Козырные валеты - Николай Леонов

– А ты, я вижу, еврей? Со всяким может случиться, не горюй, еврей тоже человек. Хотя хозяин вашего брата не шибко привечал. Ты Николушку-то хорошо знал? – Она быстро перекрестилась. – В больших чинах, а хороший мужик был. А в семье ему доставалось. Где ее, справедливость, найдешь? Только там Николаю за терпение воздастся.

Они поднялись на третий этаж, дверь в квартиру убитого полковника оказалась открытой, женщины переставляли мебель и несли посуду из соседних квартир. Котов тихо поздоровался и включился в процесс переноски различной утвари. Он не знал, кто есть кто из присутствующих, лишь сразу отличил трех мужчин, явно офицеров, одетых в штатские костюмы.

Часа через два столы в центральной зале были сдвинуты, женщины занялись сервировкой, когда один из мужчин подтолкнул Котова к дверям кухни и многозначительно подмигнул. Григорий не курил и практически не пил, но Гуров его предупредил, мол, не выделяйся, держись достойно розыскнику, который, если служба требует, то и скипидар хлебнуть обязан.

На кухне четверо мужчин, примерно однолетки, в темных костюмах и белых рубашках, окружили стол, молча подняли стаканы. Руководил «мероприятием» седой и кряжистый человек с властным взглядом. Проследив, чтобы у всех было налито и примерно поровну, он поднял свой стакан, сказал:

– Мир праху раба божьего Николая, – выпил одним глотком, сунул в рот щепоть капусты, уперся взглядом в Котова, спросил:

– Откуда будешь?

– Розыск. Главк, – ответил Котов.

– Значит, Гуров, – седой кивнул. – Этот своего не упустит. Сыскарь даже во сне подглядывает. И чего ты здесь хочешь найти?

– Михалыч, оставь мужика, – сказал сосед Котова. – Ему сказали прийти, он пришел. А ты на Леву бочки не кати. Мы выпили и разошлись, а ему пахать и пахать.

Видно, одернувший седого хотя и выглядел моложе, в положении ему не уступал, так как разговор сразу переключился на другое, на Котова внимания больше не обращали, имя Гурова не упоминали. По обрывкам фраз опер понял, что собрались здесь в основном технари. Ничего странного, убитый Сотин работал инженером по электрооборудованию. Однако в большинстве мужчин незримо присутствует сыщик, и вскоре прозвучал вопрос:

– Не пойму, кому Николай дорогу мог перейти?

– Почему Николай, а не Веткин? – спросил кто-то. – Убили-то двоих.

– Яков в милиции неделю, и то на пропаганде. Ясно, убивали одного, а второго порешили за компанию.

– Глухой висяк. И никакой Гуров его не поднимет. – Седой налил по второй. – Я в молодости двадцать лет в сыске отпахал, чую.

Котов чувствовал, на него смотрят и вопросительно, и осуждающе, отставил стакан, когда в кухню вошла крупная женщина с резкими чертами властного лица.

– Ментам дай повод, – красивым низким голосом произнесла она, оглядела присутствующих, кивнула Котову на дверь: – Пройдемте со мной.

Гриша одернул пиджак и последовал за хозяйкой. То, что женщина в доме хозяйка, сомнений не вызывало.

– Вас как зовут? – Она поправила Котову галстук, сыщик увидел в глазах женщины боль и растерянность, быстро ответил:

– Григорий. Гриша.

– Чувствую, вы человек интеллигентный, у меня к вам деликатная просьба. Я Чекина. Анна Павловна. Еще не все с кладбища вернулись, уже половина пьяные. Я мать вдовы… У нас есть младшая, ее зовут Ольга. Она на кладбище не была, приболела, нервы, понимаете. Вы бы не могли с дочкой посидеть?

– К вашим услугам, Анна Павловна, – Григорий поклонился. – Вам виднее, но, думаю, лучше, если с дочкой побудет женщина.

– Вы даже думаете? – Хозяйка тяжело сглотнула. – Побудьте с Олюшкой, может, она уснет. В комнату никого не пускайте, особенно отца. Он сейчас со всей гурьбой заявится, самый пьяный будет. Справитесь?

– Может, лучше врача пригласить? – спросил Григорий. – Я ведь даже…

– Оля не хочет врача. – Хозяйка подтолкнула Григория, открыла одну из дверей.

Спальня оказалась небольшой, уютной, обставленной без претензий. Блондинистая девушка лежала, укрывшись пледом, спиной к двери, на звук шагов не повернулась.

– Олюшка, смотри, какого интеллигентного мальчика я тебе привела, он с удовольствием посидит с тобой, – сказала женщина и выскользнула из комнаты.

– Здравствуйте, Оля, меня зовут Гриша, – сказал Котов, присаживаясь на стул. – Я тихо посижу, мешать не буду. Если что нужно, скажите. Может быть, чай или горячее молоко?

– Да пошел бы ты! – Голос у Ольги был сухой, с трещинкой, без следа слез.

Не зная почему, Котов рассмеялся, пытаясь объяснить свою бестактность, пояснил:

– Оля, если бы вы знали, сколько раз меня посылали, и не деликатно, как вы, а с указанием конкретного адреса.

Девушка помолчала, затем спросила:

– Вы что, из психушки?

– Из родственной организации, – ответил он.

Оля снова выдержала паузу, повернулась на спину, глянула на Котова сухими блестящими глазами:

– Врач? Санитар?

– И врач, и санитар, и мастер на все руки. Оля, вы меня не стесняйтесь, хочется ругаться – валяйте. Я тоже несколько слов знаю.

– А вы спокойный и не ханжа. – Ольга откинула плед, села и потянулась, обнажив небольшие девичьи груди.

– У вас красивая грудь, – заметил Котов. – Такие груди видишь только в музее, в мраморе…

Ольга слегка покраснела, вновь легла, прикрылась пледом.

– Вы хорошо знали Николая?

– Совсем не знал, – ответил Котов и соврал: – Я его даже ни разу не видел. – Он видел труп.

– А зачем пришли?

– Коллеги, – коротко ответил Григорий, обратив внимание, что пальцы девушки сильно дрожат.

– Коля был человек несчастный, – неожиданно сказала девушка. – Внешность, стать, красивая жена, мощный тесть… Любви не было.

– А вы? – удивляясь себе, спросил Григорий. – Вы ведь любили Николая?

Ольга попыталась взглянуть удивленно, даже возмущенно, сразу отвернулась, в глазах блеснули слезы.

– Я была маленькая, он не на той женился. И мама была против, но она хотела, чтобы Ленка образумилась, не пошла вразнос. И хватит об этом! Он любил Елену! Я люблю Елену! Хватит!

– Понимаю. Извините.

– Понимает! – передразнила девушка. – В чужой жизни мы все понимаем!

За дверью послышались шаги, голоса.

– Прибыли! Не пускайте сюда никого! Я сплю! Слушайте, давайте выпьем, может, я и вправду засну. В тумбочке бутылка и стакан.

– А мне башку не оторвут?

Ольга обожгла его взглядом, вытащила из-под пледа руку, начала открывать стоявшую рядом с кроватью тумбочку.

И опер увидел на тонком локтевом сгибе синее пятно и несколько темных точек от уколов. Он накинул на Ольгу плед, достал из тумбочки початую бутылку виски, стакан, надкусанное яблоко, налил, губы девушки обметало, сыщик налил больше. Ольга быстро, профессионально выпила, схватила яблоко, юркнула под плед, накрылась с головой.

– Где тут наша голуба? – раздался за дверью громкий мужской голос.

Котов хотел придержать дверь, но ее открыли мощным рывком, в комнату ворвалась волна винного перегара, на пороге появился помощник президента Виктор Львович Чекин. Он хотел отстранить Котова, но тот лишь казался субтильным, на самом деле был жилист и силен, устоял и тихо, уверенно сказал:

– Виктор Львович, ваша дочь только заснула.

– А ты кто будешь? – Чекин схватил опера за плечо.

– Вроде сиделки и охраны. – Котов не сдвинулся с места.

В комнату проскользнула хозяйка, отстранила мужа, властно сказала:

– Витя, иди к гостям, неудобно.

Он опустил широкие плечи, пробормотал: «Все бляди», – и вышел из комнаты.

– Олюшка действительно спит? – шепотом спросила хозяйка, пристально глядя в лицо сыщика. Он привык к разным взглядам, смотрел в лицо матери прямо, несколько удивленно и молча кивнул.

– Гриша, не ври, Ольга просила чего?

– Просила, – он вновь кивнул. – Я налил ей граммов пятьдесят коньяка.

– И больше ничего? – Она смотрела на сыщика, не отрываясь.

– Выпила глоток воды.

Хозяйка тяжело опустилась на стул, заговорила:

– Если этот кретин, – хозяйка кивнула на дверь, – начнет вас на службе преследовать, позвоните мне.

– Спасибо, Анна Павловна, – Котов заставил себя улыбнуться. – У вас очаровательная дочь.

Женщина подняла голову, скривившись, удержала слезы, несколько раз сглотнув, ответила:

– Все, что осталось. А какой дом был!

– Такая дочь – очень много, – опер замялся, понимая, что говорит лишнее, произнес: – Нервы. Стрессы. Было бы неплохо поселить ее за городом, скоро бабье лето.

Лицо хозяйки вновь стало жестким, она усмехнулась:

– Я учту. Вам спасибо, для всех будет лучше, если вы потихонечку исчезнете. Машина нужна?

– Благодарю, – Котов поклонился и вышел.

Глава 2

В микрорайоне, где вчера застрелили двух полковников милиции, с самого утра бесцельно шатался высокий худой опер и розыскник, бывший начальник, Валентин Петрович Нестеренко.

Прибыв поутру, практически в одно время с Котовым и Станиславом, старый мент проехал по всему своему участку, очертив его контуры. Участок был невелик, представлял собой прямоугольник. Если спуститься с Войковского моста в сторону Шереметьева, у светофора свернуть в сторону Головинского шоссе, а через квартал у станции метро «Водный стадион» вновь повернуть направо, то через несколько минут опять окажешься у Войковского моста, только с другой стороны.