Отрок. Ближний круг (Часть 7-8) - Евгений Красницкий

— За что-нибудь, мы выпьем потом, когда будет — за что. — Ответил Мишка артельщику. — А сейчас просто примите по чарке, день был хлопотным.

Ни возражений, ни комментариев не последовало. Мишка отхлебнул из своей посудины, дождался, пока выпьют артельщики и предложил:

— Закусите, чем Бог послал. Кому по второй выпить хочется, не стесняйтесь, наливайте, а мне больше не стоит — непривычен по молодости.

Артельщики потянулись за закуской, а Мишка отошел к столу и принялся рассматривать макет. Уже несколько дней он ковырялся в памяти, вспоминая все, что видел, читал и еще откуда-нибудь знал о крепостях, рыцарских замках и прочих подобных сооружениях. Даже на его неискушенный взгляд, в представленный проект можно было внести сразу несколько существенных улучшений, все-таки, XII век не был периодом расцвета крепостного строительства.

Однако, начинать с недостатков не стоило. Когда артельщики, наскоро закусив (по второй наливать не стал никто), подтянулись к столу, он ткнул пальцем в деревянную чурочку, обозначавшую какое-то небольшое строение внутри крепости, и спросил:

— Это что?

— Кузница, — Начал давать пояснения плотник, предлагавший Мишке сказать тост. — Без своей кузницы в крепости нельзя…

Мужик говорил совершенно очевидные вещи, но прерывать его Мишка не стал. Дослушал до конца, задал еще несколько вопросов, на которые получил столь же пространные ответы. Артель свое дела знала, все было толково, логично, но объяснения артельщик давал длиннейшие и занудливые.

Что-то цепляло внимание, беспокоя, как камешек в сапоге, но Мишка никак не мог сообразить, что именно. Перешли непосредственно к оборонительным сооружениям. Тут тоже все было понятно: рвы, земляные валы, на них стены из срубов, заполненных землей, поверх срубов галерея для защитников, накрытая навесом. Теперь пояснения начал давать второй помощник Сучка, еще более подробно и занудно, чем его коллега.

«Давайте, давайте ребята: объясняйте пацану, что дважды два — четыре. Чем длинней и занудливей, тем лучше. Я-то потерплю, а вот вы от своей затеи сами же и пострадаете — скучно же всю эту нудягу слушать, а корчага с медом рядом стоит. Так бы, может, и ничего, а когда скучно… То-то Сучок все в сторону выпивки косится, и „специалист по внутрикрепостной инфраструктуре“ тоже».

Сучка отвлекал мед, а Мишку досада на то, что забыл сразу же поинтересоваться именами помощников старшины. В строительстве «учебной усадьбы» они не участвовали — бродили по лесу в поисках мест обильного произрастания строительного материала и занимались другими подготовительными делами для строительства крепостцы.

Задав еще несколько вопросов и выслушав длиннющие ответы, Мишка решил, что пришло время для смены стиля общения и высказывания замечаний. Не поднимая глаз на Сучка, он негромко сказал, имитируя легкую досаду:

— Да не томись ты, выпей, если хочется, не свалишься же с пары чарок.

Надежда на то, что Сучок назовет кого-нибудь по имени, приказывая налить меду, не оправдались. Артельный старшина просто толкнул локтем того из помощников, который стоял ближе к сундуку с посудой. Тот позвенел чарками и вопросительно произнес:

— Старшина?

Сучок обернулся, но оказалось, что мужик обращается к Мишке.

— Нет, — ответил Мишка — мне не наливай.

— Что? — Впервые за все время разговора, подал голос Сучок. — Боишься от пары чарок свалиться? Так ты и первую неполную пил!

Подначка была настолько примитивной, что Мишке стало даже обидно.

— Тебе сколько лет, Сучок? — Спросил он, не отрывая глаз от макета. — Наверно, побольше трех десятков? — И продолжил, не дав Сучку ответить: — А мне — четырнадцать. Привычки к хмельному нет, и голова мне нужна ясной — не в игрушки играем!

Сучок, уже неоднократно высказывавший по поводу «игрушек» совершенно противоположное мнение, на этот раз смолчал. Мишка дождавшись, пока артельщики выпьют и закусят «а ля фуршет» возле сундука, высказал свое мнение:

— Ну, что ж, все придумано правильно и хорошо.

Артельщики одновременно глянули на своего старшину, а Сучок скептически ухмыльнулся — невелика честь мастерам от мальчишки похвалу услышать.

— Но есть способ кое-что улучшить. — Продолжил Мишка. — Башни нужно выдвинуть вперед так, чтобы в стену они входили только на толщину самой стены, не больше.

— Это зачем? — Тут же отозвался «специалист по оборонительным сооружениям». — Так не строят!

Ухмылка Сучка стала еще более кривой, он даже прищурил один глаз, словно прицеливался в Мишку.

— Не строят. — Согласился Мишка. — Но будут строить, а первыми начнем мы. Нужно это для того, чтобы удобно было стрелять сбоку по тем, кто будет лезть на стену. Поставим в башнях большие самострелы на станках и будем стрелять срезнями,[2] чтобы рубить и ломать лестницы.

— Самострел на станке? — недоуменно спросил Сучок и обернулся к «специалисту по оборонительным сооружениям».

— Баллиста называется. — Авторитетно пояснил тот. — Князь Олег Святославич такие в Новгороде Северском поставил. Он же в ссылке в Царьграде был, там у греков и высмотрел.

— Нет, не баллиста! — Возразил Мишка. — Она только издали на самострел похожа, но стреляет не за счет силы согнутого дерева, а за счет силы скрученных жил или волос. Баллиста, конечно, оружие мощное — на четыре-пять сотен шагов кидает камень весом в греческий талант… по-нашему это будет полтора пуда и пять больших гривенок.

Правда, большая она, тяжелая, обслуги надо чуть ни десяток человек и заряжается долго. Баллисты для осады городов хороши, а нам ни к чему, да и не поместится все это хозяйство в башню.

Сучок зло зыркнул на «специалиста по оборонительным сооружениям», тот смущенно кашлянул, прикрыв рот рукой. Второй помощник плотницкого старшины, прихвативший с сундука что-то из закуски (наверно, что бы не скучно было стоять, слушая пространные объяснения), не донес кусок до рта и уставился на Мишку с нескрываемым удивлением. Правда, было непонятно, что его удивляет: «нестандартность архитектурного решения», познания в области военной техники или лихой пересчет греческого таланта в пуды — новомодную систему мер, только-только начавшую внедряться на Руси.[3]

— И еще: — продолжил Мишка — башен надо больше, чтобы расстояние между ними было не больше пятидесяти шагов.

— А это еще зачем? — Возмутился Сучок. — Да ты знаешь, сколько это стоить… — Плотницкий старшина запнулся и сформулировал свой вопрос по-другому: — Да ты знаешь, сколько народу понадобится?

— Народ будет. — Уверенно ответил Мишка. — После жатвы.

Причина запинки Сучка Мишке была хорошо понятна. Закупом купца Никифора, вместе со всей своей артелью, Сучок стал недавно, и с трудом привыкал к тому, что работает на хозяина бесплатно.

— После жатвы? Да там до осени всего ничего, дожди зарядят, какое строительство?

— Вот поэтому-то и начнете не со стен и башен, а с жилья для учеников Воинской школы. Скоро их число удвоится, а нам и так тесно, чуть ли не на головах друг у друга сидим.

— А-а! Так это из-за тесноты твои ребята под дверью толкаются! — Изобразил прозрение Сучок. — А я-то думал, что ты с нами в одиночку остаться боишься!

— Опасаюсь. — Не стал спорить Мишка. — Утром тебя одного-то еле угомонили, а тут вас трое.

Было заметно, что Сучку очень хочется плюнуть с досады. На обе его подначки Мишка отреагировал не так, как должен был реагировать четырнадцатилетний мальчишка, а уж напоминание об утреннем «расстреле»…

— Башни-то, для чего так часто? — Напомнил «специалист по оборонительным сооружениям».

— Ты прости, мастер. — Мишка вежливо склонил голову. — Забыл сразу спросить: как тебя величать?

— Шкрябкой его величать, Шкрябкой! — встрял Сучок.

Меланхолия его, как-то незаметно испарилась, и плотницкий старшина снова обрел обычную непоседливость и задиристость.

— А…

— А его — Гвоздем! — не дал Сучок открыть Мишке рот. — А меня — Сучком, а тебя…

Сучок опять запнулся. Христианское имя Мишки он знал. Знал, так же, что «курсанты» зовут его старшиной, но все это было не то, что нужно.

В ратнинской сотне, в течение сотни лет противостоящей язычникам, сложилась традиция подчеркнуто называть друг друга христианскими именами. Исключения у мужчин были редкими: Бурей, Пентюх… Если уж к человеку прилипала кличка, то упоминалась она вместе с именем: Лука Говорун, Лёха Рябой, Фаддей Чума. Женщин, взятых замуж из дреговических родов, хоть и крестили, довольно часто звали прежними языческими именами, но это, как правило, было решением их мужей.

Иное дело было в других местах. Князья имели, как минимум два имени — христианское и традиционное славянское, именовавшееся княжеским. Остальные же, наряду с именем полученным при крещении и, у кого было, родовым именем, почти обязательно имели кличку, порой, весьма неблагозвучную. Именно эта кличка употреблялась в разговорной, а зачастую, и в письменной, речи.