Два льва, ведьма и Мантия Войны - Танит Ли

— Давай проверим, сможем ли повернуть и убраться отсюда.

Бретильф кинул взгляд через плечо:

— Нас уверили, что мы можем лишь ехать вперед, к замку. Они сказали, что нам даже не понадобится карта: тяготеющее над нами волшебство столь сильно, что само приведет нас к цели.

— Может, и так, — задумчиво произнес Зир. — Но ведь лошади могут понести нас совсем в другую сторону, невзирая на то, какие чары наложены на нас.

Мрачно посмотрев назад, на город, они схватили покрепче поводья и попытались развернуть скакунов.

Но лошади тут же встали на дыбы, словно столкнувшись с яростным пламенем или омерзительными демонами. Оглушительно стуча металлическими подковами по булыжникам дороги, они чуть не сбросили всадников наземь. Всего за несколько мгновений оба скакуна промчались оставшуюся четверть мили до леса.

Громко крича и изо всех сил натягивая поводья, всадники едва успокоили лошадей. Они очутились в чаще; мост, река и город остались позади. Бретильф и Зир хмуро оглядели ярко-красную листву над головами, столь же огненную, как их собственные шевелюры.

— Ладно, с этим разобрались.

Полуденный свет с трудом пробивался сквозь медный свод листвы. Угрюмые Зир и Бретильф неспешно скакали по избранной чарами дороге. Заливисто пели птицы, и однажды через тропу пронесся олень. Парочка белок на высокой сосне с любопытством наблюдала за чужаками.

Вскоре впереди у края дороги что-то появилось. Сначала мужчины не поняли, что за неподвижный силуэт они видят. А затем Зир воскликнул:

— Посмотри, это ведь девчушка из «Бесстрашного дракона», которая меня предупреждала!

— По-моему, я тоже ее знаю. Она прислуживала мне то ли в первой, то ли во второй гостинице.

Девушка, в запачканной одежде и разорванном белом платке на сальных от постоянной близости к жарящемуся мясу волосах, как раз подняла руку, но не приветствуя, а маня к себе.

— Быть может, ее выгнали с работы из-за нас, — сказал Зир.

— Я могу дать ей денег, — промолвил Бретильф.

Всадники доехали до девушки и остановились. Уставившись на них тусклыми глазами, она сказала:

— Увы! Фальшивый принц вдохновил вас и отправил навстречу року. О, вы закончите, как и многие другие. Мантию никому не достать. Бедные души, бедные потерянные души!

— В точку, — отозвался Зир.

— Но очень мило с твоей стороны так ободрить нас, — подхватил Бретильф.

Девушка, казалось, не услышала слов всадников. Торжественным голосом она вскричала:

— Имя мне Лое, и я лишь ничтожный вестник. Вам следует ехать в дом Звезды Измарель. Лишь там можете найти вы помощь!

— А что такое Звезда Измарель?

— Ищите дом и учитесь! — напыщенным и раздраженным тоном объявила Лое. — Усадьбу вы не сможете не заметить. На стенах белые розы, вокруг летают белые совы. И наверху сияет огромная алмазная звезда.

— Не так скромна, как ты, — сказал Зир.

— Я ничто. Я всего лишь Лое.

Внезапно девушка спрыгнула с тропы и затерялась в золотисто-медной мозаике стволов и листвы. Зир и Бретильф задумчиво смотрели ей вслед.

— Мне кажется… — промурлыкал наконец Бретильф.

— …и мне… — эхом откликнулся Зир.

— …там, где падает тень вон от того кедра…

— …девушка перестала быть девушкой…

— …и превратилась…

— …в горностая… — заключил Зир и затем добавил: — Возможно, у нас видения от голода. Давай устроим недолгий привал и подкрепимся.

По мере того как солнце плыло в небе, осенний лес менял краски с золотисто-медного на густой цвет красного вина и наконец стал сиреневым. В тот вечер поросшая травой и то тут, то там прочерченная мощными корнями деревьев тропа, извиваясь, влилась в открытое место. Царившую там тьму расцвечивали лишь крохотные светящиеся жучки.

Внезапно слева от дороги начался поросший редкими деревьями подъем, переросший в холм, четко вырисовывавшийся на фоне розовато-лилового неба. Одна из сиявших там звезд была необычайно крупных размеров. Она ярко освещала большой темный дом. Кое-где темноту пронзал игольчатый свет ламп.

— Усадьба Измарель?

— Похоже на то, — подтвердил Зир.

— Зайдем?

— А почему нет? Дорога проходит совсем рядом, а чары позволяют нам останавливаться.

— Да и в любом случае, — откликнулся Бретильф, — на пути к року все отсрочки хороши.

Серый и гнедой забрались на холм.

Впереди появилась высокая каменная стена, покрытая бутонами лунного цвета, чей аромат, казалось, усилился с опустившейся темнотой. В воздухе над ними летали шесть или семь огромных летучих мышей. Но когда всадники подъехали ближе, то в свете звезды оказалось, что то были белые совы.

В окнах сквозь пурпурные и шафрановые стекла пробивался свет. Над воротами висел изящный колокол.

Пока мужчины разглядывали его, раздумывая, потянуть за шнурок или нет, колокол вдруг затрезвонил сам. При первых же его звуках совы слетелись и, усевшись на стену, стали рассматривать Зира и Бретильфа своими круглыми стеклянными глазками.

Через несколько мгновений широко распахнулись ворота, открыв взору темный сад. Благоухавшие там белые розы, казалось, пленяли лунное свечение и призрачно сияли в ночи. Шагах в двадцати от всадников виднелась открытая дверь. Пока они раздумывали, в доме зажглись лампы, осветив темноту мягким светом. Все это было так заманчиво, так необычно, что мужчины не могли сдвинуться с места. На стенах замерли совы. Не слышалось ни знака, и даже время, казалось, остановилось.

Спустя какое-то время Бретильф наконец спросил:

— Ну что, зайдем? Или уберемся отсюда?

— Что бы мы ни делали, все равно пропадать, так что…

Всадники спешились, привязали лошадей среди роз и направились прямо к двери.

Они очутились в очаровательной зале, освещенной резными лампами из бронзы и стекла лавандового цвета. Пол покрывали роскошные пледы всех цветов радуги.

На длинном столе сверкали высокие позолоченные графины с черным элем, красным вином и медовухой. На золотых и серебряных блюдах, украшенных жемчугом и драгоценными камнями, красовались пироги, источавшее дивный аромат жареное мясо, сыр, покрытый росой, салат, фрукты и всевозможные сласти.

— Ты доверяешь всем эти яствам? — спросил Зир.

— Не больше, чем вору, который забрался в окно.

— Вот и я так думаю. Стоит ли нам откушать?

— Давай попробуем.

Но стоило им отодвинуть изукрашенные золотом кресла, чтобы сесть, раздвинулись портьеры в противоположной части комнаты, и мужчины замерли.

Перед ними появилась молодая женщина, но на этот раз исключительной красоты. Прелесть ее лица подчеркивалась изумительным разрезом черных бархатных глаз. По плечам каскадом струились волны сияющих волос, казавшихся в свете ламп каштановыми. Аметистовый шелк обтягивал изгибы стройной фигуры. На талии поблескивал пояс из белого золота.