Калейдоскоп мгновений - Лин Химицу

Когда я, наконец, добираюсь до дома Рэйдзиро и он, улыбаясь до ушей – он всегда так улыбается, когда прихожу я, – выясняется, что так оно и есть, сегодня все словно сговорились прийти к нему. Слава всему святому, что нынешних его гостей я знаю хорошо, не люблю находиться в обществе незнакомых людей.

Их двое, надеюсь, больше и не будет. Танака Сумирэ и Ямасира Тэцуро. Сумирэ музыкант, сама сочиняет музыку и вполне хорошую. А Тэцуро программист. Я довольно часто вижу их вместе, хотя непонятно – что у них может быть общего? Ладно, это не мое дело, да и нет у меня привычки лезть в чужую жизнь.

Рэйдзиро у нас знаток чайной церемонии и чаепитие занимает приличный кусок времени. Во время тяною невозможно бурно общаться, поэтому пришлось отложить разговор. Но я люблю пить чай, особенно в обществе Рэйдзиро, потому набралась терпения.

Откуда-то у него объявился котенок. Оказывается, подарок Сумирэ и Тэцуро. Хорошо хоть не крокодила притащили, с них бы это сталось.

Я удостоилась великой чести придумать имя котенку. Кошечка, черненькая, очень милая. Первое, что мне пришло в голову – это слово «химицу». Тайна.

Рэйдзиро посмотрел на меня каким-то странным взглядом, не то оценивающим, не то просто задумчивым и согласился с моим выбором.

После чая нам с Тэцуро вручили папку с последними набросками, которыми Сумирэ не заинтересовалась. Пока мы их рассматривали, Рэйдзиро бегло знакомился с моей новой повестью, которую я притащила на его рассмотрение в электронном виде, то есть на дискете. А Сумирэ рассеянно наигрывала что-то на синтезаторе, который каким-то чудом имеется в студии Рэйдзиро.

2. Фудо Рэйдзиро. Художник

Я художник. Я рисую сны. Свои и чужие. Есть у меня такой дар.

В детстве я никогда и не предполагал, что стану художником, я и рисовать-то не любил и не умел. Но потом, когда мой дар проявился в полной мере, пришлось выбирать способ, которым можно было бы его выразить. Обязательно. Сначала я хотел стать фотографом, но разве можно фотографировать сны? Тогда я решил, что мне надо научиться рисовать. Причем не просто рисовать, а лучше всех – ведь чем лучше я буду владеть кистью и карандашом, тем совершеннее я смогу передать то, что вижу.

И я посвятил всего себя учебе. Я закончил художественную школу, потом поступил в академию, проходил всевозможные курсы и мастер-классы, брал уроки у известных художников. Сейчас я уже считаюсь одним из лучших. Совершенство недостижимо в принципе, но к нему всегда надо стремиться, я далеко не мастер, но я еще молод, у меня все впереди.

Денек сегодня выдался славный. Спокойный, солнечный. Я встал раненько, еще и пяти утра не было, совершил свою обычную пробежку – что ж, если художник, так и спортом заниматься не надо? Я, между прочим, еще и мастер кэндо, но об этом мало кто знает. С полчаса я просто стоял и встречал восход солнца. Каждый рассвет неповторим в своей мимолетности, надо почаще вот так вот выкраивать время на любование красотой.

Искупавшись в золоте новорожденного солнца, я почувствовал внезапный прилив вдохновения и зуд в ладонях, соскучившихся по ребристым граням карандаша или плавной округлости кисти. Я рванул домой, чтобы не упустить этот удачный момент и беспрерывно рисовал до самого обеда, благополучно забыв про завтрак.

Меня отвлек звонок телефона. Звонил мой старый друг Тэцуро – напрашивался в гости. А поскольку он практически не расстается с Сумирэ, то следовало ожидать и ее.

От перепачканных грифелем пальцев на светлой трубке остались неряшливые темно-серые отпечатки. Полой рубашки я стер их. Все равно, рубашка уже была заляпана краской так, что передо мной всерьез замаячил вопрос – а не проще ли ее выбросить, чем отстирать?

Тэцуро с Сумирэ заявились аккурат к самому обеду. Притащили с собой котенка. Совершенно черного. Сказали, что его необходимо пристроить в хорошие руки – не могу ли я оставить его у себя? Я хотел было отказаться – живу один, часто приходится уезжать, кто будет приглядывать за котенком? Они хором заявили, что для таких случаев пригодится Рицуко. Надеюсь, что я покраснел не слишком заметно. Чтобы скрыть смущение, согласился оставить кошачонка себе.

После обеда легка на помине появилась и сама Рицуко.

Увидев котенка – а она обожает кошек, – Рицуко позабыла все на свете и сразу подхватила его на руки.

– Как его зовут? – спросила она, лаская мягкую шкурку зверька, уютно устроившегося у нее на коленях. Котенок жмурил пронзительно-желтые глазенки и громко мурлыкал. Кошки тоже любят Рицуко. Я отчаянно позавидовал ему – мне бы на его место. Но вот беда – я не умею так муркать и вряд ли Рицуко примет меня за котенка. Что ж, котенку – котенково, а Рэйдзиро – Рэйдзирово. Буду довольствоваться тем, что имею и не замахиваться на большее, а то потеряю и это. Не хотел бы я увидеть, как теплый свет пусть всего лишь дружбы в глазах Рицуко прорастает ледяными кристаллами отчуждения. Лучше уж так.

– Это не он, а она, – сказала Сумирэ. – Мы еще не придумали. Может ты ее назовешь?

– Я? – удивилась Рицуко. – Ну хорошо. Как насчет Химицу?

Тайна? Хмм… Я посмотрел на котенка. После женщин кошки самые таинственные создания в мире. Почему бы и нет? Я согласился с выбором Рицуко, остальные тоже не возражали.

Рицуко наконец-то вспомнила про пакет, который зажала под мышкой и вручила мне его. Очередные печенья. Я терпеть не могу сладкого, но чтобы порадовать Рицуко, съем еще и не такую гадость. Ну, сегодня не все так страшно – Сумирэ и Тэцуро наоборот, великие сладкоежки, так что от этих печений вскорости и воспоминаний не останется.

И я пошел заваривать чай.

Химицу, чтобы не мешалась, пришлось не время запереть в студии.

Мы пили чай и беседовали на отвлеченные темы, как и полагалось во время тяною.

Я внимательно разглядывал своих гостей. Сумирэ и Тэцуро я знаю давно, но они для меня до сих пор – темные лошадки. Я часто ловлю на себе пристальный взгляд карих глаз Сумирэ. Она как будто следит за мной. Если бы я не был так уверен в том, что она встречается с Тэцуро, я мог бы заподозрить, что она влюблена в меня. Непонятно, чего она хочет – словно изучает.

Сумирэ настоящая красавица. Высокая, стройная, с большими глазами, похожими на вишни. Но мне все-таки больше нравится Рицуко, хотя в красоте она заметно уступает Сумирэ. Танака слишком себе на уме, хотя поначалу и производит впечатление открытости. А Рицуко непосредственная, как ребенок, всегда говорит то, что думает, но в такой форме, чтобы случайно не обидеть. Поэтому на нее совершенно невозможно обижаться. У нее есть целая вселенная тайн и загадок. Кажется, что вот-вот разгадал одну и все стало ясно. Ан нет, в следующий раз она озадачит еще одним секретом. И так без конца. Это не кошку, а Рицуко надо было назвать Химицу.

Тэцуро, в отличие от красотки Сумирэ, совершенно обычный парнишка с ничем не примечательной внешностью. Пройдешь мимо такого и не вспомнишь потом. Но он гениальный программист и веб-мастер.

Официально Тэцуро и Сумирэ считаются парой, но у меня складывается впечатление, что их отношения – игра на публику, а на самом деле их мало что связывает. Но психолог из меня никакой, так что я могу ошибаться. В конце концов, меня это не касается.

Больше меня интересует, что сегодня привело ко мне Рицуко. Обычно о своих визитах она предупреждает заранее, хотя и знает прекрасно, что я рад видеть ее в любое время. Сейчас ее глаза хитро блестят очередной загадкой, и она временами улыбается своим мыслям, рассеянно поддерживая беседу.

Ну-ну, подождем, посмотрим, что за сюрприз приготовила сегодня малышка Рицуко. Малышка не в смысле возраста, на самом деле она старше меня на пару-тройку лет. Я имею ввиду ее рост. Она едва достает мне до плеча. Маленькая, хрупкая, так и хочется защитить ее от всего. Увы – Рицуко не нуждается в защите. Ни в моей, ни в чье-либо еще. Она сама кого хочешь защитит.

Я отвожу взгляд от Рицуко, к которой меня тянет, словно магнитом и натыкаюсь на ехидную усмешку Сумирэ. Нет, ну в самом деле, никак я не возьму в толк, что ей от меня нужно. Спрашивать неловко, а сама она ничего не говорит, просто смотрит немигающим взором.

Оказывается, Рицуко припасла для меня дискету со своим новым творением. Не терпится посмотреть. Надо чем-то занять гостей на это время. Придется показать сегодняшние наброски. Тэцуро и Рицуко увлеченно их рассматривают, а Сумирэ, похоже, это мало интересует. Ну и черт с ней. Она идет к моему старому синтезатору, оставшемуся с тех пор, как я возомнил себя великим музыкантом. Музыкант из меня оказался никакой, а синтезатор прописался в моей студии, как напоминание о недостижимых вершинах, чтобы я не зазнавался.

Батюшки, Рицуко опять сочинила что-то совершенно потрясающее!

3. Танака Сумирэ. Композитор