Вампир, мон амур! - Анна Ольховская

В общем, неважно, кто кого имел, но было дело, было. А последний парень, Володька Свидригайло, даже замуж звал. Влюбленного из себя изображал, каждый день цветы таскал и у двери оставлял, чтобы Юля утром их нашла. Все ее привычки изучил, все вкусы и предпочтения. Девушке иногда казалось, что Володька знает ее лучше, чем она сама. С ним рядом было так спокойно, так надежно, но…

Замуж Юля так рано выходить не собиралась. Семья, дети сопливые, борщи, пеленки – какая, к черту, карьера?

Вот если бы Володька был, во-первых, москвичом, а во-вторых, перспективным сыном папы со связями, тогда – да, другое дело. Можно замуж, можно ребенка родить и сразу сдать его няньке, а свекор похлопотал бы за невестку, тряхнул связями.

Но Владимир Свидригайло (еще и фамилия дурацкая!) приехал в Москву из славного украинского города Хмельницкий, отслужив в ВДВ Украины. Он хотел пойти на службу в милицию, но гражданство не позволило. И Володя устроился охранником в гипермаркет. Где и познакомился с Юлей.

Высокий крепкий парень с первого взгляда девушке не понравился. И со второго тоже. Самая заурядная внешность, большеротый, курносый, скуластый. Да еще и бритый наголо! Правда, глаза хороши – большие, серо-голубые, опушенные длинными черными ресницами. И брови густющие да черные. Ну ладно, все равно сейчас никого нет под рукой, сойдет и этот.

А этот сошел почти на весь пятый курс. И маме он понравился, все зудела: «Выходи за Володю, выходи за Володю!» Сговорились у Юли за спиной, Володька родителей из Хмельницкого притащил, знакомиться и о свадьбе договариваться.

Юля тогда так разозлилась, что наговорила лишнего. В том числе и обвинила парня, что он просто хочет жениться на москвичке, чтобы получить постоянную регистрацию, а в перспективе – гражданство. В общем, понаехали тут!

Девушка на всю жизнь запомнила, как страшно побледнел тогда Володька. На скулах вспухли желваки, руки так стиснули вилку, что Юле послышался придушенный вяк.

В общем, Владимир Свидригайло исчез из ее жизни. Навсегда.

Первые пару месяцев Юля даже скучала по нему, а потом работа окончательно экспроприировала все мысли и чувства девушки, и она забыла и о Володьке, и о личной жизни вообще.

А теперь вот вспомнила. И так вдруг захотелось набрать мгновенно всплывший в памяти телефонный номер, услышать чуть хрипловатый ласковый голос, заглянуть в нежные глаза…

Оказалось, что она уже вытащила из сумки мобильник и набрала половину цифрового ряда!

От злости на саму себя Юля даже ногой притопнула! Вот же самка бестолковая, ты о чем думаешь? Какой, на фиг, Володька? Во-первых, он скорее всего уже нашел себе другую москвичку и быстренько на ней женился, а во-вторых, ты не забыла, куда шла?

Зашвырнув ни в чем не повинный аппаратик на дно торбы (ничего, он отомстит, когда тебе позвонят, будешь полчаса копаться, чертыхаясь сквозь зубы), Юля уже не пошла, а побежала к зданию архива.

Федор Евграфович полностью соответствовал своему имени: седенький сухонький гриб. Сморчок. Нет, строчок – морщины странным образом расположились вдоль лица. И одет он был в гражданское, хотя Юле всегда казалось, что здесь должны сидеть люди в форме. Впрочем, кто его знает!

– Ну наконец-то, барышня! – недовольно пробурчал Федор Евграфович. – Сколько можно ждать!

Да она за двадцать минут добралась, личный рекорд! Но огрызаться сейчас – не самое мудрое решение.

– Извините. – Юля сделала бровки домиком и нацепила на лицо виноватую улыбку. – Так получилось.

– Получилось у нее! – Старикан, несмотря на майскую жару одетый в криво связанную жилетку поверх фланелевой рубахи, взял со стола несколько листков и протянул девушке. – До чего же современная молодежь несобранная пошла! Вот в мое время…

– А что это вы мне даете? – нахмурилась Юля. – Мне Светлана Михайловна велела папку с делом забрать.

– Не знаю, что там себе вообразила Светка, – сухо процедил дед, возмущенный столь беспардонным выдергиванием из сладостного облака воспоминаний, – но архивные дела на руки не выдаются. Я ей предлагал приехать, посидеть здесь, поработать, найти интересующие ее материалы, я сделал бы ксерокопию, и все довольны! Но у нее, видите ли, времени нет! Вот я сам и выбрал, что считал нужным.

– У Светланы Михайловны действительно совсем нет времени. – Для достоверности Юля старательно похлопала ресничками. – Но она согласилась с вашей точкой зрения и прислала меня, чтобы материалы для нашей следующей программы подобрала я.

– Какой еще следующей программы? – насторожился архивариус. – Мне об этом ничего не известно.

– Так ведь только сегодня утром выяснилось, что именно нам понадобится. Причем очень и очень срочно.

– Ну, утром, ну и что? Позвонить нельзя, что ли?

– Не знаю, – растерянно пролепетала Юля. – Мне сказали, что вы в курсе.

– Ничего не знаю!

– Х-хорошо, – так, побольше дрожи в голосе и дрожащие губы, неплохо бы еще слезу выгнать, но этой методике только в театральном учат. – Как скажете. Я приеду еще раз, когда вы созвонитесь.

– Ну чего ты будешь мотаться туда-сюда, – ворчливо пробухтел Федор Евграфович. – Я сейчас сам Светке позвоню и все узнаю.

«Ага, звони».

– Вот засранка, телефон отключила, что ли? – Дедок снова и снова набирал номер Светланы Вежновец, выслушивал сообщение о том, что абонент временно недоступен, и распалялся все сильнее.

Пока не достиг степени «можно ковать».

– Федор Евграфович, миленький, – приступила к «ковке» Юля, – да не нервничайте вы так! Вам же плохо станет! Вон лицо какое красное, вдруг давление? Я еще раз приеду сегодня, попозже. Вот сейчас вернусь, передам Светлане Михайловне бумаги и попрошу ее вам перезвонить. А потом – снова сюда.

– Вот еще! – дал петуха старик. – Если эта бестолочь не в состоянии следить за своим телефоном, это ее проблемы. К тому же я тебе верю, деточка. Так что там надо для новой программы?

ГЛАВА 4

Собственно, Юле была нужна информация всего лишь об одном – в какую именно психушку отправили Дину Квятковскую. Координаты других участников экспедиции двухлетней давности девушка тоже решила выписать, но так, на всякий случай. Вряд ли они смогут рассказать что-либо интересное, никто ведь и мысли не допускал, что слова Квятковской – вовсе не бред.

В общем, Юля уложилась в самой себе отведенный отрезок времени, и даже место в этом отрезке осталось. До того момента, когда, по ее расчетам, шефиня снова выйдет на связь, оставалось не менее получаса.

И очень хорошо, что некоторые люди по доброй воле и без всякого принуждения со стороны привычек становятся рабами этих самых привычек. Они предсказуемы, и ими можно манипулировать. В случае со Светланой Вежновец слабым звеном являлся ее странный, особенно если учесть род деятельности мадам, прибабах – она предпочитала пользоваться только одним мобильным телефоном, который не всегда справлялся с обилием звонков, разряжался в самый неподходящий момент, или еще какая-нибудь засада случалась.

Но Светлана Михайловна с упертостью длинноухого парнокопытного не желала приобретать еще хотя бы один аппарат. «А если они зазвонят одновременно? И оба звонка важные? Да у меня башка треснет от выбора!»

Зато благодаря легкой придури шефини Юле удалось сделать первый, причем весьма широкий, шаг на пути к вершине. Карьерной вершине.

Когда девушка вернулась с архивными документами в телецентр, Светланы Михайловны на месте не было. Она как раз отправилась в салон сотовой связи менять симку.

Отличненько! Теперь самое время сделать еще один шажок.

Юля вытащила из принтера лист чистой бумаги и торопливо написала заявление на двухнедельный отпуск за свой счет. По семейным обстоятельствам.

Так, теперь его надо соответствующим образом обыграть, чтобы Вежновец отпустила помощницу без разговоров. Девушка украдкой огляделась – в офисе, кроме нее, находился только один человек – оператор Виталик. Этот лохматый, вечно растрепанный парень лет тридцати, насмешник и язва, Юлю всерьез не воспринимал. Во всяком случае, девушке так казалось. Да и как иначе, если Виталик постоянно ее подкалывает, хихикает, кривляется! Юля первое время злилась, огрызалась, пыталась переязвить нахала, но соревноваться в этом с Виталиком – дохлый номер. Причем уже давно дохлый, даже пованивает.

И Юля решила игнорировать парня, отвечая ему только в том случае, когда он обращался к ней по делу. А в остальное время прикидывалась глухонемой. Хотя порой очень хотелось засандалить в лохматую обезьяну каким-нибудь степлером.

Но зато если за нее, Юлю, походатайствует сам Виталик, серьезностью ситуации проникнется даже шефиня.

«Так, что же предпринять такое, действенное? Думай, Носова, думай, ты же хочешь стать тележурналистом, а это требует умения находить нестандартные решения.

Ага, есть! Там, в шкафчике с чайно-кофейными принадлежностями, еще утром был лимон. Тугой, свежий, буквально переполненный соком».