Алиедора - Ник Перумов

Байгли хлюпнул носом.

— Если доньята объявится в родном замке, покажет следы плетей и прочих… приспособлений, кои использовал на ней мой неразумный братец, нам несдобровать, — втолковывал младшему Дигвил. — И потому…

— Да что они нам сделать-то могут? — Байгли ещё пытался хорохориться. — Где мы и где тот самый Венти! Они что, на нас войной пойдут? Небось далеко не утопают!

— Болван, — вновь взъярился старший Деррано, быстро оглядываясь — псари уже собрали свору, взяв гончих на поводки. Можно было трогаться. — Они обратятся с жалобой — прямо в Симэ, а заодно и к своему королю. Напишут приватное письмо бра-дону Фрамаццо, генеральному стряпчему. Или ты забыл, что его младший брат женат на родной тётке твоей сбежавшей наречённой?! Или ты думаешь, отец совсем ничего не соображал, когда принимал Алиедору в воспитанницы или же выдавал за тебя замуж?!

Байгли не нашёлся, что ответить.

— Как есть болван, — вздохнул Дигвил. — Ладно, хватит стоять. Пора возвращаться. Мэтра Бравикуса мы с собой, к несчастью, не взяли… может, он и отыскал бы след. И уж, во всяком случае, нам не пришлось бы тратить время на возвращение.

— Она ведь успеет удрать, верно? — уныло осведомился Байгли.

Старший коротко кивнул.

— Конечно. Долье — река широкая, но перебраться девчонка сможет во многих местах. Особенно если бросит вороного. Но его она, думаю, не оставит.

— Двинется к Последнему мосту? — рискнул предположить неудачливый муж.

— Дурачина. Нет, конечно. Мост мы успеем перехватить. Скорее всего, воспользуется паромом или во Фьёфе, или в устье Эве. До Фьёфа ближе всего… гм… дай подумать… так, вот что, братец. Скачи-ка во весь опор домой. Расскажешь отцу во всех деталях, как мы гнались за твоей жёнушкой и как она улизнула. А я возьму троих, и мы проедемся… вдоль нашей прекрасной Долье. Заглянем во Фьёф, поспрашиваем…

— А может, она повернула как раз к парому на Эве?

— Может быть. Но вряд ли — до Фьёфа дорога торная, там хватает приезжих с меодорской стороны, легко затеряться… — Тонкое лицо молодого Деррано вдруг исказилось, зубы оскалились. — Она не должна добраться до Венти, братец. Иначе конец нашему доброму имени. Да, да, тебе это пустой звук, мой дорогой; и какое же счастье, что не ты унаследуешь сенорство!

Байгли зло зашипел, но старший брат не обратил на это никакого внимания. Только махнул рукой, подзывая к себе ловчих, и четверо всадников помчались дальше на северо-восток, к проходившему там торному тракту, соединявшему Деркоор с твердыней клана Берлеа.

Младшему Деррано ничего не оставалось, как выполнить распоряжение старшего. Кавалькада уныло потащилась в сторону Деркоора.

* * *

Доньята Алиедора Венти, уже было ставшая доньей Алиедорой Байгли Деррано, всё подгоняла и подгоняла своего вороного. Чёрные как смоль волосы так и норовили выбиться из-под берета, и всаднице то и дело приходилось со злостью запихивать обратно трепещущие на ветру пряди.

Вокруг расстилались знакомые места — доньята прожила в замке Деркоор достаточно долго. Солнце поднималось всё выше, лёгкий ветерок тянул с недальних гор, нёс на невесомых крыльях ароматы карабкающихся по склонам лесов, расцветающего горьколиста, пряного кудрявника. Вороной шёл широкой нетряской рысью. Знатная доньята, отпрыск благородного рода, едва заметно кивала в ответ на низкие поклоны попадавшихся навстречу серфов. Она не пряталась — погоня давно отстала, до границы недалеко, а в родной Меодор никакие Деррано полезть не осмелятся.

Только теперь она смогла задуматься о случившемся на холме. Почему свора её не заметила? Почему злющие псы проскочили мимо?

Конечно, ответ напрашивался сам собой. Капище Семи Зверей — их воля и защитила.

Но семь великих правителей мира, восседавшие на небесных престолах, давно не являли своей воли. Ничего не могли добиться жрецы и заклинатели, шаманы и колдуны — Звери не отвечали на зов. Это знали все, от мала до велика. Об этом твердили законники и хронисты, летописатели и составители наставительных сводов для девиц благородного происхождения. Говорили нянюшки и воспитательницы. Говорили все.

На смену семи уснувшим (или ушедшим, или даже погибшим) Зверям явился новый бог. Единый бог. Простолюдины знали Его под множеством имён и обличий, но знати, прошедшей посвящение в мистериях, открыто было истинное имя — Ом. Ему возводили величественные храмы, увенчанные Его священным символом — восьмиконечной звездой с глазом в середине. Восемь лучей означали восемь стихий и первоначал — землю, воду, огонь, воздух, движение, желание, мысль и чувство.

И вот старое капище спасло её, Алиедору, спасло от верной гибели и того, что, быть может, даже горше смерти.

Какой же отсюда следует вывод, как наставительно сказал бы мэтр Диджорно, придворный маг, астролог, алхимик и, по совместительству, — домашний учитель молодой поросли знатного рода Венти?

Первый, самый приятный, состоял, разумеется, в следующем: старые боги живы, они не спят и избрали её, доньяту Алиедору, провозвестницей своего скорого возвращения. А как ещё это можно объяснить? Уж она-то, прожившая не один год в Деркооре, знала, на что способны его псари и выращенные ими своры. Не упустили бы, не потеряли бы след. Да и ловчие тоже… в конце концов, она скакала не утоптанным трактом, где не оставляет отпечатка даже тяжёлое двуострое копыто породистого скакуна-гайто, но мягкими луговинами, то вдоль многочисленных ручьёв, то через них. Однако не увидели, не разглядели, проморгали, пронеслись, проскочили! Отвели им глаза, да так, что она, доньята Алиедора, того и гляди без помех доберётся сперва до парома, а там… Да что говорить, левый, меодорский берег Долье — уже спасение.

Но Семь Зверей, Семь Зверей! Ожили, увидели, откликнулись!

Во время бегства доньята не молила Ома о спасении. Может, оттого, что уж очень строгим представал он в писаниях своих пророков. Мол, и старые боги — совсем не боги, а злые демоны, и не сожрали они весь мир только оттого, что стерегли его, дабы достался он на пир неведомым демонским властителям, Шхару и Жрингре, целым, непорченым и девственным.

Как весь мир может оказаться «девственным», Алиедора понимала не слишком. Нет, в своё время она даже заучила ответ, и фра Шломини остался доволен — но сейчас заковыристое и головоломное доказательство начисто вылетело из памяти.

Молодая доньята никогда не заморачивалась богословскими вопросами. И сейчас лишь беспомощно барахталась на поверхности тёмного моря неожиданных, со всех сторон нахлынувших мыслей.

Если фра Шломини, фра-супреме Дельгьяцци и прочие, носящие белые с золотом одежды, украшенные восьмиконечной звездою с глазом, — если они правы и Звери действительно просто сторожевые псы, не добрые и не злые, чей долг — просто охранять порученное?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});