Улыбка Пандоры - Дмитрий Эллин

Для разума Редиски эта демонстрация оказалась последним барьером, переступив который, он заглянул в глубокий колодец безумия.

Оттолкнув Грека и бросив автомат, он пошел в ту сторону, где мгновение назад появились кровососы.

— Братва, — громко и радостно вещал он, — братва, там никого нет, нам это мерещится… Это все болотные газы. Тропа свободная, братва, идемте домой.

— Стой! Редиска, — окликнул его Край, — стой, придурок, там смерть!

Редиска замедлил шаг, но не остановился.

— Не стоит его останавливать, — громко зашептал брату Богуш, — он все равно нежилец. Ему уже все равно, а нам он может еще помочь своим безумством, вдруг уведет кровососов за собой, нам шанс подарит.

Редиска тем временем расставил руки в стороны, как будто желая кого-то обнять, снова зашагал в сторону виднеющейся над водой вешки, напевая что-то веселое. Звуки доносились до ушей сталкеров и всем стало жутко от того, что человек шел на явную гибель и напевал при этом какой-то популярный мотивчик, всё отдаляясь он застывших в напряжении сталкеров. Какие картины рисовал воспаленный разум парня, можно было только догадываться.

Редиска остановился, повернулся к оставшимся на островке напарникам, и с радостным выражением на лице произнёс:

— Идемте… идемте домой, вы же видите, дорога свободна.

Пятящегося блаженного сталкера приняли в свои объятия кровососы. Которые, к слову сказать, не сходили с места все это время и терпеливо дожидались свою первую жертву, что сама шла в их смертельные объятия.

Невидимые руки рывком схватили с разных сторон Редиску и подняли вверх. Он буквально завис, трепыхаясь в воздухе, в полуметре от поверхности воды. Как будто гигантский невидимый кукловод неуклюже дернул за нитки, и послушная марионетка подчинилась его неловкому движению.

Редиска закричал, даже не закричал, а скорее завизжал. Все-таки разум стажера еще не до конца потерял связь с реальностью и в этот самый момент человек осознал, почувствовал, что с ним происходит. Крик боли сменился хрипящим бульканьем. Хруст выламываемых суставов доносился до людей, оцепеневших от страха. Через мгновение то, что называлось при жизни человеком, было скомкано и разорвано пополам. Шок, ужас, все это вместе и помноженное в несколько раз заставило сталкеров, не сговариваясь, открыть одновременно огонь. До этого они боялись задеть Редиску, но теперь все сомнения отброшены в сторону. Перед ними был враг, смертельно опасный и безжалостный.

Кровососы «замерцали» становясь на мгновения видимыми, и выпустили свою жертву из рук. Спаренный рев боли от рвущего плоть свинца разнесся над Южным болотом. Кровососы кинулись в разные стороны и исчезли в тумане.

— Прекратить огонь, в бога душу мать! — Заорал, продолжающему палить в белое марево Богушу, Шалый.

Автомат стажёра через мгновение замолчал и он очумело посмотрел на Шалого. Палец Богуша продолжал судорожно жать на спуск и боёк сухо щёлкал по разряженному механизму.

— Спокойно, парень, спокойно, — положил руку на плечо стажёра Грек. — Смени магазин и старайся держать себя в руках.

Богуш кивнул и, последовав совету, выщелкнул магазин и сменил его на новый, предусмотрительно примотанный изолентой к первому. Нервы у парня были напряжены до предела, поэтому едва он услышал подозрительный шорох, как стал беспорядочно палить в ту сторону, немного удалившись от отряда.

— Назад! — Крикнул Грек, но было уже поздно. Кровосос словно соткался из воздуха и стремительно кинулся на своего обидчика, игнорируя убийственный огонь четырёх автоматов. Хлёсткий удар и Богуш, отлетев на два метра и выронив автомат, застывает в неестественной позе, словно изломанная кукла у ног своего брата. Край с ужасом увидел, как стекленеют глаза у мгновение назад живого существа. Тем временем несчётное количество пуль сделали своё дело и тварь, жалобно заревев, стало заваливаться на бок.

— Сука! — Яростно выдохнул стажёр. Ненависть, боль утраты и слепая ярость причудливо сплелись в этом крике, и Край кинулся на упавшего мутанта. Продолжая выкрикивать ругательства, он методично опускал приклад автомата на голову умирающей твари, пока она не превратилась в кровавое месиво. Но стажёр этого словно не замечал. Звериное начало, которое до поры дремало в самом жестоком хищнике под названием человек, вырвалось наружу и рассудок сталкера застила кровавая пелена схватки.

— Сзади! — Крикнул Шалый и открыл огонь по возникшему за спиной Края кровососу. Но стажёр не услышал предупреждения и продолжал орудовать прикладом. Огромные, узловатые руки кровососа схватили стажёра и тварь стремительно оплела своими щупальцами его шею, прикрываясь человеческим телом, словно щитом. Край отчаянно трепыхался в смертельных объятиях и, изловчившись, выхватил нож и всадил его в бок мутанта. Но тварь лишь утробно зарычала и не ослабила хватки. Стажёра хватило только на этот удар и вскоре его тело безвольно повисло в цепких объятиях кровососа.

Оставшиеся в живых Шалый и Грек лихорадочно перезаряжали автоматы. Тварь, насытившись, отбросила безжизненное тело в сторону и угрожающе заревела. Вновь заговорили автоматы, и кровосос захлебнулся своим рёвом. Прицельный огонь снёс полчерепа мутанту, разбросав кровавые ошметки мозгов по сторонам. Кровосос рухнул и забился в предсмертных конвульсиях.

Сталкеры не верили в то, что им удалось выжить, и осторожно приблизились к поверженному мутанту. Кровосос перестал дёргаться и затих. Шалый пнул его ногой и быстро отскочил. Тварь не шелохнулась.

— Готова. — С облегчением выдохнул сталкер, всё ещё не веря, что им удалось выжить и завалить при этом двух здоровенных кровососов. Сталкеры посмотрели друг на друга и опустили автоматы. Грек хотел что-то произнести, но слова застряли у него в горле.

Из тумана с разных сторон стали медленно появляться кровососы. «Один, два, три… шесть» — насчитал Грек и побелевшими костяшками пальцев крепко стиснул приклад автомата. Мутанты не спешили нападать и спокойно стояли, рассматривая злобными, налитыми кровью глазами двух сталкеров.

— Ну что, Серёга, — прошептал едва слышно Шалому Грек, — допрыгались мы, походу. — И посмотрел в глаза товарищу. Смуглое от природы лицо Шалого сейчас было белее мела, но ярость обречённого на смерть плясала в глазах сталкера.

— Это мы ещё посмотрим, — зло ответил сталкер и открыл огонь по мутантам. Всё завертелось вокруг в бешеной круговерти. Рычащие твари метались по залитому кровью островку земли, полыхали вспышки выстрелов… Навстречу мутантам неслись разогнавшиеся до неимоверной скорости пули, вырывающие кусками отравленную радиацией плоть. Сталкеры прижались спина к спине и не прекращали огня до тех пор, пока живая груда тел мутантов не смела их, разметав в разные стороны.

Шалый получил удар в челюсть и ушёл в глубокий нокдаун. Грек, пропахав лицом пару метров влажной земли, сумел с трудом перекатиться на бок. Правую руку прожгла острая боль и пошевелить ею сталкер не смог. Тогда он потянулся левой рукой к разгрузочному жилету и, твёрдо прижав спусковой рычаг гранаты, рванул свой последний подарок мутантам. Глухо звякнула выдернутая чека. Большой палец сталкера уверенно прижимал металлический рычаг, не позволяя гранате сработать. Он ждал. Лишь почувствовав смрадное дыхание на своём лице, сталкер открыл глаза. Изрубленные, сочащиеся кровью щупальца едва не касались лица и алые глаза мутанта поймали взгляд человека. Грек готов был поклясться, что тварь в последний момент поняла, что он задумал, но палец спустил рычаг несколькими секундами ранее. Огромная сила, заключённая в безжизненном куске металла уже рвалась наружу.

— Хочешь гречки, тварь? Жри не подавись, — успел сказать человек, прежде чем прогремел мощный взрыв и сотни осколков безжалостно посекли всё живое в радиусе тридцати метров…

Выброс.

Над Южными болотами потемнело небо. Надвигалась гроза. Ещё не было видно молний, но характерный свинцовый оттенок сплошных туч и ветер, уже посвистывающий в тростниках говорили о том, что довольно скоро грянет выброс.

Загомонили шерстистые жабы в своих топких заводях, в воздухе запахло озоном и на землю щедрой россыпью бриллиантов полетели тяжёлые дождевые капли. Они падали сплошной стеной, взбивая застоявшуюся болотную воду и смывая следы недавней схватки. Непрерывный поток воды прекратился так же внезапно, как и начался. Замолчали шерстистые жабы, стих ветер и над Южными болотами воцарилась «живая» тишина, которая своей сущностью задушила все лишние звуки.

Над Саркофагом росло зарево, пожирающее проплывающие мимо облака. Соприкасаясь с алым свечением, они отчаянно пытались унестись прочь, но неумолимая алая пелена не оставляла им ни малейших шансов на спасение и они громко лопались, наполняя окружающий воздух своими предсмертными вскриками.