Миссия соблазнить (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie"

Весь оставшийся вечер он раскладывал вещи. Теперь мой французский шампунь потеснили пена для бритья, гель после бриться, приятного запаха дезик, который я втихаря успела понюхать и испытать своего рода экстаз, шампунь и, собственно, сама бритва. Мужской стандартный набор.

Я за этим варварским набегом на мои полочки наблюдала, скрепя сердце. Обувь мою аккуратно переставили друг на друга, отчего мне тотчас же поплохело. Пришлось половину убирать в шкаф, который, к слову, этот басурманин тоже потеснил своими шмотками. Хотя со мной ему, конечно, в модном приговоре не потягаться. Единственное, ирод, столик оставил целым и невредимым! Видимо, потому что места там для его двух одеколонов не осталось, ну они вполне себе поместились на полке в прихожей. Еще бы самого хозяина переместить в прихожую… на коврик.

Взбив подушку, откинула одеяло на кровати, пока Димка стелил себе в зале. Своими горючими слезами, я отвоевала - таки себе райский уголок. Подойдя к столику, любимым лосьоном увлажнила кожу, покрутилась у зеркала. И все-таки красивая, зараза! Я, конечно же! Встала боком, оттопырив попу, и ей уже кокетливо покрутила. Шлепнула на радостях свою любительницу приключений и застыла истуканом. Конструкция шевельнулась, занавеска упала, и нечто разноцветное вылетело, грозя мне вцепиться в лицо.

— Твою дивизию! — заверещала я, выбегая из комнаты. Это существо вылетело следом за мной.

— Сто-ять боя-ться! — странным голосом прокричало это вслед, а я со страху прыгнула в постель Синицы, пока тот ошалело наблюдал за мной.

— Эмиль! — крикнул пришедший в себя Дима, подскочил, ловя существо.

Услышав свое прозвище, зверюга прекратил метаться по комнате, опустившись на пол, начав надвигаться на меня.

Все, заклюет!

Сглотнув наблюдала за зверюгой, что прищурился и, клянусь своим лицом, мне оскалился.

— Убери это! — крикнула, прикрываясь одеялом и задом отползая на край дивана.

— Эмиль! — прикрикнул Синицын и животное остановилось.

Это был всего лишь попугай, сказал бы кто-то.… Однако мой дернувшийся глаз не даст соврать: эта демонова птица пыталась меня убить! А если не убить, так изуродовать.

— Ты зачем его выпустила? — строго посмотрел на меня сосед.

— Я? — ткнула на себя пальцем, — это? — уже ткнула пальцем в животного. — Да, твое животное меня чуть не порешило!

— Он просто хотел познакомиться, — закатил глаза парень. — Сестра уехала заграницу и оставила мне Эмиля.

Эмиль, надо же! Да какой он Эмиль! Емеля он и уголовник! Будто услышав мои мысли, попугай повернулся ко мне, клацнув своим клювом и, отшатнувшись, я грохнулась с дивана.

Сбоку раздался хохот, искренний и весьма неожиданный. Услышать, как Димка Синицын смеется, было моим заветным желанием, но исполнил он его отнюдь не вовремя.

Ржет! С меня! Меня, Ульки Фроловой! Гад!

Скрипнув зубами, я встала, отряхнула невидимые пылинки и гордо, выпрямив спинку, прошествовала мимо, закрыв дверь.

Ну, все, соседушка, я тебе такую жизнь устрою, что сам съедешь!

Глава 4

Проснулась, не от криков за стеной, не от того, что папина очередная крыса сбежала, а от вони. Вони гари, что нещадно щипала нос.

— Ёшкин кот! — поднялась на кровати, осматриваясь по сторонам. В комнате ничего не горело, а вот с кухни дым пробирался даже в комнату.

Мне хватило доли секунды, чтобы подорваться, накинуть на полупрозрачную сорочку халат и вылететь из комнаты.

Синицын, мать его за ногу, кашляя, открывал окна, на плите стояло нечто напоминающее угли, а перепуганная птица сидела на холодильнике почти под самым потолком, словно это из нее пытались приготовить завтрак. М-да, картина маслом…

Глаз дернулся, кулачки сжались, а мой тяжелый вздох был красноречивее всяких слов. И в выходной поспать не дадут, ироды! Уже переехала, так и тут сюрприз. Получите, распишете-с! И чего ему, спрашивается, не спится-то?!

— Синицын, — обманчиво спокойно начала, — ты что спалить нас живьем решил?

— Нет, — сухо бросил.

Подошел к своему неудавшемуся блюду и, скорчив кислую мину, бросил сковороду в мойку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я, облокотившись на дверь и сложив руки под грудью, не без удовольствия стала наблюдать, как тот самый непобедимый гонщик «счастливчик» не может победить одну несчастную сковородку. Не по Сеньке шапка оказалась! Моющего слишком много, пены через край, а сам, забрызгав себя, он хмуро и натужно драил сковородку. Впрочем, как мне показалось, за своей хмуростью он скрывал смущение.

— Отойди, — подойдя к нему, оттеснила бедром, забрала губку и принялась за сковородку.Ъ

На секунду вдруг показалось, что лицо Синицы озарилось благодарностью, но уже через миг оно было, как и всегда, мрачно отстраненное. Тихо почти неслышно, он буркнул:

— Спасибо.

После посуды я принялась за завтрак. Готовить я умела. Эту науку освоила еще с детства, когда меня от греха подальше отправляли на каникулы в деревню к бабуле. Умела, но не сказать, что любила. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — твердила моя ба, а вот я с годами стала в этом сомневаться. Через другое у них лежит (но лучше когда стоит) этот самый путь к сердцу!

Но раз уж Синица, оказался тем самым исключением, то отчего же не блеснуть своими умениями? В стряпне, разумеется.

Димка удивился, но промолчал, лишь зорко наблюдая за моими манипуляциями. Видать, голод замучил парня.

Я не сильно заморочилась, но омлет с грибами и помидорами (и откуда только?) получился, чудо как хорош. Гренки румяные с поджаристой корочкой и ничуть не подгорелые. Поставив все это на стол, хотела было взяться за кофе, но Димка со словами:

— Я сам.

Включил кофемашину. Велика наука! Тоже мне бариста! Но и я деликатно промолчала, да и приятно мне стало. Какой никакой, а знак внимания!

— Сколько сахара?

— Без сахара.

На мои слова он усмехнулся, мол, ничего другого не ожидал. Ну и пускай! Мне этот сахар потом боком обойдется, в самом прямом смысле слова. А мне формы беречь нужно!

Димка вновь сел напротив, поставив передо мной чашку с ароматным напитком. Недоверчиво оглядел мою стряпню, словно проверяя на наличие яда. Отрезал кусочек и поднес ко рту. Фома неверующий, прости господи! Появись у меня желание его отравить, я бы не стала действовать так явно. За первым кусочком следом отправился второй, за вторым третий и, вот, уже Димка уплетал омлет за обе щеки.

— Надо же, Фролова, — прожевав и запив кофе, обронил, — не думал, что ты умеешь готовить. Удивила.

— Я еще не так умею удивлять, — пряча кривую ухмылку в чашке, ответила, ненавязчиво так накрыв своей рукой его крепкую и мужскую ладонь, которую он сию же секунду отдернул, точно пришибленный током.

Плату у него, что ли за завтрак спросить натурой? Не-а, не даст. Пришла к выводу, вглядевшись в его суровые черты.

— Вряд ли осталось чем, — на мою изогнутую в вопросе бровь, продолжил, — пол команды судачит о твоих талантах. И среди них, — едко усмехнулся, — определенно точно я ни разу не слышал о готовке.

— О, — в тон ему прилетело. Не думал же этот ядовитый змей, что сможет меня смутить, верно?! — А ты значит интересовался?

— У Лебедя язык без костей. Метет, что помело. Тебе бы стоило быть более осмотрительней в своем выборе.

Ох, и зря.… Зря, он ступил на этот тонкий лед.

— Поверь, дорогой, я крайне осмотрительна. И то, что у него язык без костей, — облизнула нижнюю губу, затем ее прикусив, — только плюс.

Синицын сглотнул. Он точно это сделал, говорю вам! Затем отвел свои вспыхнувшие в одночасье глазищи, потер шею и молча уткнулся в тарелку.

И все-таки красивый гад! Красивый и недоступный. Мнется, что девка на сене! А про пол команды.… Это он, безусловно, загнул. Спала я лишь с двумя из «Волков». И первый, к слову, был моим парнем. Никита Громов. Встречались мы не столь долго, но время это проводили с пользой, а с Лебедевым мы просто спали. Он был хорош, но крайне надоедлив, потому наши пути и разошлись, как в море корабли. Жаль, что морем этим был наш городок, и час от часу нам приходилось сталкиваться.