Завтра война! Вооруженные силы и военная реформа в России - Коллектив авторов

Мы несколько отстали по гиперзвуку, но совсем недавно в этом направлении наметился серьезный прорыв. И я лично держу эту тему под пристальным контролем. Недавно мы посетили одно из оборонных предприятий в Зеленограде, где нам показали новые цифровые радиостанции для армии. Это изделия мирового уровня.

С. П. Бытует мнение, что затраты на ОПК – чистая потеря денег, которые можно было бы пустить на реальное развитие экономики.

Д. Р. Деньги любят тишину. Чтобы страна могла спокойно развиваться, надо создать для нее абсолютно безопасное окружение. Это задача, которая решается нами в первую очередь. Вторая задача – наращивание потенциала промышленности. Создание новых рабочих мест, как сказал Владимир Путин, 25 миллионов высококвалифицированных рабочих мест. Это разве не экономика? Каков будет вклад оборонки? Думаю, очень значительный, может быть, две трети.

И третий момент – подъем престижа страны. Опираясь на свой опыт работы в Брюсселе, скажу, что smart power и soft power – хорошие, правильные слова, но настоящий «power», с чем действительно считаются, – это сила физического воздействия, когда есть вероятность получить в глаз стальным кулаком. Это та сила, которая ценится в так называемом «цивилизованном мире», поверьте мне, больше всего. Надо научиться двигать локтями и плечами, но двигать ими не просто так, движение ради движения, а по уму, преследуя свои выверенные стратегические цели.

Только физически сильная страна позволяет реализовывать свои экономические возможности в полной мере. Как ведут себя американцы? Они высаживают морскую пехоту за тридевять земель от США не потому, что большие забияки и драчуны, не для решения неких «гуманитарных задач», а всегда и только для обеспечения своих экономических интересов.

У нас нет военно-экспедиционных планов в отдаленных местах планеты. Россия – сама по себе целая планета, с талантливым, но не всегда дружным и организованным народом, огромными запасами земли, леса, пресной воды, полезных ископаемых. Вокруг нас моря и океаны. Это все наше, и нам это надо уметь защищать.

Пулеметы максима не понадобятся

С. П. Что подразумевается под новой индустриализацией страны по аналогу 1930-х годов?

Д. Р. Подразумевается создание промышленной индустрии нового уровня. А почему по аналогу тридцатых? Тогда мы брали все лучшее на Западе и адаптировали применительно к своим условиям. Наверное, и сейчас нам предстоит пройти схожим путем. И зачастую речь идет уже не о реконструкции имеющегося, а о строительстве новых заводов на новых местах.

Возьмем, к примеру, оружейное производство. «Ижмаш» – завод, на котором, по его размерам, наверное, можно было бы строить авианосцы, а там производят только автоматы Калашникова. Огромные цеха, в которых не видно потолка, надо обогревать почти круглый год. Мало кто знает, но при проектировании и строительстве этого завода-гиганта закладывалась возможность выпускать совсем другую продукцию, а вовсе не автоматы и пулеметы.

Чтобы провести новую индустриализацию, а только благодаря ей можно создать современное оружие, надо все минимизировать, надо все, что есть у нас ценного, аккуратно собрать и рационально сконцентрировать. Пришло время интегрированных структур. И когда они появятся, то надо сразу и безжалостно выбросить все старье, давно отжившее свой век. А попутно с закупками новых «станков для производства» создать производство «станков для производства станков» – то есть восстановить в России собственное станкостроение.

С. П. Есть вопросы по мобилизационным резервам. Известно, каким грузом мобрезервы давят на предприятия. Как быть?

Д. Р. Это действительно та задача, с решением которой мы явно затянули. Мобилизационные мощности предприятий всегда считались «священной коровой» «оборонки», которую нельзя доить ни при каких условиях. И получилось, что практически все заводы, входящие в ОПК, делятся на две части. Половина кое-как работает, а вторая – просто закрыта на амбарный замок.

Для чего годны нынешние мобилизационные мощности? Для того чтобы в случае начала третьей мировой войны начать выпускать оружие времен… Первой мировой. Не удивляйтесь. Станочный парк и технологические линии мобилизационных резервов – это порой уровень еще 30-х годов прошлого века. Вот почему мы приступили к выработке совершенно новой мобилизационной политики. Современные войны будут скоротечны и связаны с нанесением противнику непоправимого ущерба прежде всего в экономике. Вот почему требуется обладать возможностью в особый период ускоренно и расширенно выпускать только ту продукцию, которая нужна войскам и прописана в Государственной программе вооружения и текущем оборонном заказе.

Пулеметы Максима нам вряд ли понадобятся. Надо не резервировать цеха и закрывать их на замок, а делать так, чтобы станки и технологические линии, работающие в одну-две смены, в случае необходимости, смогли работать без потери качества в три смены.

С. П. Какая сумма из заявленных на закупку вооружений 20 с лишним триллионов рублей достанется промышленности?

Д. Р. Практически все и достанется. В любом случае эти деньги пройдут через производство и науку: на оплату научных исследований, опытно-конструкторских работ, закупку самого вооружения. Прибыль уйдет собственно в доход предприятий. Кроме этого промышленность получит дополнительно три триллиона рублей на обновление производственных фондов и технологий.

Но наша задача не в том, чтобы вложить деньги в «военное железо», которое со временем придется вновь утилизировать, а, наоборот, с помощью трансферта военных технологий в гражданские за счет оборонных расходов раскрутить всю промышленность и создать новые высококвалифицированные рабочие места. Именно так ставит задачу президент: оборонная промышленность должна стать катализатором новой индустриализации страны.

Если Россия соскочит с нефтегазовой иглы и станет промышленной, индустриальной державой, это как раз то, что нам нужно. И этот шанс мы не имеем права пропустить.

С. П. C чем связана череда аварий с пусками наших ракет, которые всегда считались одними из самых надежных в мире? Что делается, чтобы выйти из критической ситуации?

Д. Р. Это результат технической отсталости ряда предприятий космической отрасли, потери и старения кадров и недостаточного контроля качества готовых изделий. Но нельзя лечить фурункул на теле космической промышленности путем устранения отказов каких-то отдельных систем, из-за которых ракеты не выходят на расчетные орбиты, не понимая, что аварии – это следствие более глубинных проблем.

Дмитрий Анатольевич Медведев высказал большие претензии в адрес руководства Роскосмоса, и они абсолютно справедливы. По итогам совещания у премьера приняты важные решения по управлению качеством продукции отрасли.

Кроме того, дано поручение совместно с независимыми экспертами правительства в течение двух месяцев разработать и представить руководству страны предложения по архитектуре управления космической отраслью, включая организационно-правовой статус самого Федерального космического агентства.

Надеюсь, наши эксперты посмотрят на проблемы свежим взглядом, составят рекомендации, на основе которых и будет принято взвешенное и свободное от чиновничьего лоббизма решение.

С другой стороны, Роскосмос тоже подготовит свою программу выхода из кризисной ситуации. Через два месяца мы соберемся, обсудим все варианты и примем окончательное решение. Должны быть четкость, ясность в голове, архитектура целей, единый технический замысел, как этих целей достичь.

Это единственный вариант, который мы можем предложить сейчас.

Паззл для подлодки

С. П. Могли бы вы объяснить, почему подводные корабли, которые давным-давно должны стоять на боевом дежурстве, в состав ВМФ так и не вошли?

Д. Р. Для того чтобы они сдавались вовремя, опытно-конструкторские работы по агрегатам и оружию должны были идти опережающими темпами. Что я имею в виду? Завод сдал первую стратегическую АПЛ типа «Борей». Ее сдали как лодку-носитель стратегического ракетного оружия. Логично, что АПЛ должна сразу становиться во флотский строй. Однако вместо этого мы вынуждены подводный атомоход использовать в качестве какого-то доводочно-испытательного стенда.

Мы на ней отрабатываем сначала пуски «Булавы». Теперь отрабатывается система управления ракетным оружием, доводятся до рабочего состояния отдельные агрегаты самой лодки. Получилось, мы сделали лодку-носитель современного оружия, а самого оружия нет, да и с отдельными комплексами АПЛ не все пока в порядке. Такого не должно быть в принципе. Это отзвуки девяностых годов.