Мой нелучший друг - Наталья Будянская

– Ты красиво танцевала, – стал успокаивать меня Денис, – людям понравилось.

– Да?

– Да. Все тебе аплодировали.

– Неудивительно, – пробурчала я, – такая бесплатная развлекательная программа.

– Почему бесплатная? Тебе деньги совали.

– Куда?

– Ну… – засмущался парень.

– И я их брала?

– Да. И опять пела. И танцевала.

– Господи! – в который раз взмолилась я.

Рывком поднявшись, я решила поскорее сбежать домой. Денис смотрел печальными глазами. Наверное, я должна была что-то успокоительное ему сказать на прощание.

– Вобще-то, я не пьющая.

– Да?

Он не поверил.

Ушла я от Дениса ближе к обеду. Настроение старой щеткой пакостно скребло внутри. Стыд заворачивал плотным поролоном холодный субботний день. Выйдя на своей станции, решила пройтись и проветрить мозги. В сумке зазвонил мобильный. Экран светился именем абонента «Денис из поезда».

– Лучше бы он там остался, в поезде, – проворчала я и отключила телефон.

Маринка оставила записку, что отправилась на рынок. Светка уехала на выходные домой, так что квартирка была в полном моем распоряжении. Я рухнула в кровать не раздеваясь.

– Вика! Вика, просыпайся!

– Что случилось?

Я с трудом разлепила глаза и села на кровати. По комнате металась Маринка, издавая какие-то утробные звуки. Она руками закрывала лицо и тряслась как эпилептик в припадке.

– Марин, что с тобой?

– Больно! Мне больно! – выла подруга.

– Маришка, что случилось?

– Обожглась.

Я кружила вокруг, как испуганная птица возле гнезда, не зная, чем помочь. Маринка рыдала, чертыхалась и на мои просьбы убрала руки от лица.

Я закусила губу и прикрыла ладонью рот, чтоб сдержать эмоции. Выглядела она как Баба Яга без грима. Нос, щеки, губы, подбородок и шея покрылись красными бугристыми пятнами. Мимика причиняла ей сильную боль, ревела она беззвучно и старалась не двигать губами.

– Маришка, чем тебе помочь?

– Печет, – хныкала подруга, стараясь не прикасаться к лицу.

– Тебе нужен доктор.

– Спаси меня, – слезы капали на пол, – сейчас спаси.

Я металась по квартире, не зная, что ей предложить. Забежала на кухню, схватила крем от ожогов, выдавила на ладонь и стала аккуратно размазывать жирную консистенцию по обожженным местам. Она мужественно терпела и отвечала сквозь сцепленные зубы.

– Как тебя угораздило?

– Печень жарила.

– И что?

– Она стрельнула. Раскаленным маслом мне в лицо. Больно, – застонала подруга.

– Сейчас, сейчас. Марин, ты не знала, что масло может стрельнуть? Зачем лицо подставила?

– Умная какая! – процедила Маринка.

– Прости, ведь не первый раз ее готовишь.

– Вика, ничего, что от тебя перегаром за версту несет?

Пришлось закрыть рот, молчать и дышать через нос.

Через час Маринке стало легче. Мы приняли успокоительного в виде бокала красного сухого и мне тоже полегчало. Марина больше не стонала и не плакала. Лежа на кровати, она раздавала указания и гоняла меня из кухни в комнату.

– Вика, принеси попить.

Я протянула стакан с водой и вернулась дожаривать злополучную печенку.

– Вик, а трубочка? – кричала она из комнаты. – Губы болят.

Я соскребала пригоревшие кусочки, плакала от лука и злилась на Маринку.

– Вика, положи творог в холодильник. Я купила на рынке, он там в пакете на столе.

– Хорошо.

– Вика, подай журнал.

Тут я уже не выдержала:

– Знаешь что? – Я влетела в комнату, вытянув вперед ложку с остатками пригоревшей печенки. – Встань и сама возьми. У тебя ноги целые.

– У меня болевой шок, – заныла подруга.

Я открыла рот, чтобы сказать Маринке гадость, но входная дверь распахнулась раньше. С большими клетчатыми сумками ввалилась Светка.

– Девочки, в чем дело? Почему телефоны отключены? Я ждала, что встретите на вокзале. Я им сумки тащу с едой, а они на кровати лежат.

– Светка! Приехала! – закричала «пострадавшая».

– А чем это у вас воняет?

Света скривилась. Я посмотрела, как Марина забирается обратно под одеяло, будто ее это не касается.

– Печень жареная. Смертельное производство с плачевным исходом. Видишь, у Марины аллергия, съела кусок и лицо покрылось слизью.

– Дура, – прошипела она из-под одеяла.

Света села на кровать, выпучила глаза. Забыв снять обувь, она прошагала осматривать «плачевный исход».

– Марин, что у тебя с лицом?

– Больно, – скривилась Маринка. – Обожглась.

– Как? Когда это случилось?

– Свет, все готово. Садись за стол. Печень будешь? – крикнула я из кухни.

– Не-а, – испуганно замотала головой она. И отсела подальше.

– Я обожглась, это не аллергия, – обиделась Маринка.

– Чем?

– Раскаленным маслом. В лицо брызнуло.

– Ой, бедненькая. Чем тебе помочь?

– Витка кремом намазала.

– А я слышала, соком сырого картофеля надо.

– Как я завтра на работу пойду? – захныкала Маринка.

Я вошла в комнату и распахнула окно для проветривания.

– Как обычно. Сначала пешком до остановки, потом на трамвае, затем на метро, еще раз пешком и ты в офисе.

Марина сверкнула молниями. Прищурила глаза и сказала Светке:

– Вика дома не ночевала.

– Интересно вы развлекаетесь в мое отсутствие.

– Тебе уже лучше? – я наклонилась к Маринке и выдернула из-под ее головы подушку.

– Вик, где ты была?

Колесница по имени «женское любопытство» запустилась. Теперь ее не остановить.

– У парня.

– Кто он? – не отступала Света.

– Денис. Денис из поезда.

– Этот тот, который считал тебя глухонемой?

– Все верно.

– Ну, и как?

Света улыбалась. Я не разделяла восторгов. Хотелось как можно быстрее закрыть тему.

– Замечательно.

Но они меня не отпускали.

– Вика, ну хоть что-нибудь расскажи, как вечер провела? – заныли обе.

– Нет, – я отрицательно махала руками.

– Викуся, ну хотя бы то, за что тебе краснеть не придется. Что-то приличное.

На секунду задумалась:

– Нет такого.

– Ничего себе, – округлила глаза Света.

– Во дает, – изумилась Маринка.

Больше не приставали.

Я заблокировала контакт «Денис из поезда» и вычеркнула из памяти неудачное свидание.

Наступила осень. В Москву приехал Женька.

Глава 5

Меня всю жизнь обманывали мужчины.

Говорят, что женщина сама виновата, сама позволяет себя обманывать. Может быть.

А может быть мы, девушки, настолько наивны, что обмануть нас проще простого?

Женя был типичным ботаником. Очень много учился, говорил правильно, был аккуратен и вежлив. Эдакий герой нашего времени. Симпатичный домашний мальчик. После школы серьезных попыток ухаживания он не предпринимал, но его незримое присутствие я чувствовала постоянно. И мне это льстило.

Одноклассницы завидовали. Только у меня был такой преданный рыцарь, благовоспитанный поклонник-друг. И поможет, и пожалеет, и заступится. Моя привязанность с годами крепла и переросла в настоящую дружбу. Такой дружбы не бывает только между женщинами или мужчинами. Женька оказался неплохим психологом, с готовностью делился со мной тонкостями мужского понимания мира. А так как он был вхож в оба дружеских лагеря – мужчины его ценили за разумные суждения, а женщины – за обходительность, готовность помочь и поистине галантные манеры, то, как понимаете, цены ему не было. Я прикипела к Женьке всей душой.

Поначалу я делилась с ним любовными переживаниями, но в последствии поутихла с рассказами.

Первый мой парень, представленный Женьке, не был одобрен.

– Знакомьтесь, – весело щебетала я, – это Женька, мой лучший друг. А это, – мой взгляд мгновенно теплел, – это Лешка, мой парень.

– Рад.

Коротко поздоровавшись, Женька извинился, сослался на неотложные дела и удалился.

В тот момент я была охвачена любовным увлечением и на некоторое время забыла о друге. Вспомнила, когда Лешка променял наше свидание на поход с пацанами в баню.

– Как он мог? – стонала я в трубку телефона, не задумываясь, набрав Женькин номер.

– Что здесь тебя удивляет? – холодно отвечал мой друг. – Ты для него – яркая конфетка, тобой можно гордиться, демонстрировать друзьям. Еще бы, такая красивая девушка с ним рядом! Но на самом деле он тешит свое самолюбие, он тебя не любит. Он посредственный. Ты достойна лучшего.

Далее следовало перечисление всех слабостей мужского пола, заключенного в одном-единственном Лешке. И уши у него оттопырены, и прическа не идеальная, и неровные пальцы. Безымянный длиннее указательного. Что, согласно старому цыганскому поверью, свидетельствовало о человеке хитром и лживом. По всем параметрам выходило, что он мне не пара. И как только Женька успевал рассмотреть недостатки моего парня за такое короткое время? Я каждый раз поражалась проницательности, а друг довольно пожимал плечами и говорил неизменное:

– Поэтому я никогда не влюбляюсь. Чувства мешают видеть реальность происходящего.