Плот - Стивен Кинг

— Не знаю. Ты что — не слышал? Я же уже говорил.

— Ты обязан знать, хреновый ты комок мозгов, ты же все научные программы проходишь! — Теперь и Дийк вопил, и это помогло Рэнди взять себя немного в руки.

— Ни в одной научной книге я ни о чем подобном не читал, — ответил Рэнди. — В последний раз я видел что-то подобное в «Жутком зрелище» в День Всех Святых, когда мне было двенадцать.

А оно уже вновь обрело свою круглую форму. И лежало на воде в десяти футах от плота.

— Оно стало больше! — охнула Лаверн.

Когда Рэнди увидел пятно в первый раз, он определил его диаметр примерно в пять футов. Теперь оно было не менее восьми футов в поперечнике.

— ОНО СТАЛО БОЛЬШЕ, ПОТОМУ ЧТО СЪЕЛО РЕЙЧЕЛ! — взвизгнула Лаверн и снова принялась кричать.

— Прекрати, не то я тебе челюсть сломаю, — сказал Дийк, и она прекратила, но не сразу, а замирая, как музыка на пластинке, если вдруг выключить ток, не сняв иглу. Глаза у нее стали громадными. Дийк оглянулся на Рэнди. — Ты в порядке, Панчо?

— Не знаю. Наверное.

— Молодец! — Дийк попытался улыбнуться, и Рэнди с тревогой заметил, что его попытка увенчивается успехом. Неужели что-то в Дийке наслаждается происходящим? — Так тебе неизвестно, что это может быть такое?

Рэнди покачал головой. Может, это все-таки мазутное пятно… или было им, пока что-то его не изменило? Может, космические лучи пронизали его под определенным углом? А может, Артур Годфри[1] пописал на него атомной закваской, кто знает? Кто МОЖЕТ знать?

— Как по-твоему, мы сумеем проплыть мимо него? — не отступал Дийк, тряся Рэнди за плечо.

— Не-е-т! — взвизгнула Лаверн.

— Прекрати, не то я тебя прикончу, — сказал Дийк, снова повышая голос. — Я не шучу.

— Ты видел, как быстро оно захватило Рейчел, — сказал Рэнди.

— Может, оно тогда было голодным, — возразил Дийк. — А теперь насытилось.

Рэнди вспомнилось, как Рейчел стояла на коленях в углу плота, такая неподвижная и такая хорошенькая в бюстгальтере и трусиках. В горле у него вновь поднялся тошнотный комок.

— Возьми и попробуй, — сказал он Дийку. Дийк ухмыльнулся, совсем невесело.

— Эх, Панчо.

— Эх, Сеско.

— Я хочу вернуться домой, — сказала Лаверн боязливым шепотом. — А?

Они не ответили.

— Значит, ждем, пока оно уплывет. Оно приплыло, значит, и уплывет, — сказал Дийк.

— Может быть, — сказал Рэнди. Дийк взглянул на него. В полумраке лицо Дийка выражало свирепую сосредоточенность…

— Может быть? Что это за хреновина — может быть?

— Мы приплыли, и оно приплыло. Я видел. Будто учуяло нас. Если оно насытилось, как ты сказал, то уплывет. Скорее всего. А если еще хочет жратвы… — Он пожал плечами.

Дийк задумался, наклонив голову. С его коротких волос все еще падали капли.

— Подождем, — сказал он. — Пусть жрет рыбу.

Прошло четверть часа. Они молчали. Похолодало. Температура понизилась градусов до десяти, а они все трое были в нижнем белье. Через десять минут Рэнди услышал отрывистую дробь, которую выбивали его зубы. Лаверн попыталась прижаться к Дийку, и он ее оттолкнул — мягко, но достаточно решительно. — Оставь меня пока в покое, — сказал он. Тогда она села, скрестив руки на груди, сжав пальцами локти и дрожа мелкой дрожью. Она поглядела на Рэнди, и ее глаза сказали, что он может подойти к ней снова: обнять рукой ее плечи — теперь можно.

А он отвел взгляд — снова на черный круг на воде. Оно просто плавало там, не приближаясь, но и не удаляясь. Он поглядел в сторону берега. Призрачно-белесый полумесяц пляжа, который, казалось, плыл куда-то. Деревья дальше слагались в темную бугристую линию горизонта. Ему показалось, что он различает «камаро» Дийка, но полной уверенности у него не было.

— Мы просто сорвались с места и поехали, сказал Дийк.

— Вот именно, — сказал Рэнди. — Никого не предупредили.

— Да.

— Так что никто не знает, что мы здесь.

— Да.

— Перестаньте! — крикнула Лаверн. — Перестаньте, вы меня пугаете!

— Закупори дырку для пирожков, — рассеянно сказал Дийк, и Рэнди невольно засмеялся — сколько бы Дийк ни повторял эту фразу, она его смешила. — Если нам придется провести ночь тут, проведем. Завтра кто-нибудь услышит, как мы зовем. Мы ведь не в австралийской пустыне, а, Рэнди?

Рэнди промолчал.

— Верно?

— Ты знаешь, где мы, — сказал Рэнди. — Знаешь не хуже меня. Мы свернули с сорок первого шоссе, проехали восемь миль по боковой дороге…

— С коттеджами через каждые пятьдесят футов.

— С ЛЕТНИМИ коттеджами. Сейчас октябрь. В них никто не живет, ни в единой хреновине. Мы добрались сюда, и тебе пришлось объехать чертовы ворота с предупреждениями «ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ» на каждом шагу…

— И что? Сторож… — Дийк теперь словно бы злился, терял контроль над собой. Испугался? В первый раз за этот вечер, в первый раз за этот месяц, за этот год, а может, в первый раз за всю жизнь? До чего же грозная мысль! Дийк лишается девственной плевы бесстрашия. Рэнди не был полностью в этом уверен, но и не исключал такой ситуации, и она доставляла ему извращенное удовольствие.

— Тут нечего украсть, нечего переломать или изгадить, — сказал он. — Если сторож и имеется, так он, вероятно, заглядывает сюда раза два в месяц.

— Охотники…

— Да, конечно. В следующем месяце, — сказал Рэнди и закрыл рот так, что зубы щелкнули. Ему удалось напугать и себя.

— Может, оно нас не тронет, — сказала Лаверн, и ее губы сложились в жалкое подобие улыбки. — Может, оно просто… ну, понимаете… не тронет нас.

— Может, и медведи летают, — сказал Дийк.

— Оно задвигалось, — сказал Рэнди.

Лаверн вскочила на ноги. Дийк подошел к Рэнди, на мгновение плот накренился, так что сердце Рэнди от испуга перешло на галоп, а Лаверн снова пронзительно взвизгнула, тут Дийк попятился, плот выровнялся, хотя левый угол (если смотреть на берег) остался погруженным чуть-чуть больше.

Оно приблизилось с маслянистой пугающей скоростью, и в этот момент Рэнди увидел цвета, которые видела Рейчел, — фантастические алые, желтые и голубые краски закручивались в спирали и скользили по эбеновой поверхности, напоминавшей размягчившийся пластилин или полузастывший вар. Оно поднималось и опускалось с волнами, и это меняло краски, заставляло их закручиваться и смешиваться. Рэнди осознал, что вот-вот упадет, упадет прямо в него, он почувствовал, что клонится…

Из последних сил он ударил себя правым кулаком по носу — жестом, каким человек старается унять кашель, но чуть повыше и куда сильнее. Нос пронизала раскаленная боль, он почувствовал побежавшие по лицу теплые струйки крови и тогда сумел отступить на шаг с криком:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});