Рейтинговые книги
Читем онлайн Исчезнувший поезд - Наталья Лапикура

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 32

– Ты что-либо похожее помнишь? – спрашиваю у Бориса-психиатра.

– Близко не было. Милицейское дело телячье – передать найду нам, объявить розыск и будьте здоровы. Что я, первый год, что ли, с этим контингентом дело имею? А тут, видишь, розыск не объявили, дело установления личности бросили на полдороге, зато неизвестно откуда вынырнуло известное учреждение на три славные буквы и взяло больного в работу, даже дым пошел.

– Слушай, Борис, а может, этот дядя, как говорят криминальники, «дурку косит»?

– Имеешь в виду: симулирует потерю памяти, чтобы спрятаться в психушке, дабы его за какое-то преступление не шлепнули? Нет, не похож он на такого, друг мой Холмс. Никаких наколок – ни блатных, ни детдомовских. И вообще, посмотришь на мозоли на его руках и поймешь: пролетарий, гегемон. Конкретно – металлист. Еще конкретнее – слесарь высокой квалификации.

– Слушайте, доктор, кто из нас в ментах ходит? Вы или я? Откуда такая точность суждений?

– А это я, инспектор, от вас набрался. За годы нашей общей работы и общего кофепития. У него на руках в кожу микрочастицы металла въелись. Но не такие, как при токарной обработке, не стружка, а пыль. Он не резцом, а напильниками работает да надфилями. Вопросы есть?

– Только один. Контора – это тебе не ментура. Захотят, так и из мумии египетского фараона показания вытрясут. В письменной форме. Что им удалось установить? Должна же какая-то информация от них в истории болезни фигурировать.

– Алексей, ты же хорошо знаешь, что это учреждение не любит отвечать на чьи-либо вопросы. Не тот профиль. И вообще, по закону у этого мужика должно быть две истории болезни. Из волгоградской областной больницы и из специальной. Да вот ведь, первая история есть, а вместо второй лежит, говоря по-культурному, резюме с перечнем процедур и курсов лечения. Странич-ка! Одна штука! И все. Кстати, вот тебе еще одно интересное обстоятельство, товарищ инспектор: руки у него рабочие, а зубы золотые. Получается, хорошо зарабатывал. По высшему разряду.

– Борис, если ты все знаешь, то какого черта ты мне морочишь голову который час подряд? Честное слово, я тебе сейчас предложу сесть на мое место в розыске, а я надену твой халат и пойду доводить психов до состояния нормального строителя коммунизма. Потому что я от твоих разговоров так наблатыкался, что, кажется, могу и диагнозы ставить, и лечение назначать, и даже инвалидность оформлять.

– Ага, размечтался. Поработай с мое – тебе же инвалидность оформят.

– Испугал Дон Жуана алиментами, а меня инвалидностью. Если не ошибаюсь и не все забыл, чему в Университете учили, то «инвалид» в дословном переводе значит «неправильный». А я и есть неправильный мент. Вместо пить водку и читать «Советский спорт» я читаю Альбера Камю, правда, в польском переводе, и пью кофе с представителями гнилой интеллигенции.

– Если уж, инспектор, ты решил продемонстрировать эрудицию в знании иностранных языков, то должен напомнить, что в данном случае кое-кому больше подходит определение «идиот», то есть, по-гречески, «независимый».

– Доболтались, – согласился я. Но по привычке решил, что мое слово таки должно быть последним. – Не переживай, Борис, из-за этого металлиста с золотыми зубами. Ты же мне сам говорил, что там был ошибочный диагноз, что человека уже вывели из спецконтингента в разряд обыкновенных психов, каких в мире миллионы. Заберешь его в свое отделение, пролечишь по-человечески. Потом он вспомнит, что звать его Иван Иванович Иванов, родом из села Мочилово Погостовского района бывшей Царицынской губернии. И поедет он в свой трижды переименованный город-герой, и опять станет ударником пятилетки, а то и орден заработает. Сейчас, слава Богу, не сталинские времена! И Контора, как видишь, свои ошибки признает. Сам понимаешь, вместо пайку киркой выковыривать, твоего металлиста в нормальную больницу переводят. Еще и с тебя подписку берут, чтобы не разболтал лишнего. На простого советского человека, доктор, не должна упасть даже тень необоснованного подозрения.

– Вы все сказали, товарищ Вышинский? – ехидно поинтересовался Борис. – Если все, то я добавлю. Ни в какой Волгоград моего металлиста не надо отправлять уже сегодня. Могу обоснованно утверждать, еще до начала нормального лечения, что фамилия больного все же не Максим Горький, а скорее Андрей Головко. И что родился он, жил и работал далече от того места, где его нашли. Не на Волге, а на Днепре. Точнее – в Киеве. Конкретно – на Шулявке. И именно там горюющая семья ждет не дождется своего кормильца.

Надо сказать – психиатр меня достал. Нет, я уже не единожды имел возможность убедиться, что интуиция у Бориса – на уровне нашего Старика. Но Шулявкой он меня окончательно добил, закопал и надпись написал: «Тут лежит глупый мент Сирота А. С».

– Так может ты, лебедь в белом халате, мне еще и улицу назовешь на всякий случай, а также номер дома и квартиры?

– Пожалуйста. Улица Лагерная. Дом и квартиру уточню после того, как ты оставишь свои дурацкие легавские шутки.

– Воистину, похоже на правду. Поскольку развели лагерей, как того навозу – от пионерских до «строгого режима». А улица на самом деле одна такая. Как дознался? Неужели он сам сказал под гипнозом? Когда ты успел?

– Сказал. Только не мне, поскольку я за него еще не принимался. Твоим дебилам-коллегам из волгоградской транспортной милиции. Сразу после таинственного появления на товарной станции. Только эти кретины почему-то решили: раз в Волгограде Лагерной улицы нет, то у человека в голове «ку-ку». В Волгограде и в самом деле нет, а в Киеве есть. Только не пришивай своей политики, потому как она «Лагерная» еще с дореволюционных времен, тут каждое лето кадетские корпуса лагерями стояли. Отсюда и название: «Лагерная». Кстати, во времена очередной украинизации какой-то мудрила вместо «Табiрна» новое слово придумал: «Лагерна». Так она в документах и осталась. Кстати, произношение у этого Максима Горького типично шулявское. Правда, в волгоградской милиции выпускников русского филфака не имеется, потому у меня с этой стороны к солдатам правопорядка никаких претензий. Я сам, между прочим, в этом районе вырос и от шулявского диалекта очень долго избавлялся, чтобы не позориться в приличном обществе.

Мне очень не нравилось, когда моей физией подтирали не мною сотворенную лужу, даже такие профессионалы, как наш Старик. Поэтому я еще немного повыкобенивался, исключительно из принципиальных соображений:

– Ну ладно, чтобы еще где-то кроме Киева была улица Лагерная, я и в самом деле не слышал. Но ведь Лагерная – это хотя и не улица Ленина, которая присутствует в каждой Кабыздоховке, но и не Крещатик или Подол.

– Крещатик есть в Боярке, имею в виду улицу. А есть еще населенный пункт – ниже по Днепру. У речников даже загадка такая имеется: сколько километров от Киева до Крещатика. А Подол – это старая часть не только Киева, но и, скажем, Чернобыля. Книги нужно читать, товарищ инспектор, а не только протоколы. Кстати, может где-то еще и существует улица Лагерная, даже в тех городах, где есть метро. Но такого сочетания: метро рядом с Лагерной, да еще станция «Октябрьская» (заметь: не «Октябрьской революции», а именно «Октябрьская») – вот этого уже точно нигде больше нет, кроме Киева.

– В книгах вычитал?

– Зачем? Звонок приятелю – в Москву, Ленинград, Свердловск и Новосибирск. И вообще, друг мой Алеша, скажу вам как профессиональный знаток человеческой психики: чистейшая правда очень часто выглядит стопроцентным враньем. И наоборот… Если бы мой золотой металлист вышел в Киеве на станции метро «Октябрьская» и почему-то забыл, в какую сторону сворачивать на Лагерную, то никто бы ему психбригаду не вызывал. Взяли бы под руки и провели домой. Это же совсем рядышком. Причем, под дверь…

Вот тут уже мне нехорошо стало, как тому «Максиму Горькому» на чужой станции под Волгоградом:

– Ты что хочешь сказать? Что все это не бред сумасшедшего и не потеря памяти?

– Я хочу сказать только то, что он действительно сел в киевское метро, задремал, расслышал сквозь сон: станция «Октябрьская», выскочил в последнюю секунду… а вот что было дальше?… Возможно, что-то он бы и припомнил, но мои коллеги благополучно и, боюсь, окончательно, отшибли у него память инсулиновыми шоками. Но есть еще один вариант, о котором мне не хотелось бы даже думать: в спецбольнице из него все-таки вытащили всю правду, а затем профессионально загнали ее на такую глубину, что можно было бы спокойно списывать клиента в рядовой дурдом.

– Постой-постой, я, кажется, сообразил, что ты имеешь в виду. Если я в Москве, стоя посреди улицы Горького, спрошу у прохожих, как мне пройти к Кремлю, то мне спокойно объяснят или даже проводят. Но если я проделаю то же самое посреди улицы Горького в Киеве, то даже гаишники сделают мне «ку-ку» с соответствующим жестом и посоветуют выспаться. А если я буду упорствовать?…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 32
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Исчезнувший поезд - Наталья Лапикура бесплатно.
Похожие на Исчезнувший поезд - Наталья Лапикура книги

Оставить комментарий