Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

— Можете быть свободны, — бросил он ей вместо благодарности. — И вы, Лонгботтом, тоже.

Невилла не нужно было долго упрашивать. Он быстро сложил котлы и щётки на место и поспешил к выходу. Луна задержалась, чтобы вымыть руки, испачканные драконьей печенью.

— Сэр, а как же флоббер-черви? — спросила она. Ей показалось, что профессор готов вот-вот выругаться и послать её вместе с флоббер-червями куда подальше. Но он сдержался и, отправляя в котёл нарезанную Луной печень, проскрипел сквозь зубы:

— Я сказал — вы свободны.

— До свидания, сэр, — Луна подошла к ожидавшему её у двери Невиллу, и они оба покинули кабинет зельеварения и его весьма нелюбезного хозяина.

— Уф, на сегодня пронесло, — с облегчением вздохнул Невилл.

— Как думаешь, что за зелье он варит? — спросила Луна.

— Понятия не имею, — ответил тот. — Видимо, зелье, спасающее студентов от отработок.

Луна улыбнулась шутке. Дальше они шли молча и распрощались на выходе из подземелий, отправившись каждый в свою башню.

А Снейп в это время с тревогой наблюдал, как зелье в котле снова повело себя не так, как он рассчитывал. В ярко-зелёной жидкости вдруг появились вовсе не запланированные золотистые нити. Они были очень тонкими, и их было совсем немного, но, чисто теоретически, их здесь не должно было быть вовсе. Откуда они взялись, Снейп так и не понял, тем более, что они вскоре исчезли полностью, и дальше зелье варилось уже строго согласно выведенной им формуле.

За пять минут до окончания варки Снейп взял в руки острый серебряный нож, разумеется, не тот, которым Лавгуд кромсала драконью печень, и сделал тонкий разрез на своём левом запястье. Несколько капель его крови упали в котёл, после чего жидкость помутнела и её поверхность покрылась бурой пеной. А ещё через три минуты варево в котле приобрело цвет густого гречишного мёда, словно светящегося изнутри мягким золотистым светом.

Снейп погасил огонь под котлом и накрыл его крышкой. Завтра он испробует это зелье на крысе, множество которых водилось в подземельях замка. А после, если с крысой не случится ничего плохого, выпьет его сам. Интуиция подсказывала Снейпу, что этот вариант зелья у него, наконец, получился. Он был уверен, что сваренное им сегодня снадобье — именно то, что нужно. То, что он так долго разрабатывал и что поможет ему противостоять Тёмному Лорду.

Но это будет завтра. А сейчас Снейп тщательно закрыл кабинет, наложил на него Охранные чары и отправился в свои жилые апартаменты. Нужно было хоть немного поспать. К дракклу домашние задания. Он успеет их проверить утром.

Комментарий к Глава 1 https://sun1-94.userapi.com/fVUyLx8d9Wl6MvKQP7RBXQTd2uV23IfXYyh_2w/N3QkxD2J9zU.jpg

====== Глава 2 ======

ApocalypticaEpilogue (Relief)

EvanescenceI Must Be Dreaming

50 СentCandy Shop (Instrumental)

Испытания нового зелья на крысе прошли успешно. Снейп разлил его по флаконам и решил сегодня же вечером, не откладывая в долгий ящик, испробовать его действие на себе. Конечно, без воздействия на него Волдеморта, Снейп не мог узнать, насколько эффективным окажется зелье, когда он станет использовать его по прямому назначению. Однако он должен проверить, как это зелье повлияет на него в целом – какие вызовет ощущения и не приведёт ли к нежелательным побочным эффектам. Поэтому поздним вечером следующего дня, дождавшись, когда все студенты его факультета отправятся спать, Снейп закрылся у себя в комнате, служившей в его жилых апартаментах приёмной и кабинетом, и, усевшись за письменный стол, поставил перед собой флакон с экспериментальным зельем. На столе рядом с ним лежали приготовленные пергамент, перо и чернила, а также часы, до этого украшавшие каминную полку – Снейп собирался записывать свои ощущения, фиксируя их во времени. Как только он выпил содержимое флакона и приготовился описывать своё состояние, в кабинете раздался лёгкий хлопок, и перед Снейпом возник домовой эльф, одетый наподобие тоги, в чистое кухонное полотенце.

- Господин профессор Снейп, – домовик склонился перед мастером зелий, не скрывавшим своего неудовольствия. – Директор срочно приглашает вас к себе в кабинет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Драккл бы его побрал, вашего директора!» – мысленно выругался Снейп, а вслух сказал:

- Передай Альбусу, что я сейчас приду.

Домовик поклонился и исчез с лёгким хлопком. А Снейп с досадой швырнул перо на стол, резко отодвинулся назад вместе со стулом и, мысленно костеря во все лопатки беспокойного старика, направился в кабинет директора, по дороге прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Никакие побочные эффекты не беспокоили профессора. Правда, было что-то, вызывавшее смутное ощущение чего-то необычного, каких-то странных подвижек в сознании. Но они были слишком лёгкими и неуловимыми, чтобы можно было вычленить их из общего потока мыслей и чувств. Для этого Снейпу нужно было бы оставаться в покое, чтобы пристально понаблюдать за собой, но Дамблдор своим срочным ночным вызовом лишил его такой возможности. В целом, ничего стоящего внимания Снейп под действием этого зелья в себе не замечал. Вот если бы удалось проверить, как оно работает во время Круциатуса… Однако просить Дамблдора применить к нему пыточное заклинание в порядке эксперимента Снейп не стал, точно зная, что тот откажется, зато ему самому придётся объяснять, зачем, собственно, ему это понадобилось. А Снейпу не хотелось, чтобы разговор с директором длился дольше необходимого минимума времени. Поэтому он наотрез отказался от чая с пирожными и в течении часа обсуждал с Альбусом их действия на случай, если тому придётся покинуть Хогвартс из-за происков Фаджа. В течении всего этого времени ничего необычного в своём состоянии Снейп не обнаружил. Это означало, что теперь можно переходить к «полевым» испытаниям – принять своё личное Охранное зелье непосредственно перед встречей с Тёмным Лордом и проверить, насколько эффективно оно защищает сознание во время пытки Круциатусом. Главное – угадать с дозировкой. Но с этим можно определиться только методом проб и ошибок. Перед тем как уйти к себе, Снейп заглянул в слизеринскую гостиную. Она была пуста. Он знал, что может положиться на своих старост, которые в состоянии поддерживать порядок на факультете, не отнимая времени на подобные мелочи у собственного декана. Внимательно оглядевшись ещё раз, Снейп отправился к себе. По всей видимости, действие зелья уже закончилось. Однако, засыпая, Снейп так и не смог отделаться от ощущения присутствия чего-то постороннего в собственном сознании. Это присутствие ощущалось слабым, почти незаметным, но вселяло определённую долю беспокойства тем, что пробуждало в нём какие-то инородные мысли, совершенно ему несвойственные. Впрочем, заснуть это ощущение ему не помешало. Он слишком уставал в последнее время и дорожил каждой минутой сна, как возможностью укрепить психику. Потому что только крепкая психика – основа успеха и залог выживания двойного агента.

Луна проснулась посреди ночи от странного тревожного ощущения. Лёжа за синим пологом в своей кровати, она была окутана полнейшим мраком и испытывала чувство абсолютной нереальности происходящего. Темнота, окружавшая её, не пугала, она была плотной, мягкой и такой непроницаемой, что пропадало ощущение реальности. Луна не знала, который сейчас час. Ей не хотелось откидывать полог, чтобы не пропало это волнующее состояние таинственной зыбкости и иллюзорности, так гармонировавшее с её обычным мироощущением и которое разбивалось вдребезги всякий раз, столкнувшись с окружающей действительностью. Впрочем, виной тому была вовсе не окружавшая её тьма, а приснившийся сон. Сон этот был до такой степени странным, что Луна, проснувшись, боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть ощущения, оставленные им, и не забыть ничего из того, что она увидела и почувствовала во сне. Таких странных снов она ещё никогда не видела. Лёжа с закрытыми глазами, Луна вновь и вновь прокручивала в голове подробности этого сна, стараясь запомнить мельчайшие его детали, ничего не забыть и ничего не упустить. Отчего-то это ей казалось очень важным, хоть она и не знала, откуда у неё появилось такое ощущение. Луне приснилось, что она мальчик. Обычно в своих снах она всегда ощущала себя собой. Ей раньше никогда не приходилось почувствовать себя кем-то другим, какой-то иной личностью. Все события, происходящие с нею в снах, она воспринимала с позиции Луны Лавгуд и никого другого. В этом сне всё было иным. Луна была мальчиком, все её мысли, чувства и эмоции принадлежали не ей, а этому мальчику. Она не могла видеть его внешности, но знала, что мальчишка считает себя некрасивым, но не придаёт этому большого значения. Гораздо больше он гордится своим умом, и его самолюбие очень сильно страдает в случае, когда окружающие не отдают должного его умственным способностям. Мальчишка этот был с Луной приблизительно одного возраста и учился в Хогвартсе, но Луна точно знала, что не вместе с ней. Лёжа в темноте и вспоминая то, как она воспринимала школу глазами мальчишки, Луна поняла, что и ученики вокруг были другими, и преподаватели отличались от тех, которые учили Луну. Среди них были совершенно незнакомые ей люди, а те, которых она знала, выглядели моложе. Из чего Луна сделала вывод, что приснившийся ей парень учился в Хогвартсе гораздо раньше неё. Ещё Луна почувствовала, что мальчишка, которым она стала во сне, был злым. Или, скорее, обозлённым. Луне никогда не приходилось испытывать таких чувств по отношению к людям. Луна вспоминала, как во сне её окружили несколько других мальчишек. Дело происходило в одном из коридоров Хогвартса. Завидев издалека приближающуюся четвёрку парней с эмблемами Гриффиндора на мантиях, Луна, вернее, мальчишка, которым она была, вздрогнула, внутренне напряглась и сжала руки в кулаки. Сознание затопила такая ненависть, что сейчас, вспоминая чувство из сна, которое тогда было её чувством, Луна ужаснулась глубине и силе этой ненависти. А ещё очень хотелось убежать. Развернуться и со всех ног умчаться по коридору подальше от этой своры. Но гордость и болезненное самолюбие не позволяли сделать этого. Мальчишка молча ждал, с ненавистью вглядываясь в ухмыляющиеся лица приближающихся врагов. Один из них, смутно показавшийся Луне знакомым, не смотрел вперёд, старательно отводя взгляд. Трое других гаденько усмехались, предвкушая развлечение. Луна навсегда запомнила это мерзкое ощущение в солнечном сплетении и то, как глухо и часто колотится переполненное ненавистью сердце. Лицо парня, идущего впереди уверенной походкой, засунув руки в карманы, тоже показалось Луне до странности знакомым. Если того, кто отводил взгляд, она так и не узнала, то сейчас, лёжа в постели с закрытыми глазами и анализируя свой сон, Луна с изумлением констатировала, что этот, идущий впереди, был как две капли воды похож на её друга Гарри Поттера. Правда, что-то в его облике было не совсем так, и вскоре Луна поняла, что именно. Глаза. Это не были глаза Гарри. Они были светло-карими и смотрели с таким выражением, какого Луна никогда не видела у Гарри. Высокий мальчишка, стоявший у него за спиной, как это ни странно, тоже показался Луне смутно знакомым, но и его она не смогла вспомнить. Четвёртого, невысокого юркого паренька, постоянно хихикающего и подобострастно заглядывавшего в глаза своим дружкам, Луна точно не знала. До этого момента её сон был медленным и размеренным. События в нём текли с той скоростью, с какой происходили бы в жизни. Но как только эта четвёрка поравнялась с ней, всё стало происходить слишком быстро. Смешалось всё –голоса, произносящие какие-то обидные слова, действия, эмоции – всё слилось в яростный вихрь ненависти и боли. Луна помнила лишь жгучую обиду, гнев, ярость и ненависть, помнила, как мальчишка, которым она была, размахивал руками, отбиваясь от обидчиков и чувствовала физическую боль от их ударов. На пике этой драки она и проснулась, задыхаясь от ненависти, боли и жгучего, почти невыносимого чувства обиды и несправедливости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})