Клетка для буйных (педагогическая фантастика) - Александр Тюрин

Пианино было расстроено. Я никогда не слышал настолько расстроенного пианино! Елки зеленые…

Это было вчера вечером. Именно тогда я впервые почувствовал какую-то опасность, затаившуюся в квартире. Мне сделалось страшно. Я даже подумал: “Скорее бы пришли родители, и все встало бы на свои места”. Смех! Я надеялся, что к концу вечера странности забудутся, я лягу спать, спокойно засну и ночью мне будет сниться…

День второй. ЗАКОЛДОВАННЫЙ

10

…навязчивый, глупый сон. Или это был вовсе не сон? Ему казалось, будто он, скрюченный до невозможности, сидит на корточках в тесной клетке. Нос уткнулся в колени, руки сцеплены и прижаты к затылку. Дикая поза! При этом клетка стоит на его кровати. Саша попытался расслабиться, но ничего не получилось. Кто-то назойливо лез к нему, злобно пинаясь, явно желая еще больше его уплотнить. Это продолжалось не очень долго: Саша поднатужился и выпихнул нахала. Тот пару раз ткнулся и отстал. Была ночь…

11

…а потом настало утро. Сегодняшнее утро. Саша Токарев вдруг понял, что он не спит, поскольку прямо перед своим носом увидел простыню, чему очень удивился. Одновременно он ощущал*, что находится совсем не в том виде, в котором принято спать. Правда, в каком именно — Саша не знал: ему никак не удавалось на себя посмотреть. И, заволновавшись, попробовал шевельнуться. Безрезультатно. Он чувствовал себя скованным, согнутым, сдавленным, будто в гипсе. Тело было каким-то деревянным. Саша испугался, подумав: “Неужели обчистили? Меня связали, а систему вынесли…” Он еще раз напрягся и с большим трудом сумел повернуть голову. Себя он так и не увидел, зато теперь его взгляду открылась часть комнаты. С облегчением Саша обнаружил, что техника на месте. А в стекле книжного шкафа он увидел отражение кровати. Почему-то на кровати стоял телевизор, и Саша с досадой отметил непорядок: “Вечно родители все в мою комнату сваливают, повадились склад устраивать” Тут он осознал явную несуразицу. “А где же я? — задал себе глупый вопрос И предположил в том же духе: — Нет меня, что ли?” Саша испугался по-настоящему. Вернее, запаниковал. Попытался крикнуть — ничего не вышло, даже губ своих не почувствовал. Тогда, переполненный ужасом, он дернулся изо всех сил, совершил отчаянный рывок, комната крутанулась — ему показалось, что его подбросило в воздух,— и секунду он летел выпрямившись. А потом во что-то врезался и обнаружил себя лежащим на полу возле кровати.

Блаженство разлилось по телу. Свободен! “Надо же, какой сон приснился,— подумал Саша Токарев. — Ну я и рванул, даже с кровати свалился!” Он сел, разминая затекшие руки и ноги. “Зачем этот сон? Может, примета какая-то? Главное — все как взаправду”. Саша немного посидел, вспоминая. В том числе и ночную чепуху, когда кто то лез к нему в клетку, пихаясь. Затем решил, что пора одеваться, встал и уверенно направился к электрической розетке — мимо стула с одеждой. Подойдя, он растерялся “А что теперь? Пальцы совать?” Саша остановил себя. “Если дернет, мало не покажется.” Он почувствовал, как что-то чужое зашевелилось в нем, и ему стало тоскливо. Совершенно необходимо было найти… Выход, в котором все станет ясно… Или вход? Ему вдруг нестерпимо захотелось отыскать наконец какую-нибудь антенну, и это желание было похоже на дурноту. Механически шагая, он вышел в большую комнату

Здесь был папа. Папа собирал бумаги и складывал их в портфель.

— Санька проснулся! — воскликнул он.— Ты что, брейком увлекся?

— Па, а как ко мне антенна подключается? — нетерпеливо произнес Саша вместо ответа.— Скоро ведь программа передач!

— Ну и шутник ты у меня,— сказал папа, довольный сыном. А сын мучительно соображал, зачем же он ляпнул такую фразу.

Папа весело подмигнул:

— Как техника? Ничего еще не сломал? — Он не скрывал гордости.— А то я накупил тебе на свою голову…

Саша хотел сообщить, что все отлично, что ребята в школе ему жутко завидуют, но вместо этого неожиданно отчеканил:

— Вся аппаратура работает нормально!

Папа озадаченно посмотрел.

— Да-а,— протянул он,— отстал я, видно. В наше время так не шутили.— И, сипло хихикнув, пробормотал: — Мы больше по другой тематике…

Саша бездумно подошел к телевизору, потрогал деревянный корпус и почему-то вспомнил ночной сон. Тот самый, с клеткой. Тогда он смерил руками набитый электроникой ящик и спросил нормальным голосом:

— А человек в телевизор влезет?

И вдруг понял с облегчением, что наваждение исчезло.

Радость была огромна! Она была так велика, что, не поместившись в груди, вырвалась наружу в виде индейского вопля. Саша хохотнул, щелкнул себя по ушам и тут же вспомнил, что ему необходимо торопиться. Из головы мгновенно влетели всякие там кошмарные сны и необъяснимые заскоки: его ждали друзья, его ждало священное дело мести.

Не знал он еще, чем закончится это утро. Не предполагал, что через какой-нибудь час…

День второй. ОБОРОТЕНЬ

12

…молодой человек шел из школы домой, не отсидев и одного урока. Лицо молодого человека — на зависть встречным! — блистало истинно мужской красотой. Особенно вокруг глаза. Он шел, замедляя шаг, потому что все яснее понимал простую вещь: на какое-то время его тело принимало вид телевизора. Причем собственного (семьдесят по диагонали) телевизора! Это превращение происходило отнюдь не во сне. Освобождение от занятий и украсившее дневник замечание директрисы подтверждали факт чуда. Тот телевизор, который yтpoм лежал на его кровати, был он сам — Александр Токарев. И в медпункте… Будь он пластилиновым героем из мультика — куда ни шло, а так — полнейший бред… Мало того: Саша понял и другое! Обретая человеческий облик, он сохранял что-то от вещи. Неестественные желания, чужие фразы — это были остаточные явления. Или “отходняк”, как сказал бы папин друг дядя Сева. Хотя Саша, конечно, не мог знать точный смысл упомянутого слова.

Однако неясностей оставалась уйма. Например, является ли способность превращаться в телевизор его собственной или это результат воздействия посторонней силы? Повторятся ли превращения впредь? И главное — сам-то он может осуществить превращение или нет?

Поэтому, когда Токарев пришел домой, он не бросился включать видеомагнитофон или проигрыватель, не засел за электронную тру аннигилировать космических пиратов. Он выгнал из большой комнаты вечно сонную Шери, закрыл дверь, тщательно занавесил окна и начал эксперимент.

Первым делом опуститься на корточки. Затем съежиться, обхватить руками ноги и достать головой колени. Ладно, будем считать, что поза принята. А дальше?

Дальше Саша стал ждать. Но ничего не происходило. Саша проявил самоотверженность — еще больше скорчился. У него даже шея заныла. Было ясно, что в такой позе долго не высидишь. Он подумал то ли с радостью, то ли с огорчением: “Не получится”. И в этот момент его наполнили обрывки ощущений, мыслей, страхов, сопровождавших недавнее превращение в медпункте. Он вспомнил: была сила, которая скрючивала и стягивала его, сила, возникшая в нем самом! Воодушевившись, Саша начал лихорадочно искать в себе эту силу, вернее, представлять ее. И не ошибся.

Ему внезапно стало тесно и жарко. Какой-то голос — может быть, голос этой силы? — подтолкнул его: “Прыгай! Прыгай в клетку!” Саша внутренне заметался. Куда прыгать? И тут, почувствовав, что клетка рядом, он прыгнул. Он сам прыгнул.

Когда Саша вернул себе человеческий облик, восторг его был безграничен. Получилось! Правда, у него опять возникли странные для человека порывы, но в этот раз они не застали врасплох и он быстро сумел подавить их. Ему захотелось проверить открывшуюся способность вновь. Немедленно. Он встал перед зеркалом, скрючился, почувствовал рядом клетку и без особого труда впрыгнул в нее.

Свершилось. Шестиклассник Токарев гулко захохотал, как злодей из мультика, и состроил страшную рожу перед зеркалом. “Я умею! — запрыгало у него в голове.— Во дела! Вы у меня опупеете!” Никаких остаточных явлений уже не было в помине. Саша сел на пол и задумался. Превращаться только в телевизор было бы глупо,— это ясно. Вдруг его способность распространяется и на другие вещи? Проверить бы… На глаза ему попался магнитофон. “Прекрасно,— сказал себе Токарев,— в тебя-то я и превращусь”

Сосредоточился и стал опять телевизором.

“Правильно,— вдруг понял Токарев,— так и должно быть”

Начиная с этой ночи он превращался только в телевизор, и его организм привык. Чтобы обернуться другой вещью, надо что-то добавить. Что? Может быть, в момент превращения представлять не просто клетку, а вещь в виде клетки? Саша привычно сжался, представил себя магнитофоном — и вновь оказался телевизором. Тут до него дошло: он ведь не все учел. Вещь мало представить, ее надо чувствовать. Впрочем, те, кто равнодушен к вещам, не поймут это.