Прозрачные воды южных морей - Артур Прядильщик

— Согласна, — Подхватила Балалайка. — Легенда, записанная им в мозги, сделана на высочайшем уровне… На высочайшем техническом уровне — образы, «картинки», голоса. Но! Но при этом шита белыми… даже не нитками, а веревками! Канатами! В Бирме нет никаких террористов… тем более, таких идиотов. Сам знаешь, там тишь да гладь. Люди с их фамилиями не прибывали в аэропорт Янгона, ни в одной гостинице русские с такими фамилиями не останавливались. — Балалайка прицелилась в Ченга сигарой. — Ты можешь представить себе такое, Ченг? Виртуозная работа мозголома, за которым может стоять ТОЛЬКО государство, с одной стороны. И — полный оглушительный провал в агентурной части с другой! Четвертое. Детишки совершенно не приспособлены для работы в здешних условиях — ни языка, ни знаний, ни навыков, ни внешности… Им даже прививок не делали от местных болячек! Не знаю, как у вас, а у нас так дела не делаются. Даже сейчас.

Помолчали. Ченг думал. Бездумно достал и закурил сигарету. Официант инстинктивно дернулся к столику, чтобы принести пепельницу, но был тут же остановлен одним из сопровождающих Балалайки… Сник. Видимо, этот его порыв был пресечен охраной самых влиятельных людей Роанапра уже не в первый раз.

Ченг последовал примеру Балалайки и стряхнул пепел на пол. Балалайка тоже молчала… Официант в двадцати метрах тихонько стонал…

— Теперь ты и мне испортила настроение. — Признался Ченг. — Вырисовывается следующая картина. Кто-то выпустил детишек столь изощренным способом в полностью автономное плаванье. Вышвырнул. Записал им противоречивые воспоминания, чтобы рано или поздно у них случился… этот… ну, как там…

— Когнитивный диссонанс. — Подсказала Балалайка. — Разрыв шаблона…

— Вот-вот. Дал им в сопровождающие совершенно некомпетентных наемников… Откуда, кстати, наемники?

— Хорваты. — Поморщилась Балалайка.

— А, ну туда им и дорога. Идиоты ж. Зверушек, подобных нашим детишкам, надо перевозить в намордниках и наручниках! И, желательно, в ящиках или клетках. Кстати, как удачно тот автобус сковырнулся… — Цинично заметил китаец.

— Удачно. — Согласилась Балалайка. — Только он рухнул три месяца назад. Если б мальчик был более внимателен — тебе бы не поздоровилось.

— Ну, — Довольно улыбнулся Ченг. — Это не я ему спагетти на уши вешал, а твой человек.

— Ну, крышу-то мальчику сорвет именно в твоем хозяйстве… — Равнодушно возразила Балалайка.

— Не сорвет. Я смотрел запись разговора, когда он понял, что якобы родители якобы мертвы, и домой он не вернется. Очень спокойный парнишка… если не пытаться его убить. Нервы — канаты. А как ты с девочкой выкрутилась?

— А никак. Я ж сказала — заболела она. Сейчас с температурой валяется. К тому же, как ты правильно заметил, «нервы — канаты». Если не пытаться убить. Как придет в себя — скормлю ей ту же байку… А чуть попозже, когда противоречия будут бросаться в глаза… ну, что-нибудь про память предков, боевой транс в критической ситуации.

Снова помолчали.

— Думаешь, личная инициатива мозголома? — Поинтересовался Ченг.

— Я не романтик. — Отмахнулась Балалайка. — В широту души профессионального вивисектора не верю. Хотя, кто его знает — непрофессионалы иногда такое в чужих областях отмачивают.

Ченг вопросительно поднял бровь и поскреб пальцем по скатерти, Балалайка кивнула, и он призывно махнул рукой. Заказали у подскочившего официанта по легкому ужину. Балалайка добавила к заказу бокал сухого красного, а Ченг — кружку пива. Ужин прошел в молчании — только приборы звякали о посуду, да Ченг нарочито чавкал, делая вид, что не понимает этих европейских заскоков, предписывающих пережевывать пищу, не открывая рта.

Выпив за один раз две трети огромной кружки и отдышавшись, спросил:

— И как же мы назовем наших детишек… дорогая?

— Их родство скрывать бесполезно — они явно близнецы или погодки от одних родителей. Здесь это особенно будет бросаться в глаза. Так что фамилия у них будет одна, чтобы не вызывать вопросов. А вот какую бы фамилию… Есть идеи?

— Балалайка, ты меня удивляешь! Это не ты у меня, а я у тебя спрашивать должен! Блондины, светлая кожа, прямые волосы, серые глаза, лептопросопия, североевропейская внешность. Это ж типичные немцы! А вот фамилию ты им сама придумывай — вы, русские, к немцам как-то поближе будете. А что насчет имен?

— Ну, пусть будет Маргарита и… — Балалайка задумалась. — Ну-ка, быстро — любую букву латинского алфавита!

— Джей.

— На «джей» отлично подходит Йоган. Ну, значит, Йоган!

— Хм… вообще-то мои уже имя ему подобрали. — Ченг сделал вид, что смутился. — Суеверные они у меня…

— Китайское. Или корейское. — Уверенно предположила Балалайка. — Немец с китайским именем — это будет весело. Пластику ему будешь делать?

— А смысл? Пара лет и его будет не узнать — загорит, подрастет, возмужает… Со своей что делать будешь? Пластику?

— Еще чего не хватало! На первое время подобью девочку на смену имиджа. Прическу укоротим, волосы покрасим… макияж ей подберу — девочки в этом возрасте любят с тушью и помадой возиться. А потом — как ты и говорил — через пару лет никто и не узнает.

Ченг неопределенно хмыкнул. Балалайка вспомнила:

— Кстати, пришлю тебе нормативы на рационы для детей и подростков в тропической и экваториальной зоне.

— Это еще зачем?

— Да потому, что вы, по своему обыкновению, будете его своей дурацкой кухней пичкать! Ты, например, знаешь, что мои люди каждый день выпивают по бокалу красного вина, чтобы восполнить нехватку микроэлементов, теряемых с потом в этом гадком климате? Ну, так вот детишкам посольств, чтоб ты знал, каждый вечер в обязательном порядке прописана рюмка «Кагора»… это вино такое.

— Ну, чисто мамаша-наседка! — Ченг фыркнул. — По-моему, нечего над будущим мужиком трястись, женщина! Он не девочка! Не-е-е, Балалайка, мы с тобой точно размякли. Смотри, сожрут нас…

— Твои проблемы. — Хмыкнула Балалайка. — Мои взаимоотношения с подчиненными диктуются уставом и нормальным человеческим уважением, а не правилами «закрытых мужских коллективов»…

Но Ченг был не согласен. Он смотрел на пустое дно своей кружки и пытался определить, почему принимает такое участие в судьбе этих беловолосых близнецов. У босса не должно быть привязанностей — это плохо влияет на ведение дел.

— А вот я что-то размяк… Со стороны посмотреть — так родных детишек обсуждаем! Встряхнуться бы нам надо… Вот например… Какого хрена ты лезешь в дело с «Эйл Натикус»? Хочешь перехватить выкуп?

— Что-то ты слишком заботишься об этой ржавой лоханке, которая все равно шла пустой… — Внешне лениво отозвалась Балалайка, но в голосе появилась угроза. — Может, моим людям стоит заглянуть в некоторые «пустые» контейнеры… особенно те, у которых отправитель «Индия Каллакус Инк.»?

После этих слов Ченг побагровел. Охрана обоих, почуяв повышение температуры разговора, встрепенулась. Завязалась очень жаркая дискуссия. Пустой бокал улетел куда-то в стену, на стол было извлечено оружие, и метрдотель, решивший заменить официанта и обслужить важных гостей сам, побледнел и непритворно схватился за сердце. Ченг тушил бычки прямо в скатерть, а старый ожог на лице Балалайки налился красным.

Через сорок минут…

— Балалайка…

— А?

— А у тебя в закромах родины этот «Кагор» найдется? Бутылочек десять… Не за «спасибо», разумеется!

— «Спасибо» тут, действительно, не поможет… Могу дать бесплатно — только пообещаешь, что он не будет чавкать за столом!

— Эй-эй! Ты совсем…! Мое слово стоит куда дороже, чем каких-то десять бутылок вина! Давай — ящик!

— Вино в коробках развозят, неуч! Это двенадцать бутылок.

— Что ты мне рассказываешь, женщина! А то я не видел этих коробок — там двадцать четыре бутылки!

— Хрюсло у тебя хряснет от двадцати четырех бутылок! — Отмахнулась Балалайка. — Ничем, кроме оружия и проституток не торговал, что ли? Ящики с твоим вонючим пивом — на двадцать четыре бутылки, да. А ящики для хорошего вина — двенадцать бутылок! И не больше!

— Эй-эй! Ты мне не заливай! Я могу наши китайские ГОСТы поднять! То, что у вас их перестали соблюдать — это целиком ваши проблемы! Я же помню — двенадцать, двадцать и тридцать бутылок!

— Ну, вот и используй вино, сделанное по вашим бракодельным китайским ГОСТам! А «Кагор», чтоб ты знал, только в стране балалаек и медведей делают!

— Вот же ж! — Ченг зашел с другой стороны. — Совсем ты дешево ценишь хорошие манеры мальчика! Ну и будет чавкать за столом как правильный китайский мужик!

* * *

Маленькая Йонг, узнав, что ей доверили готовить «старшего братика» к вступлению в семью Чоу, взялась за дело с огромным энтузиазмом. Правда, как всякая умная девочка, она не только вспоминала, как обучали ее, но и слушала советы старших. Ну, старшие ей и насоветовали…