О чем думала королева? (сборник) - Леонид Шифман

Я послал повесть во «Флагман» и получил гонорар. Для порядка подождал с полгода, но никаких признаков жизни за это время издательский дом не подал, и тогда я, в нарушение договора, послал повесть Расселу. Почему-то я уверен, что никаких последствий это иметь не будет. Конечно, мне пришлось рассказать все Расселу-старшему, но он, будучи не слишком щепетильным в подобных делах, ограничился требованием письменных гарантий, что всю ответственность я беру на себя. Странно, что он не снизил мне гонорар.

А вот и повесть.

Глава 1

Пронзительный полицейский свисток настиг Джека, перекидывающим ногу через хребет старенького «кавасаки». От неожиданности он задрожал в унисон с мотоциклом и чуть не перелетел седло. «Кавасаки» злобно заревел и встал на дыбы. Джек поддал газу, и железная кобылица рванулась вперед.

До спасительной лестницы Джеку оставалось футов сто двадцать. С перепугу он чуть не проскочил мимо. При резком повороте мотоцикл занесло и развернуло на лишних градусов сорок, так что Джек с трудом проскользнул между огромными каменными шарами, преграждавшими въезд на лестницу четырехколесному транспорту. Джек успел бросить взгляд на двух копов, бегущих вслед за ним. Но разве им угнаться за мотоциклом?! Даже таким старым, как этот бедняга «кавасаки», которого Джек позаимствовал утром на рынке, пока его владелец торговался с продавцом помидоров. А стрелять копы не посмеют: слишком много народу на улице в этот час.

Лестница вела к морю. Двенадцать пролетов по полсотни гранитных ступеней. Каждая ступень считала своим долгом дать Джеку добрый пинок под зад. В его планы не входило пересчитать все ступеньки – после пяти-шести пролетов Джек собирался свернуть вправо и проехать футов семьсот по узким переулкам нижнего города до места, где его поджидал собственный форд.

Очередной особо сильный пинок заставил его вспомнить счастливо-беззаботное детство, проведенное на ферме в Техасе, где он иногда объезжал диких мустангов. Но насладиться воспоминаниями Джеку не пришлось: только сейчас он заметил, что на всех парах несется навстречу толпе, поднимающейся по лестнице.

Свернуть было некуда: толпа растеклась по всей ширине каменных ступеней. Люди двигались вверх, плотно сомкнув плечи. В руках они держали флаги и транспаранты. Джек успел прочитать лишь один, самый большой, который несли двое атлетически сложенных негров. Он гласил: «Мир, пиво, секс!»

А вот выругаться Джек не успел. До демонстрантов оставалось не более двадцати футов. Он надавил на тормоз. Железная кляча взбрыкнула, но остановила свой бег, повалившись набок. Джек вылетел из седла, как из пращи, и на полной скорости угодил в «пиво». Ткань транспаранта оказалась неожиданно прочной и даже не порвалась, но атлеты не смогли удержать его древки в руках. Джек, запутавшись в силках мира, пива и секса, свалился как снег на головы демонстрантам. К их счастью, транспарант полностью погасил скорость падения Джека.

Из объятий мира, пива и секса Джек выбрался с минимальными потерями: куда-то укатился мотоциклетный шлем и слетели защитные очки. Но он уже не нуждался в них.

Негры подхватили свою ношу, и демонстранты продолжили восхождение. У Джека не было выбора: толпа влекла его за собой навстречу копам, собравшимся у выхода на площадь. Но узнать Джека без очков и шлема в этой тысячеголовой толпе, тысячей ртов скандирующей свои лозунги, было невозможно. Джек сообразил это и что есть мочи заорал:

– Мир, пиво, секс!

Ему решительно нравился этот клич. Особенно заключительная часть!

Демонстрация выплеснулась на площадь, запрудив все проходы и проезды. Только оказавшись перед зданием, где располагался Дж. П. Морган Чейз Банк, Джек сунул руку под куртку и с облегчением обнаружил в целости и сохранности битком набитый мешок, надежно притороченный к поясу.

Митинг длился чуть дольше получаса, пока не начал накрапывать мелкий осенний дождик. Раздались хлопки вскрываемых банок с пивом, припасенных для этого момента, и ликующая толпа растеклась во все стороны по примыкающим к площади улицам. Кто-то из доброхотов, смотрящий на мир выпученными глазами, сунул Джеку банку «бада». Пиво оказалось теплым и противным, но выкинуть банку он не посмел, посчитав это плохой приметой. Через силу потягивая его, Джек без приключений добрался до своей машины…

Жены не было дома, на что и рассчитывал Джек. Утром он отвез ее на железнодорожный вокзал. Раз в месяц она навещала свою мать, доживавшую свой век в частной клинике в Бредлоу.

Они снимали небольшую квартирку недалеко от Чайна-тауна, в шумном и грязном, но дешевом районе. Большего они не могли себе позволить. Пока.

Очутившись в холле, Джек первым делом отстегнул от ремня полотняный мешок и пересчитал деньги – полмиллиона с лишним, очень даже неплохой улов! Все-таки Джулия молодец! Джек с теплотой подумал о жене, что в последнее время случалось все реже и реже, хотя их браку было всего около четырех лет.

Место для хранения денег Джек приготовил заранее. Он принес с балкона стремянку и достал с антресолей старую коробку из-под пылесоса. Вытащил из нее пенопласт и небрежно вывалил в нее добычу, прикрыв сверху мешком и пенопластом. Затем отправил коробку обратно на антресоли. Унося лестницу, Джек задел дверцу массивного сейфа, стоящего у стены. Сейф принадлежал хозяину квартиры – перевозить такую махину ему не хотелось. Но и Джеку с Джулией хранить в нем было нечего, кроме грязного белья. Конечно, сейф – самое подходящее место для денег, но Джулия наверняка обратила бы внимание на то, что сейф заперт. А признаться Джулии Джек не мог – она не поймет. Чистюля! На таких, как она, держится мир.

Ей он скажет, что устроился на работу. Теперь он, Джек Говард, страховой агент из «Феникса». Эта должность позволяла ему хорошо одеваться и иметь свободное расписание. Теперь он сможет навещать крошку Патрисию, когда ему заблагорассудится, не опасаясь допросов жены. Ах, Патрисия… А почему только Патрисию? Теперь он богат и сможет позволить себе больше удовольствий.

– Мир, пиво, секс! – замурлыкал Джек и проследовал в душ.

«Все-таки Джулия молодец, – снова подумал Джек, массируя голову под струями горячей воды. – Как здорово она написала, и глазища у банкирши оказались в точности, как в романе Джулии – большущие и изумрудные! Красивые глаза, между прочим. Вот бы…»

Джек вспомнил записку, которую он просунул в окошко кассы и усмехнулся: «Пистолет настоящий, он стреляет. Никаких шуток! Наполните мешок!» Женщина с изумрудными глазами и не думала шутить: у нее на этот счет имелись строгие инструкции. Она без особого удивления и интереса посмотрела на Джека и на игрушку, которую он держал в правой руке так, что она была видна лишь кассирше. Пистолет Джек пронес под мышкой, как это сделал и Кларенс Джулии. Разглядеть грабителя служащая банка не могла. Он надежно укрылся за белым мотоциклетным шлемом с козырьком и дымчато-синими очками. Она молча выполнила требование Джека. В романе Джулии банкирша произнесла: «Хорошо, сейчас». Вот и все отличие. Джек сунул в окошко еще одну записку: «Не вздумайте поднять шум прежде, чем я выйду из банка! И верните мне обе записки!» и, получив свои записки, не оборачиваясь, быстро пошел к выходу. Как и в романе, зеленоглазая банкирша выполнила и это требование Джека.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});