Подруга Дьявола - Питер Робинсон

Когда Энни наконец открыла оба глаза и осмотрелась, ей удалось уяснить сразу несколько вещей: она лежит не в своей постели, поэтому и не может нащупать прикроватный столик; у нее страшно болит голова, а на бедре ее лежит — ну кто бы мог подумать? — человеческая рука. К счастью или к несчастью — выяснится в дальнейшем, — рука оказалась мужской. Шаг за шагом, как бывает, когда складываешь из отдельных рисунков движущиеся картинки и подолгу ищешь нужные карточки, Энни воскрешала в памяти прошлый вечер. Картина получалась нечеткой и путаной, к тому же с большими пробелами. Что она ясно помнила, так это пиво, громкую музыку, танцы, какие-то шипучие напитки в бокалах с зонтиками, мелькающие огни, оркестр, смеющихся людей, сбивающий с ног ветер, тускло освещенные улицы, крутой подъем на холм, лестницу… Энни старалась вспомнить, что же было дальше. Еще один бокал… или два?.. Вцепившись друг в друга и неловко спотыкаясь, они добрели до постели. Той самой, в которой она сейчас и лежит. Энни осторожно сняла руку со своего бедра. Хозяин руки пошевелился и промычал что-то во сне, но, слава богу, не проснулся. Энни села и внимательно осмотрелась.

На ней не было ничего — ну ни единого лоскутка! Ее одежда была разбросана по дощатому полу в беспорядке, наводившем на мысль о том, что в процессе раздевания стыд и сдержанность были отброшены напрочь; ее черные шелковые панталоны висели на спинке кровати, как взятый в качестве трофея штандарт поверженной армии. Быстрым движением Энни сдернула их, натянула на себя, а затем провела руками по голове, приглаживая взъерошенные волосы. Чувствовала она себя отвратительно.

— Идиотка, — прошипела она, обращаясь к себе. — И-ди-от-ка!

Она посмотрела на спящего мужчину. Короткие пряди черных волос, не примятые подушкой, торчали во все стороны, а одна шаловливо прикрывала правый глаз; мощная челюсть, широкие плечи, красивая и не сильно заросшая волосами грудь. Хорошо хоть не сослуживец — на полицейского не похож. Глаза его были закрыты, а она, к стыду своему, не помнила, какого они цвета. Щеки покрывала щетина, но он, по всей вероятности, начал бриться не очень давно. Сколько же ему лет? Двадцать два, самое большее — двадцать три, решила она. А ей? Только что стукнуло сорок. Судя по виду его квартиры, парень еще холостяк. Энни предпочитала иметь дело с женатыми мужчинами старше ее.

Вздохнув, она принялась собирать с пола свою одежду и одеваться. Комната выглядела достаточно опрятной: стены окрашены в светло-голубой цвет, на одной — репродукция обнаженной натуры Модильяни, на окне — венецианские шторы, создающие полумрак. На стене напротив кровати висел постер неизвестной ей рок-группы. Под ним стояла электрогитара, шнур от нее тянулся к небольшому усилителю. Энни вспомнила: парень говорил ей, что играет в какой-то группе. Господи, да неужто она пошла домой к мальчишке-музыканту? Все не так уж плохо, попыталась утешить себя Энни. Ну переспала с гитаристом, так не с ударником же! И уж тем более не с саксофонистом. «Никогда, милочка, не связывайся с саксофонистом, — наставляла ее когда-то Джеки, старая подруга. — Единственное, о чем он думает, — это о том, как сыграть свое следующее соло». Вот ее наставления и пригодились.

В холодном свете дня парень выглядел еще более молодым. Энни снова внимательно посмотрела на него. Нет, ему никак не меньше двадцати двух. Ведь он даже моложе, чем рок-звезда Брайан, сын Бэнкса. Казалось бы, убеждала себя Энни, ей должно льстить, что такой молодой и симпатичный парень на нее запал, значит, она еще может нравиться. Однако почему-то эти доводы не убеждали, и в собственных глазах Энни выглядела старой шлюхой. Вот когда мужчина старше, а женщина младше — это нормально, мужчина даже может собой гордиться… Она потянула молнию на джинсах. Господи, да они еле-еле застегиваются! В последнее время она набирала вес так быстро, словно соревновалась с кем-то. Что и говорить, она без всякой радости смотрела на жировую подушечку, появившуюся там, где еще недавно был плоский живот. Пора заняться физкультурой и не так сильно налегать на эль.

Энни вынула из рюкзачка мобильник, чтобы выяснить, от кого был звонок. Звонили с работы. Она пока не уяснила для себя, сможет ли показаться на службе в таких растрепанных чувствах. Прежде всего она, не выпуская из рук рюкзачок, вошла в ванную комнату и закрылась на защелку. Для начала присела на унитаз, затем, порывшись в шкафчике над умывальником, нашла флакончик с аспирином, помылась так, как можно помыться под краном над ванной, немного накрасилась. Душа здесь не было, а раздеваться снова и лезть в ванну ей не хотелось. Лучше всего уйти. Поймать машину, плюнуть на работу и поехать домой, то есть в то место, которое в эти дни заменяло ей дом, надолго залечь в пенную ванну и заняться самобичеванием. Сказать себе тысячу раз: «Я не должна ходить домой к молодым гитаристам, с которыми знакомлюсь в ночных клубах». Сейчас до Энни дошло, что свою машину она оставила где-то возле клуба. У нее хватило ума не садиться в таком состоянии за руль. Значит, некоторым здравомыслием она все-таки обладает. И, как ей казалось, она даже сможет вспомнить, какой клуб они посетили последним.

В спертом воздухе спальни висело плотное облако табачного — и не только — дыма. На маленьком столике возле двери Энни увидела пепельницу с сигаретными окурками и парой недокуренных самокруток. Рядом с пепельницей лежали пластиковый пакет с марихуаной и ее клипсы. Боже милосердный, так она была в состоянии не только снять клипсы, но и выкурить косячок! А что еще она натворила?.. Впрочем, стоит ли думать об этом? Не отрывая взгляда от зеркала, она взяла клипсы и прицепила их к мочкам ушей.

Когда Энни открыла дверь, гитарист зашевелился, но не проснулся — он лишь натянул на себя простыню, замотался в нее и свернулся по-детски калачиком. Энни, захлопнув за собой дверь, вышла на лестницу навстречу новому неизвестному дню в незнакомом месте. Улица встретила ее свежим морским воздухом, холодным ветром, визгливыми криками чаек. К счастью, на ней была теплая куртка.

Спускаясь с холма по пути к клубу, возле которого она оставила машину, Энни вытащила мобильник и настроила режим голосовой почты. Справившись с телефоном, она с большой радостью услышала строгий голос суперинтенданта Брафа, начальника отдела по расследованию особо тяжких преступлений Восточного округа Скарборо (графство Йоркшир), приказывающий ей как можно быстрее прибыть в Ларборо-Хед. Там произошло убийство, и местное начальство хочет подключить ее к расследованию. В командировках, размышляла она, выключая мобильник, временами чувствуешь себя проституткой. Тут ей пришло в голову, что она в течение получаса уже два раза почувствовала себя таковой — правда, в связи с различными обстоятельствами, — и решила, что сейчас самое время сменить метафоры. Она вовсе не проститутка, не шлюха — она ангел милосердия. Вот кто она такая: Энни Кэббот, Ангел Милосердия, к вашим услугам. Увидев на стоянке возле клуба свою фиолетовую «астру», она уже более чем в сотый раз подумала, что пора поменять машину, заглянула в дорожную карту, и машина, скрежеща шестернями, двинулась на север, в направлении Ларборо-Хед.

Кафе на рыночной площади, как ни странно, были открыты. Бэнкс выбрал кафе, расположенное на верхнем этаже третьего от Тейлор-ярда дома, над магазином товаров для пожилых людей. Он знал, что кофе там всегда хороший и крепкий, поэтому и пришел сюда со своей начальницей, Катрин Жервез. Выглядела она, по мнению Бэнкса, весьма привлекательно: вздернутый носик, голубые глаза, губки бантиком и легкий румянец, задержавшийся после утренних спортивных занятий на ее обычно бледном лице. Едва заметный шрам под левым глазом казался почти зеркальным отражением шрама на его лице. Выглядела Жервез на добрый десяток лет моложе Бэнкса, значит, ей было чуть за сорок. Сделав официанту заказ — кофе для него, крепкий чай с бергамотом для нее и горячие булочки с маслом для обоих, — они перешли к делу.

— Боюсь, нам предстоит иметь дело с особо извращенным убийцей, — начал Бэнкс.

— А ведь совсем недавно у нас было тихо и спокойно, — со вздохом произнесла Жервез и, положив на стол хлыст, сняла с головы шлем, провела ладонями по гладко причесанным волосам. — После инцидента с той самой рок-группой, — добавила она, многозначительно взглянув на Бэнкса.

Старший инспектор понимал, что Жервез, предоставив ему полную свободу действий при расследовании предыдущего дела об убийстве, все еще не могла согласиться с его результатами. Так же, как и сам Бэнкс. Но ничего не поделаешь, порой все идет совсем не так, как мы рассчитываем. Бэнкс быстро ввел начальницу в курс дела, рассказав то, что узнал от сержанта Темплтона и доктора Бернса.

— Тело было обнаружено сегодня утром в восемь часов пятнадцать минут пятидесятипятилетним мистером Джозефом Рэнделлом, проживающим на Гиацинтовой аллее.