Синеока, что делать? (СИ) - Чемерская Ольга

— Ура-а-а-а-а-а!!!!

* * *

Лисий Бор занимал почти десять квадратных километров и являлся до сих пор одним из самых необследованных кусочков европейской территории России. Этот факт играл на руку как нельзя лучше. В Лисьем Бору спасалось от цивилизации огромное количество всякой живности. Только на первый взгляд в лесу тихо. А потуши костёр, нажми стоп на проигрывателе и начни засыпать, как мир разразится сумасшедшими звуками дикой природы.

Знакомое озеро в виде надкушенного с одной стороны бублика сверкало в лучах полуденного солнца, как начищенный пятак. Или Лилькина парадная блузка с пайетками, вернее будет. Старая ива посередине островка стояла, как и прежде, столетиями полоща длинные тонкие пряди, в зелёных прозрачных водах озерка. Густой камыш. Местами плавали белые, невероятно крупные кувшинки на воде, ничем не уступающие египетским или индийским по красоте. Стрекотание кузнечиков… Рай земной!

Степан глубоко вдохнул аромат пряных трав, расправил плечи, поднял руки над головой, потянулся и прокричал Тарзаном во всю мощь своего молодецкого голоса. Этот призыв не мог остаться незамеченным у жителей Лисьего бора. Стайки птиц вспорхнули, кузнечики притихли, но всего на мгновенье, а потом лес взорвался целым хором разномастных голосов.

Послышался плеск воды. И также как десять лет назад, Степан увидел её, королеву берегинь Синеоку. Самую красивую и загадочную женщину на всём белом свете.

Степан называл её феей или нимфой, как приучила масс-культура. Как и других берегинь, живущих в лесу под покровом собственных чар. Сколько же имён придумали им люди! И не упомнишь все разом! И вилами называли, и юдами, и наядами, и русалками. А в последнее время всё больше нимфам да лесными эльфами. Времена меняются, меняются и названия.

А сами они величают себя берегинями. Всё потому, что лес берегут. Восстанавливают утраченные виды растений, животных спасают от вымирания. Следят за круговоротом времён года. Слишком мало их в природе. Слишком много людей развелось за последние столетия. Вытесняют они с насиженных мест всё живое: и животных, и редкую травку-муравку и даже их — берегинь. Путают зиму с осенью, весну с летом, подогревая землю городами и километрами теплоцентралей.

* * *

— Много чего пропало с лица земли, будто никогда и не было. Видно, и нам время пришло, — грустно улыбнулась Синеока, выставив перед Степаном красивую белую ножку. А кожа-то просто чистый фарфор! В крови у неё жеманство и соблазнение.

— Давай… те, только вот без этого… — Степан мягко отодвинул рукой потрясающей красоты колено и принял серьёзный вид. — Нужно не глазки строить, а думать, как защитить Лисий Бор от строительства химкомбината. Синеока! Ты самая старая здесь и самая мудрая! Думай!

— Я старая?! Вот ещё!

— Ты же из первых! Придумай что-нибудь, — сказала Лиля.

— Да, я из первых, но… всё когда-нибудь кончается. Даже магия и та становится слабее. Всё меньше младенцев рождается, наделённых чарами.

— Мама, не думала я, что ты сдашься без боя. Посмотри на себя! Откуда такая вселенская печаль? — удивилась Лиля.

— После строительства трассы в пяти километрах отсюда, покоя нет уже год. Шумно. И люди стали слишком часто наведываться. Мусор в бору вываливают прямо с грузовиков!

— А если собрать в кулак всю магию и самим выйти к людям? — озарило Степана.

— Как это? А главное, зачем?!

— Наколдуйте здесь деревню. Эко-поселение, — развивал свою мысль Степан.

— Эко?

— Экологическое, значит. Исключительно из природных материалов. Продукты натуральные. Никакой химии, машин и полиэтиленовой упаковки. Откройте производство ну… чего вы можете производить?

— У нас в озере жемчужная ферма! — вмешалась молоденькая берегиня по имени Иви. Она подошла с серебряным подносом, на котором стояли потрясающей красоты фарфоровые чашки.

— Вот чашки эти у вас откель? — спросил Степан. — В магазе покупаете?

— Тоже сами делают. По старинной технологии. Здесь недалеко есть гора с чудеснейшей белой глиной. Ну, плюс чары, само собой, — ответила за берегиню Лилия. — Стёп! Документы нужны. Кому интересно эко-поселение на государственной земле. Снесут и бровью не поведут!

— А документики наколдуете! А мы потом задним числом их зарегим. Тоже с помощью магии.

— Стоп! Стоп! Стоп! О каком колдовстве, собственно, идёт речь? — вскипела Синеока.

— О вашем! — удивился Степан.

— Мы колдовать не умеем. Колдовство — это только людям присущее занятие. Их сотворили последними на Земле вот и изгаляются кто на что горазд. Понахватались у всех понемногу. Кто имел дар, естественно. Тот дар передался людям от браков с магическими существами. Человеки сами по себе не маги! Так, одно название. Мы с ними хоть и одним миром мазаны, но владеем магией изначальной, природной! Наша магия больше чары, чем колдовство. Очаровывать, морок навести, показать то, чего на самом деле нет, и спрятать от глаз то, что есть. Магия только та, что нужна нам для жизни. Животворящая.

— Ну вот вы и покажете им документ животворящий, которого на самом деле нет. Он, как ни крути, для жизни нужен! Наведёте чары, чтобы заполучить его настоящий, и тогда никто вас и тронуть не посмеет. Только нужно поторапливаться. Быстрее лаптями шевелить, — перевернув всё с ног на голову, свёл воедино Степан. Легко у него получилось на словах-то!

— А кто нам ваше ЭКО строить будет?

— Чары.

— Нет! Можно шалаш превратить в терем с помощью чар. А построить нельзя! — выпалила Синеока, сложив руки на груди.

— Нельзя, так нельзя. А есть у вас золотишко?

— Что?!

— Деньги. Золото. Камни. Тот же самый жемчуг. Чтобы со строителями расплатиться можно было.

— Лаванда! Принеси ларец, — махнула рукой Синеока.

Юная берегиня принесла небольшой, но достаточно увесистый ларец. Отрыла, и Степан присвистнул.

— Ого! Это всё или ещё есть?

— Хм! А что это ты так заинтересовался?

— Я так-то не спец. Не могу в деньгах оценить, на сколько потянет ваше имущество.

— Достаточно будет. Сколько нужно, столько и добудем.

— Ну… красава! Лиль, объясни мне, глупцу, почему мы с тобой вкалываем двадцать четыре на семь? А нельзя просто с мамки алименты взыскать и жить припеваючи?

— Взыщи, а я посмотрю, как ты будешь надрываться, перетаскивая в машину сундуки. Синеока, а помнишь, у нас были золотые монеты… дарики, помниться?

— Шустрая какая! Есть и дарики. Куда им деться? Чует моё сердце, что скоро твой Степка нас по миру пустит. Всё это: алмазы, жемчуга, самоцветы — я тысячелетьями собирала!

— А можно поинтересоваться, зачем? — удивленно тараща глаза, спросил Степан.

Синеока на минуту задумалась, играя на публику глазами. Жеманно водила обнаженными плечиками, вдыхая и выдыхая воздух, словно собираясь что-то сказать, пока не выпрямилась, сурово взглянув на него, и не ответила:

— Положено так! Какие же мы хозяева земли, если нет у нас ничего за душой! Все лесные богатства должны пасть у наших ног… — уверенно и властно произнесла Синеока, кого-то сильно напомнив Степану. Аж мурашки по телу побежали. Вот ить, Галадриэль!

— Кстати, вот это тоже может сильно пригодиться, — добавил Степан, показывая на богатые украшения берегинь, служившие им одеждой. Берегини при этом переглянулись, пряча украшения под маленькими ладошками. — И это, — он окинул взглядом стены с рясными жилами жёлтого сверкающего металла.

— Это? Это «золото дураков». Горная порода пронизана жилами пирита и марказита. А больше всего здесь слюды — всё это ничего не стоит, если не грести экскаватором, конечно.

— Жемчуг то настоящий?

— Жемчуг настоящий.

— Слава богам! Я уж подумал, грешным делом, что все ваши богатства — пшик! Жемчуг сегодня мало кто носит. Не жалейте. Моде сегодняшней не соответствует. Придётся привыкать… попроще одеваться. Вопрос только… где я всё это продам…

— Погоди! Жемчужные украшения можно использовать для тематических фотосессий! Чем не заработок? Это сейчас очень модно, — вставила Лилия.