Рыжий фей (СИ) - Моксякова Елена

— Дура! — рявкнул он.

— Не подходи, треклятый афхан!

— Кто? — он удивлённо замер, а потом расхохотался. — Ты бы меня ещё за Бабу Ягу приняла!

— Я не знаю, что ты такое, но держись меня подальше! — сказала я менее уверенно и опустила свое «оружие».

— И ты собиралась охотиться на «афхана» с этим? — он посмотрел на меня, как на умалишенную, а потом примирительно добавил. — Ладно, пойдём. Разговор будет долгим.

Он затолкал меня обратно в спальню, усадил в одно из кресел, налил успокоительного вина и велел не перебивать.

Глава 3. Вторжение

Любишь инсценировать человечьи сказки — люби и расхлёбывать последствия. Нет, Эльдис вовсе не ожидал, что в его портативном райке запустится весь сюжет по сценарию Апулея. Он лишь хотел уберечь меня от лишних тревог и опасностей, устроить эдакий медовый месяц, а потом уже решать проблемы по мере поступления. И, знаете ли, можно его понять. Я бы на его месте тоже не решилась сразу рассказывать кому попало, что я такое.

Эльдис был наполовину трансфеем. Всю его фейскую линию предков проклял кто-то из древних магов, и с проклятием этим так никто ничего и не смог поделать. Состояло оно в том, что при свете луны или звёзд трансфеи превращались примерно в то, что я видела. Они летали и охотились, как вампиры, до самого восхода. Чтобы избежать трансформации, им нужно было оставаться в помещении без окон — именно поэтому ставни нашей спальни ночью были закрыты. Но если трансфей не вылетал на охоту, то на завтра он слабел, заболевал и чах.

В сущности, для того, чтобы погубить трансфея, его просто надо было упечь на недельку-другую в каменный мешок. Умер бы он не так скоро, но вот убить его можно было бы просто голыми руками. А Эльдису сейчас слабеть никак нельзя. Потому что на его родине шла война. Потому что он был седьмым претендентом на трон Хорноры, и на него охотились все, кому не лень.

Война шла между трансфеями и магами Второй Реформы. Нацисткие законы Альянса в Хорноре (одном из автономных миров-королевств) не признавались, разрешались любые браки и смешения родов. Там жило множество полукровок, многие из которых на территории Альянса подлежали поимке как преступники. И не просто поимке, а стерилизации и «выпрямлению» мозгов. Это были дети магов или фей и простых смертных. Детям фей и магов — двух магических рас — повезло чуть больше. В Альянсе их просто считали существами второго сорта.

Другое дело — независимая Хорнора! Да, провинция стратегически настолько неинтересная, что Альянс не стал убиваться, чтобы её под себя подмять. Но она жила совсем по другим законам.

Около тысячи лет ею правил король Норб, он же и запечатал в своё время хорнорские границы. Норб был потомком древних магов, современные столько не живут. Одни думают, что это из-за кровосмесительных связей с близкими родственниками. Друге — что браки с немагами сильно подпортили генофонд. Дрязги на этой почве и привели в своё время к большой войне, Второй Реформе и появлению Альянса, в тюрьме которого я, собственно, и сидела. Эльдис работал там для сбора информации до тех пор, пока не пошли слухи о его истинном происхождении. Ему грозили серьёзные неприятности, но кто-то из влюблённых в Эльдиса дам вовремя его предупредил. Так что он уехал в отпуск и просто не вернулся.

Однако вернёмся к королю Норбу. Он был потомком одной из древнейших династий и ратовал за старые традиции, когда чтили благородство, справедливость, защиту слабых и обездоленных и всякое прочее рыцарство. Поэтому ни в какие альянсы он вступать, конечно же, не согласился. После опечатывания мира Норб пробыл на троне ещё пару столетий, но в конце концов ему стало смертельно скучно заниматься государственными делами. Наследников у него не было, поэтому он назначил регенствовать герцога Арла, а сам на три года удалился в какие-то пещеры в поисках просветления. Видимо, небезуспешно, потому как по возвращении Норб подписал отречение от престола в пользу Арла и опять умотал в неизвестном направлении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Король Арл был потомком другого королевского рода магов, менее древнего и всегда соперничавшего с предками Норба, что не помешало этим королям быть славными друзьями и не раз выручать друг друга в боевых и прочих походах. Арл, как и предполагалось, продолжил дело Норба в противостоянии Альянсу. А ещё он, что было совсем немыслимо, женился на фее Эдне, родившей ему семерых сыновей и двух дочерей. Младшим сыном и был мой Эльдис. О том, что все его сыновья окажутся трансфеями, Арл даже не подозревал. Проклятие передавалось только по мужской линии, а прекрасная Эдна ничем таким не страдала и молчала, пока мальчики не подросли и проклятие не включилось вместе с пубертатом.

Что-то у них с Эдной впоследствии не заладилось. Может, Арла ослепила королевская должность, а может, тут не обошлось без магии, но в конце концов у него завелась фаворитка — графиня Валазия. Она была магичкой и прижила от него троих бастардов.

Королева Эдна была оскорблена до глубины души, удалилась из метрополии и поселилась в уединении. С Арлом разговаривать она отказывалась, из своего замка никуда не выезжала.

После трагической гибели на охоте фаворитки Валазии пошли слухи, что её растерзал не дикий зверь, а кто-то из принцев. Это было полнейшим абсурдом, так как охота происходила днём, а трансфеи превращаются только по ночам. Чего только человек в горе странного не сотворит? Вот и король Арл додумался — признал всех троих бастардов законными наследниками за номерами 8, 9 и 10.

Дальше начался адский ад. Ралиган, младший сын Валазии, которому меньше всех светило взобраться на отцовский трон, решил взять судьбу в свои руки. Он стал собирать вокруг себя заговорщиков — нацистов, сторонников Альянса. Потом убил двух своих старших братьев-магов и, сфабриковав улики (укусы и прочее), обвинил в убийстве трансфей. Арл в это, конечно же, не поверил, но и не подумал дурного про младшего сына. Он был очень добрый — этот король Арл. Пока его не отравили.

Дальше был государственный переворот, пятерых трансфеев поймали и заперли в каменный мешок. Лишь двое смогли ускользнуть — самый старший и истинный престолонаследник Кусдаман и самый младший трансфей — Эльдис.

Узурпатор Ралиган сидел на троне уже четыре года. Всё это время в государстве шла война, то разгораясь, то затихая. Но затишья всегда сменялись беспорядками и безуспешными восстаниями.

Если бы Ралиган знал, как снять печать, то смог бы провести в их мир силы Альянса, уничтожить всех несогласных и неформатных хорнорийцев раз и навсегда. Но всё, что он умел — это сам ходить туда-сюда между мирами по праву принца крови. Ни одного гостя провести у него так и не получилось. Это и впрямь удавалось не всем.

Ралиган перерыл всю отцовскую библиотеку, но всё, что ему удалось после этого сделать — это вызвать из недр подпространства какую-то адскую тварь. Говорят, это был один из древних демонов, некогда побеждённый, запертый и на всю голову свихнутый. Не исключено, что именно эта тварь и загрызла его собственную мать и старших братьев.

— А почему никто просто не вернулся во времени и не переписал этот кусок истории? — наивно поинтересовалась я. — Вы же умеете такое!

— Увы, невозможно, — вздохнул Эльдис. — Мы просчитали все комбинации. Либо становится ещё хуже, либо такие помехи идут через всю ткань времени, что последствия аннулируют сами себя и замыкают петлю. Тот, кто отправится менять события, в результате изменений просто не родится, даже если он ровесник моего отца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Константное исторические событие, — вспомнила я матчасть.

— Именно. Мне не хотелось тебя во всё это впутывать, — подытожил свой рассказ Эльдис. — Лучше бы ты узнала обо всём после нашей победы, когда всё было бы уже кончено. Но теперь слишком много рисков. Мы с тобой наследили в подпространстве по полной программе. Перемещение твоих подруг и упоминание имён магов, которые меня ищут, моя задержка в этом околомире после трансформации. Думаю, меня уже отследили. Теперь я не уверен в твоей безопасности. Сегодня мне придётся остаться здесь, как минимум, до утра. Но только не в таком виде. Иначе я не смогу тебя защитить — ни сейчас, ни потом, днём. Это моя природа. Ты понимаешь? Скажи что-нибудь, прежде чем я открою ставни.