Пособие для начинающей ведьмы - Елизавета Шумская

– Не знаю. Я не могу его видеть.

– Да, точно, – вспомнила знахарка. – Она правда не может видеть эту гадину. Но ведь как-то ты поняла, что должна здесь жить.

– Зов услышала.

– Какой зов?

– А вот от нее. – Кикимора указала на куколку.

– Что это значит? Она же неживая, – невесть у кого спросил парень.

– Куколка – это всего лишь символ, – объяснила знахарка другу. – Если просто сделать такую же и кому-нибудь подбросить, ничего не произойдет. Чтобы подействовало, надо провести соответствующий обряд. Вот тогда-то кикимора и слышит зов. А куколка привязывает ее к определенному месту. Своего рода собачий ошейник, только желанный. Он дает кикиморе своеобразное право на проживание в доме, поэтому-то она так легко и разделалась с домовыми.

– Ничего себе легко, – хмыкнула нечисть.

– Ты лучше не хмыкай особо. С тобой еще домовые Каганов не разобрались, а ты им жизнь изрядно попортила. – Кикимора явно приуныла. – Лучше скажи, какой был зов?

– Э… а… не знаю, как передать…

– Ну хотя бы… мужской или женский голос?

– Женский, – сама себе не веря, произнесла та. – Точно-точно – женский!

– Узнать сможешь?

– Наверное, – не слишком твердо пробормотала кикимора.

– Так, ну ладно. Скажи мне еще вот что: кто же это терновник из-под порога убрал?

– Терновник?! – вскрикнул Хон. Все знали, что его иголки не пускают в дом нежить. – Может, его тут и не было? Нет, был. Точно помню. Ты его сама укладывала. Тогда я тебе потом еще руки мазью какой-то вонючей мазал. Ты искололась, когда тебя Браг по заду шлепнул, а ты его этим терновником по лицу в ответ. Да только силы не рассчитала, так руки сжала, что сама и поранилась. Точно-точно, вот тогда-то я вонь эту и терпел, мазь тебе по рукам размазывая.

– А сам?! Кто тебя потом перебинтовывал, когда ты драться с этим придурком полез?!

– Так ведь победил же!

– А зачем вообще полез?! Я и сама могу за себя постоять. Мне потом его пришлось еще и после твоих кулаков лечить.

– Кто-то должен тебя защищать!

– Всё! Слушать этого не желаю! Когда ты, кикимора моя дорогая, появилась в доме, был терновник под порогом?

– Был.

– А когда исчез?

– Не помню.

– Не помнишь или не видела?

– Помню, что его убрали. А кто – не помню.

– А ты подумай! Может, хоть голос там или еще что…

– Знаешь, знахарка, а ведь я не помню этого самого, потому что не видела.

– Что? – опять не понял Хон.

– Она не видела того, кто убирал терновник.

– И что это значит?!

– Это значит, милый друг, что, скорее всего, терновник убрал тот, кто и кикимору подселил.

– Вот гоблин!

– Согласна. Ладно. – Девушка снова обратилась к нечисти:– Куколку я заберу и сожгу. Ты от нее будешь свободна. Пойдешь ко мне в дом, домовому скажешь, что от меня. Пусть он тебя в каком сарае пристроит. Ты мне еще понадобишься. И не высовывайся. Ты сейчас многим насолила. – Ива убрала можжевельник с порога. Кикимора, не веря в такое счастье, ускакала.

Ива как раз сжигала куколку за околицей, когда услышала музыку. Она обернулась. На коротком полене спиной к погрузившейся в снег по самые окна деревне сидел менестрель. В руках у него была флейта. Из нее-то и лились звуки, а бард внимательно, оценивающе разглядывал девушку. Только она приготовилась рявкнуть, чтобы убрал глаза с ее частей тела, пока они (сиречь глаза) не оказались в одной его части тела, совсем для этого не предназначенной, как вдруг менестрель пропал. И деревня исчезла… Вместо заснеженного села вокруг, насколько хватает глаз, простиралась цветущая равнина. Небо стало голубым, а солнце – в самом зените. Неизвестные ей травы застилали луг, волнуясь как волны под ласковым летним ветром. В воздухе носились ароматы меда и сена, кружа голову игристым вином. На камне сидел темноволосый мужчина в роскошном белом одеянии и смотрел вдаль. Под звуки каких-то прекрасных, почти нереальных голосов по бескрайнему небу плыл серебряно-хрустальный замок. Звонкое ржание зазвенело в теплом чистом воздухе. Навстречу мужчине из летящего замка мчался ослепительно-белый единорог.

Ива тихонько ахнула от восхищения. И в этот же миг перед ее глазами снова оказалась тихая, погребенная под снегом деревенька с покосившимися заборами и нестройным лаяньем дворовых шавок за ними.

Менестрель смотрел на девушку и ухмылялся. Ива сцепила зубы:

– Это ты мороками балуешься, менестрель?

Тот все так же оценивающе и насмешливо ее разглядывал.

– Что ты видела, знахарка? – наконец подал он голос.

– Я и не думала, что ты мороки наводить умеешь. Ну надо же! – издевательски протянула она. – Только, знаешь, нет таких мороков, что на пользу человеку направлены были бы. И тебе я не советую еще раз на мне свое «искусство» пробовать, а то заболеешь вдруг ненароком чем-нибудь… неизлечимым. – Ива гаденько улыбнулась и пошла прочь.

– Что ты видела, знахарка? – только услышала она вслед.

– Что это ты сегодня смурная такая? – Хон положил теплые ладони ей на плечи, помогая освободиться от тяжелой шубы. Бои с дверью он взял на себя.

– Все-то ты видишь, – ласково улыбнулась ему Ива. – У меня такое чувство, что я что-то упускаю.

– Ты про того, кто подсадил Каганам кикимору? – Хон сел за стол и принялся беззастенчиво уплетать приготовленные тетушкой Ивы оладьи. Его давно в доме перестали считать чужим. Интересно, а где тетушка целые дни пропадает? – Как ты думаешь, кто мог так ненавидеть Каганов, чтобы это сделать?

– И кто мог убрать терновник из-под порога? И если кикимора действительно говорит правду, что за существо вошло в дом? Нечисть? Нежить? Что за монстр убил ребенка, если это действительно так? Сам он пришел или его тоже напустили?

– Если сам, значит, какая-то дрянь бродит поблизости и вся деревня в опасности.

– А если нет, то какая же сила заставила его пройти через всю деревню и войти в человеческое жилье? И ведь как нарочно – все слушали менестреля, и никто ничего не видел!

– И снег шел – следов не осталось.

Ива замысловато выругалась.

– Что же я упустила?!

Перед выступлением барда знахарка обошла все дома, проверила терновник на входе. Ни у кого больше он не пропал. Она села на лавку и приготовилась слушать.

– Знахарка, зайди к нам сегодня вечером. У деда снова спина болит.

– Зайду…

– Травница, не посмотришь на корову нашу? Что-то там с выменем не так.

– Посмотрю…

– Я завтра забегу, хорошо? Погадаешь на… ну сама знаешь…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});