да нельзя. Все же будущий родственник, любимый сынок будущего тестя. Черт бы его побрал!

- Успокойся, - рявкнул Иван, включая скорость. - Между прочим, не такой уж паршивый у нас поселок. Недавно человек из Краснодара к нам приехал, начальником электроцеха будет работать на ЖБИ. Нравится ему здесь. С высшим образованием человек, понимает что к чему.

- Какой-нибудь двинутый чувак, - хмыкнул Роман.

- Да нет, вполне нормальный, интеллигентный и не старый.

- Ну, вот я его встречу как-нибудь вечерком, пощекочу немного, он быстренько сдернет отсюда. Аж пятки засверкают.

- Нет, - замотал головой Иван. - С тобой действительно невозможно разговаривать! Все! Замолчи, иначе я тебя...

- Попробуй! Ну, давай, давай! Отец тебе этого не простит. Я ему и про сегодняшнее расскажу.

Иван прибавил скорость, чувствуя, что еще пара минут разговора с этим парнем, кончится плохо. Быстрая езда отвлекала от невеселых мыслей о будущем родственника. Черт бы его побрал!

Резко тормознув у зеленого забора, Иван приказал:

- Домой. И не вздумай шляться по поселку. Поймаю - считай, пятнадцать суток тебе обеспечено.

- За что?!

- За драку, за курение "плана", за оскорбление сотрудника милиции и еще много за что. Ну, иди. И помни, что я сказал!

3

Егорову не спалось. Он лежал на скрипучей железной кровати, уставившись неподвижным взглядом в низкий белый потолок с просевшими балками, но виделось ему совсем другое. Картины недавнего прошлого стояли перед глазами. И требовали ответа: кто же ты, Владимир Егоров? Точнее, кем ты стал?

Этот вопрос не давал ему покоя с тех пор, когда Вартан гнал машину по ночному шоссе к травмпункту поселка Джубга. Егоров сидел на заднем сиденье между Зиной и Галей, зажимая правой ладонью наспех перебинтованную рваную рану на левом плече. Он уже очнулся от шока и пытался рассказать, что напал на него страшный, неведомый зверь с красными глазами. Зина согласно кивала и ласково говорила, что вот скоро они приедут в травмпункт и там ему непременно помогут. Галя же прямо сказала, что он человек впечатлительный, а сегодня полнолуние, вот и получилось, что принял слишком близко к сердцу рассказ Вартана о красных глазах какого-то идиота. Оттого дикий кабан или одичавшая собака показались ему страшным чудовищем.

Показались...

А чьи же тяжелые, громадные лапы, придавившие его к земле? А отвратительная мерзкая морда, похожая на львиную? С красным блеском в огромных глазах, который вдруг погас, и гримаса недоумения исказила страшную морду? Будто зверь понял, что ошибся, напал на другого, случайного человека! Он, вероятно, ждал Вартана, ведь они в тот день были в одинаковых рубашках. Человек с красными глазами и этот зверь... что-то их связывало... и хотя такого не может быть - это одно и то же существо! Но почему, как?!

Он не знал, не мог ответить. А Вартан, Галя и Зина не слушали, не придавали значения его словам, считая их следствием испуга и болевого шока.

Они не верили ему?!

Необъяснимая злоба обуяла Егорова. На какое-то мгновение он почувствовал яростное желание убыть их. Убить, уничтожить... разорвать в клочья!

В нем проснулся зверь, не знающий законов, не признающий суда, но готовый убить. Уничтожить. Так змея жалит наступившего ей на хвост, вкладывая в укус всю смертоносную мощь своих зубов. Так медведь, потревоженный в своей берлоге, с ревом бросается на обидчика, чтобы разорвать его. Так раненый носорог в слепой ярости топчет, уничтожает врага! Так, только так!

Тогда он справился с собой, сдержался. В травмпункте ему сделали укол против бешенства, крепко забинтовали раненое плечо и дали направление еще на сорок уколов. Но Егоров уже знал, что они ему не нужны. Еще он знал, что никому не следует рассказывать о том, что с ним случилось. Им, простым людям, не дано понять его теперешнего...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});