Пленник Калугулы. Народный роман-игра «Золотой Уммка» - Александр Спиридонов

10

Оракул возвестил: «Витязям асфальт ни к чему». Очень обнадеживающе!

Вход в редакцию журнала «Чудеса в решете» был найден Алексом в доме на тихой улице Пегий Ровик. Разговаривающий по телефону сотрудник показал пальцем на дверь в глубине коридора. До слуха Алекса донеслись слова: «Бархатный сезон».

Кажется, дела у журнала идут неплохо, стены покрыты пенообоями, жироремонт, жиромебель…

Набираясь духу, Алекс постоял у окна в курительной комнате и сделал несколько затяжек «Блэкмора». Курить не особенно хотелось, дым казался едким и противным.

Внутренний голос говорил что-то о мизерных шансах. Столичные редакции – это все-таки иной уровень, нежели в провинции. В Калугуле ему удалось заинтересовать проектом журналиста из газеты «Вестимо» и там вышла небольшая заметка «Умка» ищет друзей», с сильным экологическим креном. Видимо, для маскировки. «Чем можно было бы взять здесь? – раздумывал Алекс, – народ бывалый, лаптями-снегоступами не удивишь…».

Окна редакции выходили на внутренний двор, где по кругу спортивной площадки носился стриженый физкультурник в голубых трусиках и мягких туфлях, тренируясь в беге. Еще не загоревшие белые ноги его мелькали между деревьями. «С севера, наверное, приехал гражданин». В курилку вошли двое, оживленно жестикулируя.

– А я не поеду в августе. Запишите меня на июнь. В августе малярия.

Алекс потушил папиросу и решительно двинулся в коридор к кабинету редактора. Оказалось, что редактор болен и его замещает пухлый господин в безрукавке цвета хаки. Полные щеки цвета лососиного мяса были прекрасны. Глаза смотрели почти мудро. «Золотой Умка» на зама не произвел никакого впечатления. Взвесив в руке зеленую тетрадь, он вернул ее Алексу.

– Такие объемы нам не по плечу. Да и вообще мы стараемся держаться подальше от всей этой машинерии, инфернетов и тому подобного. Даже материалы стараемся принимать по старинке, в рукописях.

Спиро слушал и тупо смотрел на изысканный рельеф обоев. Стенной спиртовой термометр показывал 18 градусов тепла.

«Ясно, – подумал Алекс, – „Умке“ здесь делать нечего. Тогда, может быть, зарисовки с мест, путевые заметки? Ведь придется ездить по всей Чумландии, организовывая детское агентство».

Здесь зам был более благосклонным.

– Какой критерий? Критерий один – насколько интересно и профессионально сделан материал. Главное – побольше чудес и этих… приключений. Наш редактор, он приболел немного, так и говорит: «Никакой политики. Держаться от нее как можно дальше». Сколько журналов до кризиса выходило, где они? А мы сохранили тираж. Не чудо? Вот вы поедете, куда вы сказали? Ах да, Чумландию. Тем более. Ведь эта земля сплошь напичкана чудесами, а какие возможности для приключений!

Алекс кивал головой и думал: «Настоящим чудом окажется мое возвращение. А интересно, как бы он отнесся к истории с медальоном?»

Слегка ободренный замом, Алекс выбрался во двор, пытаясь сообразить, в какой стороне станция метро. В следующую задачу входило посещение издательства, рекомендованного Лоуренсом: «Солидные люди, не кидалово какое-нибудь».

«Надо собраться, сконцентрироваться, хватит путаться в собственных соплях. В конце концов, не для себя все это делается, не корысти ради… Тореадор, смелее в бой!»

Спортсмена-любителя уже не было, солнце плескало полной ладонью на стены домов, балконы пузатились, игриво выставляя гнутый ажур чугуна. Казалось, где-то звучали рояли, мандолины и гармоники.

«Пусть неудачник плачет…»

Окна были распахнуты. Цветники в глиняных горшочках заполняли подоконники. Толстый человек с раскрытой волосатой грудью в подтяжках стоял у окна и страстно пел. Вдоль стены медленно пробирался кот.

11

Алекс третий раз продефилировал мимо белой будки охранника, стоящей за кованой решеткой ограды. Человек в серой форме и с резиновой палкой на ремне подозрительно покосился на приближающегося. Спиро уже минут десять крутился на одном месте, пытаясь найти издательство «Ватага». Координаты он выяснил из телефонного разговора с литературным редактором, но второпях записал таким почерком, что разобрать написанное было практически невозможно.

Страж, осмотрев Спиро с ног до головы металлоискателем, указал пальцем на планшетку Унца.

– Тут у меня бумаги.

– Открывайте, открывайте.

Чертыхаясь про себя, Алекс оторвал кусочек скотча, которым были прихвачены обе половинки.

– Теперь, пожалуйста.

Пройдя еще одного охранника, Спиро вызвал лифт.

«Сказывается соседство с банком, еще бы собак завели. Только банки не взрываются, они сами лопаются».

Через пару минут он вошел в кабинет с табличкой «Издательство «Ватага». В глубине комнаты несколько женщин сидело за компьютерами. Оттуда доносился аромат кофе: был обеденный перерыв. У входа стоял стеллаж с книгами, на корешках красовался фирменный знак издательства.

Обойдя валун ксерокса, Спиро уткнулся в первый письменный стол. Рукописи стопкой поднимались с пола и захлестывали часть столешницы. Остальное пространство занимал монитор с клавиатурой и канцелярские штучки, вперемешку с блокнотами и проспектами. Через минут десять в кабинет вошел человек с кипой бумаг и утомленным выражением лица.

– Вы звонили?

Алекс подумал, что лучше всего такие люди воспринимают слово, облеченное в печатную форму и переправил через бумажный завал сначала газетную заметку об «Умке», потом Правила игры, затем все остальное.

– И что? – над рукописями взметнулись брови редактора.

– Может быть, это представит для вас интерес? – на свет божий появилась заветная тетрадь.

Взвесив ее в руке, редактор вновь взглянул на Алекса.

– А в цифровой форме есть?

– Есть.

Дискета отправилась следом.

– Вот в таком виде вся эта беда размещена в Сети. Пара сюжетных линий имеют вполне законченный вид.

– Вы знаете, если это детектив или триллер, то народ этим уже наелся. Нас сейчас интересуют такие вещи, как рассказы о животных, о природе и главное – юмор.

– Не знаю, как с юмором, но о животных тоже есть…

– Вы в Мозгве остановились? В Электростуле? Я постараюсь не задерживать с ответом. Позвоните послезавтра.

Пока происходила беседа, в зал, не спеша, вошел пожилой джентльмен, по виду художник, в нацепленном набекрень берете. Из разговора, краем уха уловленным Алексом, стало понятно, что он принес иллюстрации к очередной книге. Девушка в розовом, просмотрев листы, одобрительно отозвавшись о сделанной работе, добавила:

– Правда, замечательная книга?

– А я ее и не читал…

Из Мозгвы Алекс поехал в Электростул: надо было навестить Роншара и забрать оставшуюся часть вещей. В электричке у коробейников Спиро прикупил запасных стержней для авторучки: впечатления копились, и их следовало мало-помалу конвертировать в текст «Тропы Алекса».

«Ох, чую, долго ее придется пробивать».

12

Электростул Алексу нравился и не нравился одновременно. С виду город был тихим и зеленым, такого автомобильного безумия, как в Мозгве, не было. Тем не менее, по словам Роншара, с экологией в городе были проблемы. Торчащие там и сям трубы говорили о том, что по сути Электростул – город-завод. Учитывалась ли роза ветров при его возведении, сказать было трудно. Какое-то время воздух был вполне свеж, но когда ветер менял свое направление и рыжие хвосты ядовитого дыма зависали над городом, от первоначальной благости не оставалось и следа.

Довольно часто начинали выть сирены гражданской обороны, пугая неподготовленных гостей.

Даже не верилось, что в его пределах размещены заводы-гиганты: «Элемасть», выпускающий спецсмазку для дурановых реакторов и «Тяжмощь» – специализирующийся на оборудовании для металлопроката. Продукция, давшая в свое время жизнь и название городу, давно перестала выпускаться. Иногда изготавливались единичные экземпляры, но, в основном, для музеев. Это было совсем не похоже на доброе старое время, когда производство не справлялось с лавиной заказов.

Особенно памятны были тридцатые годы. Тогда, для того, чтобы справиться с планом, начали выпускать электроскамейки. Их так и называли – электрические скамьи подсудимых. Учитывая тот факт, что судопроизводство было максимально упрощенным, приговор приводился в исполнении прямо в закрытом зале суда. Популярны были скамьи, рассчитанные на большие группы врагов народа, которые расплодились в невероятном количестве. Во время Второй Войны в чрезвычайной спешке перепрофилировали основные конвейерные линии: из заводских цехов стала выходить смертоносная начинка для реактивных снарядов «Актюша», авиабомб и торпед. Сработало двойное назначение уникальной технологии: наряду с цивильной, востребованной оказалась иная сторона изобретения. Впрочем, это относилось почти ко всем видам продукции, выпускаемой в те лихие годы.