Безмолвный король - Амо Джонс

нее были каштановые волнистые волосы, пухлые щечки, яркая улыбка и голубые глаза. На ее щеках виднелось несколько веснушек, и она держала в руках охотничье ружье.

– Эта девочка.

– Эта девочка? – спросил я в недоумении.

Видимо, отец забыл принять лекарства. В этой девочке не было ничего выдающегося, в своей школе я видел куда лучше, но… в ней было что-то контрастное, какой-то дисбаланс. И ее глаза. Ее глаза съедали расстояние между нами, несмотря на то, что она смотрела на меня только с фотографии.

– Кто она?

Папа покосился на меня, заметив, что другие парни пытаются ее рассмотреть. Сложив фотокарточку пополам, он сунул ее обратно в карман, бросив на всех предупреждающий взгляд.

– Кто-то, кто появится в твоей жизни именно в тот момент, когда ты будешь в этом особенно нуждаться.

– Как судьба? – поинтересовался я. Я не знал, что означает это слово, но часто слышал, как его используют взрослые.

Он засмеялся.

– Не судьба, а карма. Твой сигнал к пробуждению.

Глава 1

– Какого хрена! – задыхаюсь я, отступая назад и сталкиваясь с чьим-то твердым торсом.

Обернувшись, я упираюсь в лицо Бишопа. Пытаясь разгадать по его взгляду хоть какие-то ответы, я, как обычно, сталкиваюсь с непроницаемой стеной, которой он ограждает свои эмоции. Думаю, эта стена выстроена из погибших от его рук людей. Его глаза всегда могли заворожить меня за считаные секунды, но он слишком многое от меня скрывал. Теперь я должна справиться с внутренней борьбой и определить, доверяю я ему или нет. Я наклонила голову, снова ища что-то в его чертах. По его лицу мелькнула вспышка яркого света – но я так и не смогла его понять. Я поверженно опускаю плечи. Я больше не могу ему доверять. Не могу доверять никому из них. Моя мать, которая оказалась приемной, была жива. Она не совершала самоубийство, и все, что я могла сейчас сказать: «Ну выходит, что все эти годы надо мной издевались без всякой причины!»[1] Возможно, все это имеет какое-то отношение к тому факту, что она спала с Бишопом. И тут я вспомнила, что кое-кто только что восстал из мертвых вместе с ней. Хейл. Я ничего не понимаю – как обычно. Мое тело немеет и гудит от напряжения так сильно, что я чувствую только дрожь в кончиках пальцев и свои мокрые ладони. Ты не должна показать свою слабость. После всех разоблачений, откровений и кровопролитий, случившихся этим вечером, я чувствовала, что снова теряю контроль. Теряю связь с тем, что происходит вокруг меня. Смогу ли я однажды отдохнуть от людей, без конца сводящих меня с ума? Если нет, то, вероятно, я стану первой, кого настигнет безумие.

Гектор подносит сигару к губам, закуривает и выпускает облако дыма.

– Мэдисон, мой сын никогда не убивал Хейл, хотя я и сам узнал об этом только сегодня вечером.

Я снова поворачиваюсь к Бишопу.

– Ты же сам мне об этом сказал?

Я борюсь с желанием добавить «так же, как ты говорил мне хренову тучу других вещей». Слово «мне» я шепчу с особой яростью, чтобы подчеркнуть свое негодование после его очередной лжи.

– Все это, конечно, здорово, но я здесь не за этим.

Хейл шагает вперед, и я впиваюсь в нее глазами.

– Не подходи, на хрен, ближе.

Потом я вижу маму. Человека, чью внезапную смерть я оплакивала годами. Я понимаю, что между ней и моим отцом было многое, о чем я, вероятно, не знала. Но даже несмотря на то, что при взгляде на нее мой живот скрутило от недоверия, я продолжаю верить своему отцу. После всего хаоса, через который он заставил меня пройти, я верю, что у него доброе сердце, – по крайней мере, когда дело касается меня. Но мне и раньше приходилось ошибаться в людях, и это не дает мне почувствовать себя в полной безопасности. Я чувствую себя ошеломленной, настолько ошеломленной, что мои руки и ноги сотрясают конвульсии. Затем нечто, похожее на электрический разряд, пронзает мое тело, подкашивает колени, и внезапно я оказываюсь на гравийной дороге, чувствуя, как мелкие камни впиваются в мою кожу. Беззвучные слезы катятся по моему лицу, и боковым зрением я вижу, как Бишоп опускается рядом со мной, обвивая рукой мою спину. Я замираю, и каждый звук, каждый голос превращается в белый шум. Этот мир медленно ломал меня с тех самых пор, как я впервые ступила на гранитный порог Риверсайдской академии. Предчувствие, съедавшее меня изнутри, превратилось в оглушительный рев в моей голове. Я ощутила, как мои мысли путаются, как они медленно начинают проигрывать этот бой. Я думала, что у меня есть мама, что она всегда будет рядом, даже после смерти, и я жила с этой мыслью. Но оказалось, что у меня не было ничего, кроме пустых обещаний, данных мне жалкой подделкой.

Сжимавшие меня руки напряглись и начали трясти меня за плечи. Я мгновенно уставилась на Бишопа, но мне было нечего ему сказать. Нечего. Открыв рот, я была готова сказать ему, чтобы он забрал меня подальше от этого места. Увез меня от самозванцев и лгунов, но… я ему не доверяю. Это единственное, что я знаю наверняка.

– Ты любил ее.

Его глаза внимательно изучают мои.

– Что?

– Ты любил ее.

На этот раз мои слова звучали не вопросом, а утверждением. В глубине души я знала: он, должно быть, что-то к ней чувствовал, раз не убил ее столько лет назад.

– Мэдисон.

Такой знакомый голос. Он осветил мою память подобно спичечному коробку, наполненному взрывчаткой, и поплыл по морозному полуночному воздуху, ударив по вновь открывшимся старым ранам.

Я закрыла глаза.

– Не нужно.

– Мэдисон, это…

Я открываю глаза и наконец смотрю на нее, набравшись смелости, чтобы встретиться с монстром лицом к лицу. Я медленно поднимаюсь с асфальта, борясь с дрожью в ногах, отряхиваю штаны и расправляю плечи. Где-то позади меня останавливается машина, но я не проявляю к этому интереса. Все мое внимание сосредоточено на ней. Я шагаю вперед и вижу, как ее глаза в панике мечутся по залу. Вероятно, она не знает, чего от меня ожидать. Я готова на нее наброситься, но решаю, что сегодня пролилось достаточно крови. Как бы они ни привыкли к подобным сценам, я не такая. Она ни капли не изменилась, что еще больше меня разозлило. Хотелось бы думать, что, пока я оплакивала ее фальшивую смерть, она не жила роскошной, беззаботной жизнью. Мой взгляд