Бездыханные ІІІ (СИ) - Айзель Кон

Пару секунд я немигающим взглядом глазела на него, не в силах даже пальцем шевельнуть. Но потом хмыкнула и, воспользовавшись положением, со всей дури зарядила ему коленом прямо в пах. Тут даже живым быть не нужно, чтобы элементарно застыть и потерять равновесие после такого удара.

Шумно выдохнув, Крис рухнул на меня, и, кажется, тихо заскулил.

— Гордая и самовлюбленная задница, — повторила свой недавний упрек я. — Но, знаешь, я принимаю твой подарок, и все то значение, что он несет. Куда же я от тебя денусь. — Я слабо улыбнулась. — Я ведь единственная в этом мире, кто может спокойно вытерпеть все твои выходки.

— Ага, спокойно, — хрипло проговорил он. — Я вижу как спокойно!

Пару секунд проведя в таком положении, я, положив свою ладонь на макушку Криса, а другой коснувшись медной клетки, прошептала:

— Спасибо.

— С днем рождения.

* * *

Весь оставшийся июль и август мы колесили по Европе. Не смотря на отсутствие потребностей во сне, для меня каникулы пролетели незаметно. И вот, за неделю до начала учебы мы уже вернулись назад в Спригс, который казался теперь убийственно скучным. Но зато у меня было куча сувениров и новой одежды (тут нужно сказать спасибо Мелори за то, что протащила меня по всех ее любимых магазинах, которые, как оказалось, есть в каждой стране. И когда она только успевает? Ах да, глупый вопрос). И, естественно, так же не стоит забывать и про впечатления, которые я заработала за всю поездку, а их, думаю, хватит на весь последующий год.

Вот только не все было так идеально, как хотелось бы. Лилит. О ней я не забывала ни на минуту. И это было даже нее ее вина — она почти не показывалась за все время, лишь иногда комментировала происходящее. Мои мысли занимали слова, брошенные пару месяцев назад Аланом, когда мы «гостевали» в штабе демонов, находившимся в Италии (которую, замечу, мы так и не посетили этим летом, так как не хотели быть замеченными демонами или проблемными экзорцистами).

«И если обычные умершие живут столетиями, то такие как вы живут максимум три года» — эти слова стали моим приговором. Максимум три года…  Максимум! Один год уже прошел, а значит, в лучшем случае я доживу лишь до двадцати. Но что-то мне подсказывало, что никакой, черт возьми, лучший случай меня не ждет! Все может случиться завтра, или через неделю, или через час! В какой-то момент я просто остановлюсь и осознаю, что это не я иду, что моя воля уже давно подавлена, и даже слово «я» мне больше не удастся применить к себе. Бессмертие? Сейчас уже даже смешно слышать это слово! Бессмертия не существует. Это просто реклама, приманка, неоновая вывеска над дверью преисподни. Я не спасла себя, нет. Я лишь оттянула неизбежность. Возможно, не взмоли я тогда о помощи, все было бы по-другому. Я бы спокойно погибла, Фреда бы посадили, и все было так, как должно быть. Или, возможно, подумай я хотя бы немного головой, то смогла бы выпрыгнуть из окна своей комнаты и побежать к Локки или Ирен. Высота же не большая, максимум отделалась бы легким вывихом. После — я бы позвонила в полицию, Фреда бы забрали, а я спокойно вернулась в домой. Потом не пошла бы так рано в школу; не заговорила с Крисом; не познакомилась с Мелори, Данте и Рейном; не узнала бы, что тот парень в едко красном галстуке и очках бегает в столовою лишь потому, что проиграл игру; не узнала бы о том, что в нашем тихом городе, в вечер субботы на улицу выходят те, кто защищает людей получше всякой полиции; не встретила бы Роллана, Брайана, Грима…  Не стала бы зависимой от своего одноклассника, которого раньше даже не замечала.

А действительно ли я так жалею о том, что стала умершей? Иногда…  но не сейчас. И надеюсь, что клетка, которой нарек мое тело Крис, выдержит хотя бы до того момента, когда я буду готова принять свою гибель.

Глава 2

Из-за слишком сильной вибрации, мобильный телефон, лежащий на краю стола, чуть было не свалился на пол, но был ловко пойман в воздухе моей рукой. Телефонный будильник настойчиво вещал, что пора уже одеваться, ибо времени было ровно восемь утра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Выключив телевизор и решительно вздохнув, я встала с дивана и поднялась в свою комнату.

Погода была по-летнему солнечной и безветренной, но ночной ливень все же напоминал о скором приходе осени. Надев черные штаны и приобретенную в одном чешском магазине тонкую белую кофту с широким V-образным вырезом, и нанеся на лицо и шею немного тоника, на тон темнее моей кожи (дабы скрыть бледность), я внимательно оглядела себя в зеркале. Кофта была немного великовата в плечах, из-за чего по бокам выреза выглядывали белые лямки лифчика.

— Ага, — буркнула я сама себе, — великовата…  Просто грудь у тебя мелковата, Лоуренс.

И чтобы удостовериться в верности своего упрека, я слегка оттопырила кофту в области груди. Вырез лег идеально, что заставило меня лишь громко фыркнуть.

Оставив кофту в покое, я коснулась пальцами кулона на шее. Клетка…  Мысль покинуть которую вызывает у птицы нескрываемую панику. Парадокс слишком смешон, и одновременно слишком печален.

Я отошла от зеркала, схватила школьную сумку и уже хотела было повернуться к двери и выйти из комнаты, как внезапно застыла от удивления. Рука, сжимавшая ручки сумки, вдруг разжалась и застыла в таком положении. Я взглянула на конечность и попробовала ею подвигать. Никакого результата. Будто у меня и вовсе не было руки. Не успела я как следует заволноваться, как вдруг рука вновь стала подвижной. Медленно сжав и разжав кулак и подвигав кистью, я удостоверилась, что все в порядке и рука вновь меня слушается.

«Показалось, что ли?» — пронеслось у меня в голове.

Секунду подумав, я скинула все на волнение из-за предстоящего появления в школе и, подняв упавшую сумку, спустилась на первый этаж.

* * *

— Мио, дорогуша, здравствуй! — послышался хриплый женский голос сзади, когда я закрывала за собой входную калитку. — В школу идешь?

Удивленно повернувшись, я увидела низенькую старушку с заколотыми в пучок седыми волосами. На ней был когда-то белый, но уже посеревший от стирки фартук с мелкими вишенками. В руках старушка держала тарелку с горкой горячих булочек, что можно было понять по пару, поднимавшимся над вкусностями. Эту старушку звали Дороти Винс, или просто Миссис Винс. Она была соседкой и лучшей подругой моей бабушки. Так же она приглядывала за моим домом, пока я путешествовала с семьей Криса. Миссис Винс была очень доброй и милой женщиной. После смерти бабушки она почти каждый день наведывалась к нам с Фредом и приносила разную вкусную еду. В первые дни нашего с дядей сожительства, Фред совершенно не хотел сильно утруждать себя готовкой, а я была еще слишком мала, поэтому мы питались только его вечной жареной картошкой, яйцами и полуфабрикатами. Еда готовилась один раз и на целый день. Если все съедалось до обеда или ужина, то мне приходилось голодать, а почти всегда отсутствующий Фред утолял свой голод где-то вне дома.

Однажды, когда я осталась одна, то попыталась сама приготовить себе яичницу, так как была слишком голодна. Мне тогда было от силы десять лет, и с плитой я плохо управлялась, поэтому заработала большой ожог на левой руке размером почти с гитарный медиатор. Небольшой шрам виден до сих пор.

Карманных денег тогда у меня не было, так что в начальной школе я не могла купить даже простого пирожка, и приходилось вечно краснеть, когда мой живот внезапно начинал бурчать посреди урока. А было это настолько часто, что иногда особо жалостливые дети приносили мне из дому бутерброды, думая, что дома меня специально морят голодом. Я тогда даже разрыдалась от обиды.

Незадолго после этого я столкнулась на улице с Миссис Винс. Мое тощее тельце, которое при жизни бабушки было довольно пухленьким, вызвало у нее совсем не скрытый приступ паники. После этого она почти каждое утро на протяжении нескольких лет приносила мне разные вкусности: горячие блюда, выпечку, салаты, супы и еще много-много чего. А еще она отдала мне всю одежду своих уже выросших внуков, так как моя одежда уже потихоньку становилась мне мала из-за свойственного детям быстрого роста. Так же она всегда лечила меня от разных болячек, которыми я имела неосторожность заболеть. Миссис Винс делала все это по своему желанию. Сначала мне было неловко принимать ее помощь, но под ее напором я сдалась и вскоре даже начала с нетерпением ждать ее визитов. В свое время эта старушка заменила мне и мать и всю семью, за что я ей благодарна больше, чем кому-либо.