Жизнь и приключения Лонг Алека - Юрий Дмитриевич Клименченко

его полюбят матросы…

Еле ворочая веслами, Лешка почти вплотную плыл вдоль борта большого парохода «Аретуза». С высокой, похожей на макаронину трубой, с ржавыми потеками на некогда белых надстройках, с закопченными мачтами и стрелами, судно имело неказистый вид, и Лешка подумал: «Жадный хозяин. На краски денег не дает. Ну, у меня пароход блестеть будет. Я потребую…» Он не успел закончить своей мысли, как увидел, что из носового иллюминатора опускают на веревке объемистый мешок. Тотчас же появилась чья-то встревоженная физиономия, и Лешка услышал:

— Подгреби-ка сюда, я тебе что-то скажу…

Лешка повернул нос под иллюминатор, и мешок вместе с веревкой оказался у него в лодке.

— Ты чего? Ты чего делаешь? — завопил Лешка, но моряк с парохода приложил палец к губам и сказал:

— Не ори. Мотай скорее отсюда на ту сторону. Полиция. Понял? Жди меня на той стороне в Угольной гавани. Я приду.

Лешка ничего не понял, но при слове «полиция» инстинктивно приналег на весла. Через минуту он уже был на середине реки и мог спокойно наблюдать, как по палубе «Аретузы» бегают полицейские, на судне открывают трюмы. Там явно что-то происходило.

Он спустился немного по течению и направил лодку в Угольную гавань на левом берегу реки. В какую историю он неожиданно попал! Ясно одно, что это контрабандисты, полиция, видимо, проведала что-нибудь и решила накрыть компанию. Вот, черт возьми, надо ему это дело! Хорошо, что успел смыться вовремя. Но тот нахалюга бросил свой мешок в лодку, даже согласия не спросил. Жди его теперь, когда явится. А может быть, выбросить этот мешок за борт, и дело с концом? Нет, нехорошо так. Матросы не от хорошей жизни контрабанду возят. Круминьш говорил, что это добавок к заработку. Все-таки лучше было бы не связываться. Ну, уж теперь ничего не поделаешь. Надо ждать.

Прошло часа три, а парень с парохода не шел. Лешка проклинал все на свете и окончательно решил, что, если этот тип не появится через полчаса, он выбросит мешок за борт и поедет к Вольдемарсу отдать лодку.

Но вот с портовой стороны в Угольную гавань пришел маленький паровой буксирчик. Вместе с рабочими и военными моряками на берег сошел молодой человек в синем шевиотовом костюме, синем свитере и желтых ботинках. На голове у него лихо сидела кепка с пуговкой. Он оглядел гавань и уверенно направился к Лешке. Лешка тоже сразу узнал того, кто выглядывал в иллюминатор. Чуть раскосые веселые глаза, большой рот, слегка выдающиеся скулы, вздернутый нос и казацкий чуб, вырывающийся из-под кепки. Без сомнения, он. Моряк подошел. Был он совсем молодой, по виду всего года на два, на три старше Лешки.

— Здорово. Будем знакомы. Новиков Николай. Можешь звать Колькой, — проговорил он, присаживаясь на бревно, на котором сидел Лешка. — Прежде всего спасибо. Выручил. Я фараонов сразу заметил, когда они еще по берегу шли… А тут ты подвернулся. Удачно получилось.

— Шел бы ты к черту со своим спасибо, — проворчал Лешка. — Чуть не втянул меня в историю. Забирай свой мешок и будь здоров. Чтобы я тебя больше не видел…

Матрос засмеялся.

— Не сердись. Знаешь, как ты нас выручил? — становясь серьезным, сказал Новиков. — Не меня одного, а многих. Не думай, это не для торговли…

— А что это? — полюбопытствовал Лешка.

Матрос помолчал и опять без всякой улыбки сказал:

— Раз не посмотрел сам — хорошо. А я говорить не буду. Не к чему. Можешь только мне верить. Не на продажу и не для денег. Тебя-то как зовут?

Лешка назвался. Злость его прошла. Ему нравился этот матрос. Он поверил ему и уже был рад, что попал в какую-то таинственную историю. Не всякому выпадает такое. Будет что рассказать товарищам. Но, как бы читая его мысли, Новиков проговорил:

— Можешь хранить тайну? Ну и хорошо. А то фараоны хитрые. Сразу пронюхают… Тогда нам не поздоровится…

— Кому это вам?

Матрос пропустил вопрос мимо ушей и стал прощаться:

— Спасибо еще раз, Леша. Приходи на «Аретузу». Пароход покажу. Приходи завтра. Ладно? Я завтра на вахте. Буду ждать. Ну, прощай.

Новиков вытащил мешок из лодки — он оказался тяжелым, — взвалил его к себе на плечо и, не оглядываясь, пошел в сторону. Лешка погреб к Вольдемарсу. Из головы не выходили его новый знакомый, этот странный мешок и таинственные намеки Новикова. Что бы все это могло значить?

На следующий день он пошел на «Аретузу». Николай драил медяшку на мостике и сразу заметил Лешку. На этот раз матрос был в голубой застиранной английской робе с разноцветными пятнами масляных красок на ней.

— Погоди немного, — сказал Николай, пожимая Лешке руку. — Потом покажу пароход.

Лешка отказался. Смотреть ему было нечего: он видел пароходы и получше.

— Куда вы на этом корыте плаваете? — спросил Лешка.

— Это ты правильно. Истинно корыто. Все валится. За что ни возьмись. На днях лебедки прогревали, так боцмана чуть не обварило. Пар как шарахнет! Клапан из магистрали вырвало. Пойдем в кубрик, тебе одну штуку покажу. Хочешь закурить? Голландские.

— Не курю, — отказался Лешка и покраснел.

— Не пьешь, не куришь, девочек не любишь! На что ты тогда годен? — пошутил Новиков. — Давай пошли.

Они спустились вниз, по захламленной палубе прошли на нос. Полубак делился на две половины. Справа жили матросы, слева — кочегары. Новиков открыл дверь. Они вошли в темноватый кубрик с двухъярусными деревянными койками. Посредине стоял стол и несколько грубо сколоченных табуреток. Свет в кубрик проникал через мутные стекла иллюминаторов. В нос Лешке ударил затхлый запах плохо высушенной одежды.

— Вот так и живем, — сказал Колька. — Иди сюда.

Он покопался под матрацем своей койки, достал коробочку, протянул Лешке:

— Обращаться умеешь?

Это был миниатюрный стереоскоп с пачкой красочных парных открыток. Лешка вставил в станок первую попавшуюся, и чудесная панорама Лондона с Вестминстерским аббатством предстала перед его глазами. Вид был объемный.

— Здорово! — восхитился Лешка. — Красота какая!

— Купи.

— Столько денег нет.

— А сколько есть?

— Нисколько нет.

— Эх… Жаль, — огорчился матрос. — Может, знаешь, кому продать? Я бы его сам загнал, да не успел, а времени уже не осталось. Пароход сегодня уходит. Штука хорошая, английская. Как говорят, сам бы ел, да деньги надо.

— Кому продать, не знаю, — сказал Лешка, торопливо вставляя карточки в стереоскоп: хотелось успеть посмотреть все.

— А, черт с ним! Бери так. Дарю его тебе, — вдруг решил Новиков. — Мой подарок.

— Да ты рехнулся совсем. С чего это я у тебя подарки принимать буду? — рассердился Лешка и положил стереоскоп на стол. — Миллионер какой