Хранительница жизни - Керк Монро

— Ох, дружище Гвай, сердце мне отчего-то вещует, что с торгующей игрушками бабулей мы еще столкнемся!

— He уверен. Давайте лучше ужинать. Замечательная баранина с кислой брусничной подливой!

— Что мы знаем о различных магических статуях? — когда окончательно стемнело Эйнар приволок в арсенал неподъемную рукопись Орибазия Достопочтенного, знаменитого аквилонского хрониста, историка и бытописателя, между прочим интересовавшегося волшебством и сочинившего на эту тему несколько подробнейших трактатов. — Орибазий утверждает, будто некоторые древние боги могут быть воплощены в каменные образы...

— Ничего нового ты мне не сообщил, — Конан потянулся и зевнул. — Был у кхарийцев такой божок, Дагот. Хайборийские боги навеки усыпили его, вырвав рог Дагота, средоточие силы, а сам он превратился в мраморную статую прекрасного юноши. Если рог приставить обратно, то Дагот проснется и устроит всем живущим крупные неприятности. Помню, одна спятившая кофийская принцесса отыскала рог, а я в это самое время...

— Опять начинается, — вздохнула Асгерд. — Конан, у тебя нет чувства меры. Давай договоримся на будущее: рассказывай за день не больше трех историй о своих похождениях.

— Но я только хотел...

— Знаю, знаю. Принцесса наверняка приставила рог статуе, статуя ожила и превратилась в жуткое чудовище, а ты чудовище убил... Так? Все твои невероятные байки заканчиваются одинаково, никакого разнообразия!

— Хорошо, — Конан пожал плечами. — Статуя действительно ожила и убила меня. Разорвала в клочки. Нравится?

— Так гораздо лучше, — фыркнула Асгерд. — Хоть что-то новое.

— Вернемся к Орибазию, — Эйнар постучал по столу костяшками пальцев. — Сильные маги иногда изготавливают големов, которые охраняют их сокровищницы — это просто глиняные или деревянные чурбаны способные двигаться благодаря вложенному в них волшебству и заклинаниям.

— На Вилайете есть такой остров Железных Идолов, — авторитетно заметил киммериец. — Зим эдак восемь назад...

— Конан!

— А что — Конан? Это были статуи, которые бродили по ночам и приставали к мирным путникам. Асгерд, не смотри на меня так — ни одного тамошнего идола я не убил, пришлось уносить ноги.

Разговор не клеился — Эйнар с головой погрузился в изучение книги Орибазия, Гвайнард возился с поломанным механизмом натяжки стрелы на своем арбалете, Асгерд отправилась спать. Варвар, поразмыслив, забрал масляную лампу и наведался в сарай, проверить как поживает сегодняшнее приобретеньице. Игрушка мирно лежала на широкой балке и признаков жизни не подавала — в этот момент на башне замка короны как раз отбили полночь и варвар подсознательно ожидал, что сине-зеленый гоблиненок уподобится Даготу и устроит какую-нибудь пакость.

Ничего подобного не случилось, деревяшка осталась всего лишь деревяшкой. Конан успокоился, вернулся в дом, улегся на широченную лавку в комнате, которую делил с Эйнаром, зарылся в мягкие звериные шкуры и почти сразу задремал. Пригрезился железный идол с одноименного вилайетского острова пивший пиво с давешней ведьмой, которая жаловалась на то, что детстве ей не давали играть с куклами.

Проснулся варвар внезапно, как от толчка в плечо. Темнотища — хоть глаз выколи. На лежанке напротив посапывает Эйнар, слышно как за прикрытыми ставнями стрекочет сверчок. Конан никак не мог понять, что именно его разбудило. Посторонний звук? Ощущение, будто в доме находится кто-то чужой? Киммериец машинально ощупал амулет Охотников — вроде бы не холодный...

Встал, на ощупь отыскал сапоги, набросил любимую безрукавку. Пошарил ладонью по столу, нашел огниво и затеплил фитиль лампы. В комнатке ничего не изменилось, только возле лавки Эйнара валяется том Орибазия который броллайхэн забыл положить в «книжный сундук». Конан шагнул в коридор, тихонько пошел к «Арсеналу». Пусто. Отбросив засов киммериец выбрался на крыльцо.

Самое темное время ночи, уходит Час Волка, настает предрассветный Час Быка. Луна давно зашла, светят только звезды — по небу разлита сияющая дорога, молоко из грудей Иштар. Чиркают полоски метеоров. Красиво.

Отвлекшись от звездного неба Конан прислушался. Вокруг все спокойно, лошади в конюшне не беспокоятся, следовательно рядом нет никакой нечисти, которую животные чувствуют гораздо острее любого человека.

— Старею, — признался себе киммериец. — Вскакиваю по ночам, чудится незнамо что... Зим пятнадцать назад меня из теплой постели и дракон бы не вытащил. Вместе со всей армией Кха-рии!

Конан покачал головой и собрался было назад, досыпать, но его внимание привлек неясный отсвет мелькнувший откуда-то справа, со стороны сарая. Светлячок? Нет, чересчур ярко для светлячка!

Оружия варвар с собой не взял, пришлось ухватиться за прислоненный к стене дома сосновый кол — вполне грозное оружие в умелых руках.

Осторожно подошел поближе. Точно, через щель в двери сарая пробиваются желтоватые лучики, будто свеча горит, да только свет не колеблющийся, а до странности ровный.

«Так и знал, — подумал Конан. — Надо было выкинуть эту проклятую куклу в реку и дело с концом!»

Киммериец перебросил кол в левую руку, правой толкнул дверь и сразу сложил пальцы в охранный знак отпугивающий нечисть — Гвай-нард научил.

— Кто здесь? Выходи!

По застеленному соломой полу сараюшки в которой хранились упряжь, седла и всякий хозяйственный хлам клубился золотистый светящийся туман. А на стоящем у дальней стены ящике восседало призрачное существо ростом с пятилетнего ребенка — тварь отчасти напоминала игрушечного монстрика, но лишь отчасти: если деревянную фигурку можно было смело назвать «уродливой», то призрак выглядел сравнительно безобидно и более всего походил на детеныша горного кобольда с чересчур крупными заостренными ушами.

— Чего хочешь? — Конан едва не вздрогнул ислышав тонкий, с привизгом, голосок существа. — Одна ночь — один предмет! Долго жду, ты не идешь. Говори.

— Ты кто такой? — осведомился варвар, не решаясь подойти поближе.

— Это вопрос. Надо желание. — упрямо сказал призрак. В его речи, отрывистой и не слишком правильной, замечался странный акцент: существо шепелявило, словно житель Кхитая или Пагана. — Решай. Ночь кончается. Быстрее.

— Ты меня не подгоняй, — прикрикнул на призрака Конан. — Какое еще желание?

— Желание ночи. Любое. Выполню. Принесу любую вещь.

— Луну с неба достанешь? — усмехнулся киммериец.

— Нельзя. Сфера богов. Другое выбери.

— Тащи-ка сюда... Например, корону Сета, — Конан сказал первое, что подвернулось на язык. — Или тоже нельзя? Потому что Сет — бог?