Разрядка - Кристофер Прист

Я пошел глубже, нащупывая, что впереди. Позади меня дверь закрылась пружиной. Немедленно в углах потолка включились яркие софиты.

Я был в будуаре. Изукрашенная постель — с громадным резным деревянным балдахином, необъятными громоздящимися подушками и изобилием сверкающих сатиновых простыней — заполняла большую часть комнаты. Женщина, но не та молодая шлюшка, что привела меня сюда, лежала на постели в позе сексуальной непринужденности и доступности.

Она была нагой, лежа на спине, закинув согнутую руку за голову. Лицо ее было повернуто в сторону, рот открыт. Глаза закрыты, губы влажные. Громадные груди бугрились, глядя сосочками в разные стороны. Она подняла одно колено и слегка отвела ногу в сторону, открывая себя. Ладонь лежала на лоне, кончики пальцев слегка согнуты, немного погрузившись в расщелину. Прожекторы держали ее и постель в ослепительном фокусе сияющего белого света.

Этот вид заморозил меня. То, что я видел, было невозможно. Я уставился на нее, не веря себе.

Она улеглась в живую картину, которая была идентична, не просто похожа, а идентична той, что я прежде видел в воображении.

Картина была оттуда, где находился единственный фрагмент моего прошлого: я вспомнил первый день, когда я оказался в полутьме подвала галереи Джетры. Я прижимал свои дрожащие пальцы подростка, свои ладони, свой вспотевший лоб много раз к одной из наиболее печально известных тактилистских работ Акиццоне: «Сте-Августина Абонданаи».

(Я вспомнил название! Как?)

Эта женщина была Сте-Августиной. Репродукция, которую она представляла, была превосходной. Не только она была точной репликой, но так же и сделанное ею расположение простыней и подушек — складки сатина в резком свете сияли в точности, как на картине. Длинная блестящая полоска испарины, проходящая меж ее обнаженных грудей, была одной из моих самых сладострастных воображаемых картин.

Я был так поражен этой находкой, что на мгновение забыл, почему я нахожусь здесь. Многое немедленно и однозначно стало мне ясно: что она, к примеру, не та молодая женщина, которую я видел снимающей порванную майку, не была она ни одной из тощих женщин в радионаушниках, что поймали меня на танцплощадке. Она была более зрелой, чем худая девушка в майке, и на мой взгляд во много раз красивее, чем все остальные. Но самым смущающем была та тщательно подготовленная поза, в которой она развалилась на гладких простынях постели, — сознательная ссылка на воображаемую картину, которую только я и мог видеть. Это была связь, которую я не мог объяснить и от которой не мог отвязаться. Ее поза — это просто совпадение? Или они каким-то образом читают мои мысли?

Храм снов, сказала девушка. Это невозможно!

А точно ли невозможно?

Безумием было думать, что все это подстроено. Однако сходство с картиной, все подробности которой были четко запечатлены в моем сознании, было замечательным. Но даже так настоящая цель женщины была ясна. Она все еще оставалась шлюхой.

Я пялился на нее в молчании, пытаясь сообразить, что же мне об этом думать.

Тогда, не открывая глаз, шлюха сказала:

— Если ты стоишь тут, только чтобы глазеть, то тебе надо уйти.

— Я… я ищу здесь… — Она ничего не сказала, поэтому я добавил: — …молодую женщину, вроде вас…

— Бери меня или проваливай. Я не для того, чтобы смотреть или пялиться. Я здесь, чтобы ты меня насиловал.

Насколько я видел, она не сменила позу, говоря со мной. Даже губы едва шевелились.

Я смотрел на нее еще несколько секунд, думая, что вот оно место и вот оно время, когда мои фантазии и моя реальная жизнь могут пересечься, но в конце концов я пошел прочь от нее. Я, по правде говоря, испугался ее. Я едва только вышел из подросткового возраста и был совершенно неопытен в сексе. Хотя дело было и не только в этом: в одно неожиданное мгновение мне предстала во плоти одна из искусительниц Акиццоне.

Я застенчиво поступил, как она сказала, и вышел.

Был не слишком большой выбор, куда мне идти. Две двери выходили в эту комнату: та, в которую я вошел, и другая — в стене напротив. Я обошел гигантскую постель и направился ко второй двери. «Сте-Августина» даже не шевельнулась, чтобы посмотреть на мой уход. Насколько я мог судить, она вообще почти на меня не смотрела, пока я там был. Я опустил голову, не желая, чтобы она увидела меня, даже когда я ухожу.

Я прошел во второй узкий коридор, с моей стороны неосвещенный, слабая лампочка тлела на другой его стороне. Стычка произвела на меня знакомый физический эффект — несмотря на свою боязнь, я трепетал от сексуальной интриги. Сладострастие росло. Я пошел в сторону света, дверь в покинутую мной комнату закрылась за мной. На дальней стороне коридора прямо под лампой вырисовывалось что-то вроде арки с маленьким альковом за ней.

По всей длине коридора дверей больше не было, поэтому я предположил, что найду в алькове какой-нибудь выход. Опуская голову, чтобы пройти под арку, я запнулся и перешагнул переплетенные ноги мужчины и женщины, очевидно занимающихся любовью на полу. Во тьме я их раньше не заметил. Я пошатнулся, попытался удержать равновесие, пробормотал извинение и остановился, опираясь рукой о стену.

Потом я пошел прочь от парочки, но альков оказался тупиком. Я обернулся в тусклом свете, пытаясь обнаружить след какой-нибудь двери, но единственный вход был из-под арки.

Парочка на полу продолжала свои занятия, их нагие тела ритмически и энергично накачивались друг другом.

Я попробовал перешагнуть через них, но места, где встать, было мало, я снова потерял равновесие и споткнулся об них. Я пробормотал еще одно смущенное извинение, но к моему удивлению женщина живо выпуталась из-под мужчины и встала проворным, легким движением без малейших следов усталости. Длинные волосы падали ей на лицо, и она дернула головой, чтобы отбросить их с глаз. Пот градом катился по ее лицу, капая на грудь. Мужчина быстро перекатился лицом вверх. Из-за его наготы я, к своему изумлению, смог увидеть, что он совсем не возбужден сексуально. Их акт физической любви был только имитацией.

Женщина сказала мне:

— Подожди! Я пойду с тобой вместо него.

Она прикоснулась ко мне теплой рукой и приглашающе улыбнулась. Она возбужденно дышала. Пленка пота покрывала ее груди, соски торчали вперед. Я ощутил новый эротический заряд от легкого касания ее пальцев, но так же и волну вины. Мужчина пассивно лежал у моих ног, глядя вверх на меня. Я был сильно смущен всем, что видел.

Я попятился от них и пошел через арку назад по длинному неосвещенному коридору. Нагая шлюха живо следовала за мной, хватая меня за предплечье, пока я, спотыкаясь, плелся дальше. На дальнем конце коридора возле двери, которая, как я знал, вела назад в будуар Сте-Августины, я заметил еще одну дверь и с силой дернул ее. Она открылась с большим трудом. В комнате за этой дверью бесконечные пульсации синтезированной музыки слышались громче, но, похоже, никаких людей там не было. Стоял резкий мускусный запах. Я ощущал себя чувственным, возбужденным, готовым поддаться молодой женщине, что прилипла ко мне — но даже сейчас я был так испуган, дезориентирован, затоплен волной ощущений и мыслей, кружившихся во мне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});