Не верь никому - Френч Джиллиан

— Но я смогу зайти только на минутку. — Риз помолчал. — Пе-ерл, да брось. Я собираюсь смотреть вторую часть «Зловещих мертвецов».

Это уже была грязная уловка.

— Напишу тебе через секунду. — Перл нажала на «отбой», крутя телефон в руках.

— Риз звонил? — Отец наблюдал закат над крышами соседских домов.

— Да. Но я, пожалуй, не пойду… Надо посуду мыть…

— Я помою. Если хочешь встретиться со своим бойфрендом, иди.

— Он не…

— Называй как хочешь. Я буду держать оборону.

Однако была опасность, что он ее не удержит. Была опасность, что отец погрузится в размышления, по телевизору не покажут ничего интересного, стены станут давить на него, и тогда он решит поехать ненадолго в «Таверну». И Перл потеряет еще одну частицу его личности.

От Риза пришло сообщение: «Бензопила вместо руки нереально круто».

— Я скоро вернусь, обещаю.

Перл пробежала вверх по ступеням, и отец помахал ей. В ванной девушка причесалась (не помогло) и брызнула на себя чуть-чуть из пробника «Шантийи», который мать забыла в шкафчике. Риз бы хохотал до усрачки, если бы сейчас увидел ее.

Перл села в свой старый «сивик» и поехала в кафе «Зелье», над которым Риз жил со своей уже бывшей мачехой. Заведение находилось на первом этаже старого магазина, построенного в XIX веке, и Джовии, как управляющей, позволялось снимать квартиру на втором этаже.

Перл нашла их обоих на кухне: Джовия за обеденным столом делала маникюр, Риз сидел на разделочном столе и ел шоколадный торт — скорее всего, уже второй или третий кусок.

Джовия поздоровалась с Перл и покачала головой:

— Не понимаю, как ты его терпишь. Такой обмен веществ должен быть запрещен законом.

— А мне ты что-нибудь оставил? — В коробке лежал один тоненький кусочек. — Ничего себе! Ты просто свинтус.

— Отстань. Я сегодня не завтракал.

— А все потому, что вылез из постели за десять минут до начала смены. — Джовия подула на ногти и указала на Риза. — Я вам не горничная, уважаемый, будить вас не собираюсь. В следующий раз извольте вставать по будильнику.

— Я не против.

Перл откусила кусок торта.

— Спасибо, Джовия. Очень вкусно.

— Надеюсь. Я сама пекла.

Теперь, когда туристический сезон был в самом разгаре, на кухне всегда имелись в большом количестве вчерашние кексы и круассаны; Джовия приходила домой выжатая как лимон и готовить уже не могла. Мачеха с пасынком были полными противоположностями: она, маленькая, темноволосая и пышная женщина за сорок, любила тесные джинсы и стильные футболки; Риз же, подтянутый, с живыми серыми глазами, предпочитал интересные вещи из комиссионки, футболки с логотипами музыкальных групп и кожаные браслеты на запястье, которые носил даже на работу, игнорируя дресс-код. По характеру они различались, как лед и пламя, но каким-то образом им удавалось ладить, возможно потому, что Риз жил в основном на втором этаже бывшего каретного сарая во дворе.

Риз барабанил пальцами по столу и, как только Перл положила в рот последний кусок торта, вскочил и сказал:

— Пойдем.

Джовия насмешливо произнесла:

— Вы что, собираетесь смотреть эту лабуду?

— Ага, — кивнул Риз.

— О боже. Людям сносят головы, вырывают внутренности. Покажите мне романтическую комедию, где персонажи по-доброму относятся друг к другу.

— Ромком — отстой. — Риз придержал для Перл заднюю дверь. — Два идиота встретились, втюрились друг в друга с первого взгляда, поссорились из-за какой-то ерунды и до конца фильма выясняют то, что зритель понял уже в начале. Финальные титры.

— Слушай, умник. Любовь вообще большая глупость, но это не значит, что от нее нужно отказаться.

— Продай этот афоризм издателям открыток.

Джовия с шутливым рычанием повернулась к Перл:

— Если он что-нибудь себе позволит, дай ему по рукам.

— Ладно.

Перл прошла в дверь, Риз обогнул ее и побежал вниз по лестнице. Она погналась за ним по мощенной каменными плитками дорожке к каретному сараю, где громоздились башни коробок в человеческий рост, с салфетками и деревянными палочками, и потом по спиральной лестнице к недостроенному второму этажу: там тоже все место занимал склад кафе, кроме того угла, в котором обретался Риз. На полу матрас, рядом пластиковая этажерка с ящиками, коробка вместо тумбочки и торшер. Когда Риз поселился у Джовии, она предложила ему раскладной диван в квартире, но он наотрез отказался, поскольку хотел иметь свое место.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Риз повалил Перл на постель, но она, смеясь, завизжала, защекотала его под мышками, и парень взвыл и откатился. Когда он задрал ей рубашку и с неприличным звуком поцеловал живот, девушка закричала всерьез, вскочила на ноги и одернула край рубашки.

Риз, хохоча, откинулся на подушки.

— Если хочешь уберечься, пришей рубашку к трусам.

— Заткнись.

— Да ладно, я все равно ничего не видел. — Молчание. — Значит, бывают лифчики минусового размера? Надо же.

Перл принялась колотить его кулаками. Риз закрыл руками голову и смеялся, пока она не устала и не пнула его для разнообразия, а потом плюхнулась назад и включила на старом ноутбуке фильм.

— Придурок.

Примерно через полчаса он перекатился на бок и обнял ее за талию.

— Не спи, — тихо сказала Перл. Риз почти всегда засыпал, когда они вместе что-нибудь смотрели.

— Я и не сплю. — Казалось, они неловко, с перерывами, сближались. Отец не знал, как свободно они вели себя здесь, какая интимность установилась между ними, и Перл хотела, чтобы все так и оставалось.

Они подружились в старших классах школы, когда Риз переехал сюда из Портленда. Почему он выбрал из всех именно ее, Перл не знала; скорее всего, потому что они жили по соседству. Потом оба устроились работать в клуб. Перл всегда была отщепенкой — и в школе, и на работе: в школе не умела заискивать перед красотками, которые верховодили в классе, а бегать с мальчишками ей теперь было уже не по возрасту. Они с Ризом никогда не целовались, кроме того раза в сочельник — но эти унизительные воспоминания она старалась стереть из памяти.

Перл протянула руку и сцепила свои пальцы с пальцами Риза, он не отнял руки, и девушка почувствовала слабое возбуждение.

Завибрировал телефон Риза, лежавший на коробке. Издав недовольный стон, он взял аппарат, взглянул на экран и положил мобильник назад. Перл не успела увидеть, кто звонит. Наверно, Индиго. Риз лег, положив руку под голову, и стал смотреть на царящий на экране ноутбука хаос.

— Ты как? — спросил он наконец.

— Я? Нормально. — Но теперь она была напряжена и потому села, обхватив колени. — Не хочешь прокатиться?

Риз написал Джовии, что они уезжают, — та ответила: «Только не поздно. И ОСТОРОЖНО», — и они отправились на прогулку: Перл за рулем, Риз рядом, прихватив из своей заначки бутылку пива, которую держал пониже, так чтобы не заметили полицейские в проезжающих мимо патрульных машинах, с декабря ставших постоянной частью пейзажа. В воздухе витали запах океана, вонь выхлопных газов и душный аромат пионов.

— А Джовия знает, что ты таскаешь у нее бутылки? — Перл направилась к Оушен-авеню мимо освещенного уличными фонарями длинного ряда гостиниц разных категорий и замысловатых лавок, где продавались сувениры и изделия местных ремесленников. Те, кто считал Бар-Харбор[5] слишком претенциозным, отдыхали от лихорадочного ритма Нью-Йорка, Бостона и Чикаго в Тенни-Харбор. С конца июня до середины августа, когда члены загородного клуба и просто состоятельные семьи приезжали в свои летние дома и к своим яхтам, население города увеличивалось вдвое.

Риз пожал плечами, открывая крышку и отхлебывая пену.

— Думаю, она просто рада, что я не варю наркоту в каком-нибудь подвале. Пара бутылок пива из холодильника — не такая уж большая потеря.

— Что-нибудь слышно от твоего отца?

Он отхлебнул еще.

— Не-а.

Джовия и Лиам, отец Риза, развелись почти три года назад. Мать Риза была по уши в заботах о двух маленьких детях от второго брака, а нынешнюю, третью, жену отца не прельщала идея воспитания тинейджера, особенно такого языкастого. Поэтому на семейном совете было решено, что Риз поселится вместе с Джовией, пока не закончит школу. С тех пор Лиам забыл о своем обещании помогать им материально, и Риз больше года не разговаривал с отцом.