Ее величество попаданка (СИ) - Сью Санна

Я стянула с себя мокрую рубаху и продолжила осмотр. Какие ещё новости меня ожидают?

Амирана никаких травм на лице, в отличие от меня, не имела, зрение над книгами не портила и вообще, судя по всему, занималась только отращиванием шикарной гривы, пушистых ресниц, налитой груди и подтянутой попы, а вот все лишнее она беспощадно убирала. Ну или это монахини сделали Амиране магическую депиляцию и коррекцию бровей.

— Некогда глазеть. Насмотришься позже! — прекратила моё знакомство с новой внешностью настоятельница. — Полезай в терму. Нужно закрепить результат. Иначе облик Амираны сползет с тебя уже через пару дней.

— А, так это не навсегда? — протянула я немного разочарованно.

Всё же в двадцать пять уже начинаешь ностальгировать по свежести восемнадцати лет.

— Закрепим и дадим с собой закрепители. Считай, что навсегда, — обнадежила помощница Ортании, засучивая рукава серой рясы.

Потом меня мылили, натирали, поливали маслами, а в конце золотой краской нарисовали маленькие завитушки.

— Запоминай, Мира. Раз в неделю будешь обновлять знаки сама, и внешность твоя не изменится, — приговаривала одна из сестёр, рисуя кисточкой под коленями, на сгибах локтей и под грудью. — Краска высохнет, и рисунки побледнеют, станут практически незаметными, но как только поднесешь кисточку — знак проявится. Сможешь обвести старый.

— Только не забывай! Пропустишь время — начнёшь стареть! — стращала Ортания.

— А если краска закончится? Где мне её брать?

— Там лет на сто хватит! — успокоила монашка-татуировщица.

— Отлично! — порадовалась я, что одной проблемой меньше.

— Не спеши радоваться, — тут же обломала настоятельница. — Внешность, искра и отсутствие развитых магических каналов — это, Мирослава, только малая часть того, что тебе требуется. Самое главное — характер и воспитание, а вот тут, боюсь, мы тебе помочь не в силах.

Да конечно, боится она. Она не боится, а злится. Если бы могла — давно бы уже вшила в меня свои амулеты, и дело с концом. А так попотеть придётся.

— Не бойтесь, матушка, лучше расскажите мне все подробно. Увидите — новые знания я хватаю на лету.

— Я буду показывать и рассказывать. Ацена, отправляйся к воспитанницам, — распорядилась Ортания и упала в соляное кресло, выросшее прямо из пола рядом с шезлонгом, на котором лежала голая я.

Тихая серая сестра выскользнула из соляной пещеры, а матушка махнула рукой в сторону зеркала. Оно пошло рябью, превращаясь в окно или скорее экран, транслирующий вид на унылую комнату, где находились две девушки. Хотя нет, девчонки! Лет двенадцати и четырнадцати. Они вышивали и беседовали. Лица у них при этом были… если смягчить — одухотворенные, а если говорить прямо — красивые, восторженные, но глупые-преглупые. Под стать разговору, который они вели.

— Я хочу родить трех сыновей и чтобы за каждого муж мне дарил эльфийский шёлк. Только разноцветные мотки, а не за каждого одного цвета, — мечтательно обронила младшая, приглаживая рукой узор.

— Глупая ты ещё, Нежина, — с очень ласковой улыбкой, как будто отвесила самый лучший комплемент, ответила та, что постарше. — Это так мелко. Мужья у нас будут самые щедрые и богатые. Просить нужно не эльфийский шёлк, а фейскую бархатицу. Из неё знаешь какие выходят картины⁈

— Ох! Даже фейскую бархатицу⁈ Скорее бы замуж!

И взгляды в потолок такие мечтательные-мечтательные!

Они это серьёзно? Я посмотрела на Ортанию и поняла: да, серьёзно. Похоже, тут моего актёрского таланта действительно может не хватить…

Но шоу только начиналось, и вскоре в комнату к девочкам вошла монахиня. Наверняка та, которую отправила настоятельница, но точно не скажу — серые все на одно лицо.

— Нежина, Вальтурия, пришло время повторить правила, — сказала она, хлопнув в ладоши.

Девчонки отложили вышивку и взлетели со стульев, словно бабочки. Хоть их одежда и была такой же серой, как у монахинь, но все же грация послушниц напомнила мне об этих лёгких существах. Назову их для точности «моль».

— Идеальная фениксианка должна быть… — начала монахиня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Всегда доброжелательна, скромна и не любопытна, — подхватили хором восторженные моли.

— Потому что мужу…

— Не интересны капризы и желания жены.

— Но он….

— Наш господин и повелитель, поэтому мы рады услужить.

— Что должен видеть муж, когда его взгляд обращается к жене?

— Улыбку на безупречном лице и красивую фигуру…

Ну и далее в этом духе.

— Я поняла, можете переключать канал с дрессированными зомби, — проворчала я, повернувшись к настоятельнице.

Мне не хотелось больше смотреть на этих несчастных кукол, в которых превратили девочек. К тому же я начала закипать, жалея, что дала Ортании клятву не вредить монастырю. Я бы с удовольствием разогнала их ветреную богадельню прямо сейчас, будь такая возможность, а теперь к поискам этой возможности добавится ещё и поиск способа обойти собственное обещание.

— Я не поняла часть слов, которые ты произнесла, Мирослава, — холодно сообщила настоятельница. — Старайся избегать их в своей речи. Вообще старайся говорить меньше. Желательно отвечать герцогу односложно: «нет» или «да».

— Принято, — буркнула я, признавая разумность совета.

— Но продолжим. Я не уверена, что ты правильно поняла увиденное. Попробуй повторить образы юных фениксианок с правильным воспитанием.

Я сделала максимально глупое лицо, растянула губы в улыбке и пропела, скопировав интонации девчонок:

— Я буду счастлива стать племенной кобылой для вашего короля.

— Это провал, — скорбно заявила помощница настоятельницы.

— Надо все же готовиться к побегу, — поддакнула ей одна из сестёр.

— Герцог разоблачит её через сто метров пути! — всхлипнула другая.

— Мирослава! Ты не поняла главного! — повысила голос Ортания и вскочила с соляного кресла. — Наши воспитанницы верят в то, что говорят, и всей душой стремятся к жизни, которая их ждёт!

— То-то я и вижу, как Амирана верила и стремилась. И где она? — психанула я. — Может, на пути во дворец? Терпения дожидаться вашего герцога не хватило, и она помчалась пешком, чтобы поскорее начать рожать?

— Мы так ни к чему не придём, — всплеснула руками настоятельница. — Ты не понимаешь, насколько все серьёзно!

Я вообще-то понимала, но мне было очень сложно мириться с подобной дичью. Пришлось напомнить себе о том, в каком я положении, и что не стоит отчаиваться — пока ничего не кончено. Вздохнула и произнесла ненавистную фразу ещё раз, но внутренне меняя для себя значение слов:

— Я буду счастлива родить вашему королю наследника, — услышали от меня серые монахини, а про себя я имела в виду: «Я буду счастлива стать королевой и перевернуть ваш мир с ног на голову».

Сестры с облегчением выдохнули, подарив мне немного воодушевления, а настоятельница на радостях, что получилось, решила немного прояснить ситуацию с беглянкой:

— Амирана была очень сложной воспитанницей. В первые годы её жизни нам пришлось намучиться с её характером. Но потом всё утряслось. Она была готова к замужеству. Я не знаю, что произошло, но подозреваю, что ты была права, когда говорила о воле высших сил. Сама бы она не сбежала.

Я понятия не имела, так ли это или девушка просто всех обманула, но сейчас меня волновала моя судьба, а не её.

— Оставим пока это. Перейдём к тому, что я должна знать и уметь. Начнём с магии. Амирана умела ею пользоваться?

— Нет, — покачала головой настоятельница, — это нашим выпускницам ни к чему. Танцы, выразительное чтение, пение, вышивка, этикет, язык цветов, эротический массаж и остальные способы возбудить мужа, чтобы понести наследника, даже если он обессилел — вот чему мы учим идеальных жён.

Я закашлялась, потому что подавилась воздухом.

— А поговорить? — сдавленно прохрипела. — О политике там, об искусстве…

— Послушать, — поправила Ортания. — Наши воспитанницы — идеальные слушательницы. А много говорить — дурной тон. Высокородные мужья, которым достаются в жены фениксианки, и так вынуждены много выслушивать по службе и беседовать с приятелями в клубах. Дома с женой они не должны испытывать даже малейшие неудобства.