Судьба попугая (География одиночного выстрела - 2) - Андрей Курков

- Вот, смотри, здесь мы! - Иващукин ткнул толстым пальцем в красную точку, вокруг которой разливалось сплошное салатное пятно. - А вот тут Бокайгол!

Добрынин, следивший за пальцем полковника, удивился расстоянию, но промолчал.

- Ближе только Хулайба, но ты уже там был! - развел руками Иващукин.

Народный контролер кивнул.

Через полчаса заправленный под завязку танк стоял перед входом в домик-штаб. Рядом с боевой машиной переступал с ноги на ногу солдатик-танкист.

Урку-емец сердечно прощался с военными друзьями. Даже прапорщик, самый угрюмый и нелюдимый среди местных военных, и тот пришел обнять Дмитрия Вапла-хова.

Добрынин зашел в комнату-казарму забрать свой вещмешок.

Вышел во двор. Глотнул морозного воздуха и потопал к танку, на ходу застегивая подаренный Иващукиным кожух.

Подошли туда и полковник с двумя солдатами, несшими ящик бутылок питьевого спирта.

- Че это? - спросил Добрынин.

- Это Дмитрия хозяйство! - ответил полковник. - Это он честно в карты выиграл! Пригодится в дороге!

Прощание было кратким.

Затащив ящик бутылок в танк, солдаты выбрались наружу, потом в люк спустился Ваплахов, Добрынин и солдат-танкист. Загудела тяжелая машина и поехала, оставив позади военный городок и его обитателей.

Первое время ехали молча. Урку-емец пребывал в грустном настроении видимо, не хотелось ему покидать военный городок и новых друзей.

Добрынин думал о громадности Родины. О том, что сердце Родины Москва намного теплее далекого Севера.

Вскоре ему надоело молчать и, вытащив из вещмешка мандат на имя Ваплахова, он протянул документ Дмитрию.

Дмитрий, прочитав свой мандат, просиял.

- Я теперь тоже русским могу быть?!

- Почему? - Добрынин удивился.

- Ну раз я - помощник русского человека Добрынина то я могу тоже русским быть?! - повторил свой невнятный полувопрос-полуутверждение урку-емец.

- Зачем тебе русским быть? Ты же урку-емец!

Слова народного контролера дошли до Дмитрия, и он задумался.

Танк ехал по давно прорубленной в тайге просеке-дороге, оставляя за собой на снегу две полосы гусеничных следов.

Добрынину захотелось пить - после вчерашнего застолья в горле была такая сушь, что предложи сейчас кто-нибудь народному контролеру литр компота - за раз выпил бы, одним глотком!

- Что-нибудь выпить есть тут? - наклонившись поближе к танкисту, спросил Добрынин.

- А-а? - переспросил солдат, не разобрав в гулком шуме едущего танка слова народного контролера.

- Пить! Пить! - повторил Добрынин и показал обернувшемуся танкисту свой открытый рот, добавив смысла жестом правой руки.

Танкист показал на ящик питьевого спирта.

- Нет! - крикнул Добрынин. - Другое! Вода есть?

Танкист отрицательно замотал головой.

Вздохнув тяжело, Добрынин вытащил из ящика одну бутылку. Открыл, приложился и тут же, после первого глотка, скривил лицо до неузнаваемости из-за отвратности вкуса этого напитка.

Танк вдруг остановился, и стало тихо.

- Что там? - спросил Добрынин, увидев, что танкист прилип к щели обозрения.

Солдат пожал плечами и полез в люк.

Добрынин, отставив бутылку, заглянул в обзорную щель. Перед танком белоснежную просеку-дорогу пересекала широкая полоса следов.

- Стадо какое-то прошло? - пожал плечами Добрынин. - Стоит из-за этого останавливаться!

Ваплахов тоже заглянул в щель. Присмотрелся и тут же полез в люк.

Добрынин, не захотев оставаться в танке один, тоже выбрался на морозное безветрие. Хрустнул снег под ногами.

Подошли они к этой протоптанной дороге.

И тут народный контролер отвлекся от неприятного спиртового вкуса во рту перед ним на снегу были видны следы десятков человеческих ног, совершенно босых, с отпечатками пальцев.

Дмитрий присел на корточки и уставился на следы напряженным взглядом.

Солдат-танкист просто стоял с открытым ртом.

Добрынин нахмурил брови, пытаясь найти какое-нибудь объяснение увиденному, но это ему не удавалось.

Ваплахов поднялся, пристально посмотрел в ту сторону, куда вели десятки следов, и медленно пошел туда.

- Ты куда? - спросил Добрынин.

- Посмотреть надо, - ответил, не оборачиваясь, Дмитрий.

Пройдя метров сто - сто пятьдесят, Ваплахов остановился и снова присел на корточки, что-то разглядывая. Добрынин и танкист подошли к нему.

- Дерьмо, - сказал солдат-танкист сам себе, увидев, что Ваплахов действительно разглядывает темно-коричневую кучку, лежащую в центре небольшого круга бурой земли, вынырнувшей из-под растаявшего снега.

- Дня три назад прошли! - сказал Ваплахов. "Тоже мне следопыт! - подумал Добрынин. - Много ты по этому узнать можешь!"

Танкист пожал плечами. Он тоже с сомнением подумал о возможности определять что-нибудь по оставленному кем-то дерьму.

- Это мой народ, - проговорил дрожащим голосом Дмитрий. - Урку-емцы...

-- Что живы? - недопонял Добрынин. Ваплахов, поднявшись на ноги, кивнул.

-- Только они могут голыми ногами ходить... Надо проверить... Один должен быть в унтах! - вспомнив, проговорил он. - Если есть следы от унт, значит они!

Танкист и народный контролер зашарили глазами по истоптанному снегу.

- Да не, - выдохнул с паром солдат. - Тут все босиком! У-ух, в такой морозище голыми пятками по снегу!

Добрынин молча просматривал следы и вдруг отчетливо увидел более мягкий след обутой ноги.

- Есть! - крикнул он стоявшему недалеко Ваплахову. - Есть один!

Дмитрий подошел, осмотрел след.

- Точно они, - сказал он через минуту. Но радости в его голосе не было.

- Что, может, поедем следом? Поищем? - предложил Добрынин.

Дмитрий молчал.

- Никак нельзя! - вставил свое мнение танкист. - Карты нет, горючего не хватит. Надо в Бокайгол ехать!

Снова забрались в танк. Разрушилась безветренная тишина, загудела боевая машина и поползла дальше по просеке-дороге, передавив в двух местах широкую полосу человеческих следов.

- Слушай, а чего они босиком? - перекрывая гулкий шум двигателя, спросил Добрынин у Дмитрия.

- Старая легенда, - отвечал Ваплахов. - Урку-емцы - не северный народ. Они пришли с юга счастье искать. Урку-емцы всегда счастье ищут. А народ может идти счастье искать только голыми ногами. На охоту - можно унты одеть, а счастье искать - только голыми. Значит, опять ушли счастье искать...

- А что, уже ходили? - спросил Добрынин. Дмитрий тяжело вздохнул.

- Ходили, когда я еще не родился. Туда, к Хулайбе пришли...

Добрынин снова взял в руки початую бутылку спирта. Протянул урку-емцу. Тот отхлебнул легко, даже не скривившись. Вернул бутылку народному контролеру. Добрынин тоже отхлебнул.

"Странный какой-то народ!- подумал он, опуская бутылку обратно в ящик. Босиком по снегу счастье искать?" - И замотал недоуменно головой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});