Рикошет (СИ) - Ритчи Бекка

Ух…

Мой телефон звонит, и я подпрыгиваю. РАЙК МЭДОУЗ заполняет экран.

У меня проблемы. Мы еще не установили отношения типа «разговор по телефону». С недавних пор мы общаемся только по смс. Даже если он сводный брат Ло, он только что вошел в нашу жизнь. И хотя Ло может простить все прошлые проступки Райка — например, то, что он семь лет знал о местонахождении своего младшего брата и ничего не предпринимал по этому поводу (хотя бы сказал «Привет») — я держу Райка на большом расстоянии. Это не имеет никакого отношения к его мальчишеским качествам и сексу, а скорее к его раздражающим качествам. Например, вмешиваться в дела других людей. Как быть альфа-самцом, когда ситуация этого не требует.

Мой палец продолжает парить над большой зеленой кнопкой, и я принимаю поспешное решение и бегу во внутренний дворик, чтобы избежать музыки и громких разговоров. Даже снаружи дикая суматоха улицы компенсируют отсутствие громких басов, так как внизу собираются люди для сегодняшнего праздника. Мой телефон сердито вибрирует у меня в руке. Я быстро прижимаю динамик к уху и жду, пока Райк заговорит первым. Я не собираюсь начинать этот разговор.

— Открой, блять, эти ворота, — огрызается он.

— Я не могу.

— Что значит не можешь? Оторви свою задницу от кровати и спустись сюда, — я слышу, как он дергает железную дверь, как будто пытается физически открыть его с помощью грубой силы.

— Ты пытаешься взломать дверь?

— Я думаю об этом, — он вздыхает, взволнованный. — Прошло семь дней с тех пор, как он ушел, а не пять гребаных лет. Ты ведешь себя жалко.

Я поджала губы. Вот почему он мне не нравится. Его откровенная честность иногда так груба. Райк выводит понятие «жесткая любовь» на совершенно новый уровень.

— Я это понимаю. И я хочу, чтобы ты знал: на четвертый день я сменила спортивную одежду, а на пятый помыла голову.

Я не жалкая. Я пытаюсь жить без своего лучшего друга. Это трудно. У меня отняли всю мою причину просыпаться по утрам и улыбаться.

— Поздравляю. Теперь открой ворота.

И тут моя удача пошла коту под хвост.

— С НОВЫМ ГОДОМ, УБЛЮДКИ! — кричит парень пятью этажами ниже. Я на сто процентов уверена, что Райк услышал это пьяное восклицание через трубку.

— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, — быстро говорю я, чувствуя, как в трубке закипает ярость, исходящая от Райка. — Дэйзи умоляла меня прийти на эту домашнюю вечеринку. Она смотрела на меня большими зелеными глазами лани. Ты не был очарован этим взглядом Дэйзи, поэтому ты не можешь судить. А потом я подумала — ничего страшного в этом нет. Ей пятнадцать. Это должно быть какая-то маленькая девчачья вечеринка в городе. Не о чем беспокоиться, — я идиотски показываю на свою грудь, хотя его нет рядом со мной. — Это не моя вина, что у моей младшей сестры есть друзья вдвое старше ее. Я даже не знала, что она пьет за пределами нашей семьи до сегодняшнего вечера! Так что это не моя вина. Ты слышишь меня, Райк? Не. Моя. Вина, — я заканчиваю свою тираду с тяжелым вздохом.

После небольшой паузы он только и говорит: — Где ты, блядь, находишься?

— Я, вероятно, отправлюсь домой после того, как опустится шар на Таймс-Сквер, — я уклоняюсь от ответа на случай, если он намерен меня найти.

— Ты доверяешь себе?

Я замолкаю и бросаю взгляд на хорошо сложенную модель, которая перегнулась через перила, чтобы привлечь внимание девушки на улице.

Он без рубашки.

И горячий. Но, думаю, это и так понятно, учитывая его работу.

Доверяю ли я себе? Не полностью. Но я не могу вечно оставаться в затворничестве и кутаться в простыни, как умирающая гиена. Я должна быть храброй. Я должна попытаться быть нормальной. Даже если мой разум кричит нет.

Райк воспринимает мое молчание как ответ.

— Если ты даже не можешь сказать «да», тогда тебе не стоит быть ни на каких вечеринках. Найди Дэйзи и оставайся с ней, пока я не приеду.

Что? Нет, нет, нет.

— Тебе не нужно нянчиться со мной, Райк.

Он громко выдохнул.

— Слушай, я обещал Ло, что прослежу, чтобы ты не прыгнула с чёртовой скалы, когда он уедет. Если помощь тебе поможет ему, то я сделаю все, что потребуется. Увидимся, — он кладет трубку, и я понимаю, что так и не сказала ему адрес квартиры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Может быть, он блефует и пытается внушить мне страх, чтобы я не сделала что-то необдуманное и глупое. Например, переспать с мужчиной-моделью. Например, поцеловать случайного парня. Меня пугает то место в моем сознании, которое говорит вперед — спусковой крючок, который забывает о любви всей моей жизни на короткое, ужасающее мгновение. А потом, когда все закончится, меня охватит стыд и отвращение, настолько глубокие, что я не буду знать, как выползти обратно.

Я вдыхаю и отряхиваю дрожащие руки. Я шаркаю по квартире и замечаю Дэйзи у серебристого холодильника с головокружительным количеством магнитов с буквами. Кто-то составил кончай вместе со мной. Умно.

Дэйзи потягивает из красного стаканчика, теперь наполненного пуншем, и болтает с высокой итальянской моделью, его шоколадные волосы густые, а улыбка безумно яркая. Когда я подхожу, она быстро прощается и нерешительно переворачивает телефон на ладони.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Только что произошло кое-что странное. Я не знаю… — она делает еще один глоток пунша и облизывает губы. — Райк написал мне.

Вот дерьмо.

— Я имею в виду, я даже не думала, что он меня заметил.

Насколько я помню, Райк встречал Дэйзи один раз в доме моей семьи в Вилланове, шикарном пригороде за пределами Филадельфии, и это было больше похоже на приветствие издалека, чем на настоящее приветствие.

— Что он хотел?

— Узнать, на какой вечеринке я была. Я дала ему адрес, — она пожимает плечами. — Думаешь, я ему нравлюсь или что-то в этом роде?

— …я не знаю, Дэйз. Ему двадцать два, и он не из тех парней, которые пристают к пятнадцатилетним.

Потому что эти парни — извращенцы.

Ее губы сжались в глубокую гримасу.

— Да, наверное. Но почему он спросил, где я была? Я имею в виду, я же выгляжу старше, Лили. И я зарабатываю свои собственные деньги…

— Тебе все еще пятнадцать, — говорю я ей. — А ему все еще двадцать два.

Это нужно пресечь прямо сейчас, пока он не приехал. Я не могу допустить, чтобы она думала, что у нее есть шанс с ним. Нет, нет, нет. У меня чешется шея. Может, у меня ветрянка.

Она стонет.

— Это так, блять, раздражает. Половину времени я чувствую себя старше, чем есть на самом деле. Некоторые люди обращаются со мной так, будто мне за двадцать, а потом я возвращаюсь в школу, и со мной снова нянчатся. Мне оказывают уважение, а потом его у меня отнимают. Снова и снова, снова и снова, — она пригубила остатки своего напитка.

— Мне жаль, — говорю я, не зная, что еще ей сказать, чтобы ей стало легче. — Тебе скоро шестнадцать, а потом тебе ещё останется два года, — я неубедительно трясу руками, как искусственными помпонами.

Она слабо смеется.

— Ты такая сентиментальная.

Я пожимаю плечами.

— Это заставило тебя рассмеяться.

— Да, — кивает она.

— Откуда у Райка твой номер?

— Я ему его не давала. Может быть, он позвонил Роуз и попросил его у нее, — она делает паузу. — Итак… почему ты думаешь, что он приедет?

Я напряженно вдыхаю, мои мышцы напрягаются.

— Я не уверена, — лгу я.

— Ну посмотрим, — она смотрит на свой пустой стаканчик. — Я пойду за добавкой. Как насчет того, чтобы ты пошла потусоваться с Бретом? — она наклоняет голову в сторону страшно красивого блондина, от которого я уклонилась.

— Избавляешься от меня? — шучу я. — Я не такая уж и веселая?

Она улыбается.

— Я просто не хочу оставлять тебя здесь одну. В конце концов, это я попросила тебя прийти. И мне может понадобиться некоторое время, чтобы выбраться из чаши с пуншем, — она кивает на большую кадку, наполненную красной жидкостью и нарезанными ананасами. — Видишь там Джека, — я замечаю черноволосого европейца, которого заметила раньше.