Пожар в лаборатории №1 - Хайнц Фивег

– Все в порядке, – сообщил один из инженеров.

Всех удивил пулемет, установленный на старом тракторе. Профессор Веге попросил всех присутствующих подойти ближе.

– Вас удивляет наш доисторический броненосец? – улыбаясь обратился он к гостям. – Это ничего. Старый трактор очень хорошо сыграет свою роль в нашем опыте. Дайте волю вашей фантазии и представьте, что перед вами танк новейшей конструкции. Для нас имеют значение только гусеницы, потому что это главная деталь каждой бронированной боевой машины. Когда трактор отойдет на большое расстояние, эти гусеницы будут разбиты прямо отсюда. То же самое касается и пулемета. Могу вам сказать, что в его магазине нет ни одного боевого патрона. Так вот, господа, сейчас наш «танк» отъедет примерно на пятьсот метров от нас, и тогда мы нанесем по нему всего лишь два ультразвуковых удара. Каждый из них будет длиться только одну секунду.

Профессор Веге дал знак начинать. Взревел мотор, и трактор двинулся. Одновременно на грузовой машине заработал дизель-агрегат.

– Надо было прихватить с собой бинокль, – отметил один из представителей правительства.

– Он вам не нужен, – ответил доктор Гартунг и пригласил всех к машине с радарной установкой. Рядом с аппаратом сидел инженер, с помощью специального радиоаппарата на расстоянии управлявший трактором. На большом экране четко был виден трактор, который полз по далекому полю. Профессор Веге следил за электрическим измерителем расстояния.

– Пятьсот метров, – сказал он громко, – этого достаточно. Разверните трактор на сто восемьдесят градусов.

Инженер дернул вверх рычаг на радиоаппарате, и все увидели на экране, как трактор послушно развернулся в нужном направлении.

– Огонь! – приказал профессор Веге.

Застрочил установленный на тракторе пулемет. Тишину нарушили короткие пулеметные очереди. Трактор шел полным ходом. Наконец мелко задрожал грузовик, на котором был установлен ультразвуковой генератор. Дважды подряд дизель-мотор взревел так сильно, что, казалось, вот-вот взорвется. Ультразвуковые волны прорезали воздух и обрушились на гусеничный трактор. Трактор вздрогнул и стал, пулемет замолк.

– Прошу всех в машины – поедем глянем на «танк» вблизи, – сказал профессор Веге.

Представители правительства молча стояли перед трактором. Вся машина расплавилась, сплющилась, как от удара гигантского молота. Траки гусениц потеряли свою форму. Особенно жалко выглядел пулемет. Ствол изогнулся так, что отверстие его смотрело прямо в землю.

Профессор Веге первым нарушил молчание:

– Так же будет выглядеть танк новейшей конструкции, если он попадет под луч ультразвукового гиперболоида. Дело в том, что ультразвуковые волны размягчают металл только на какую-то долю секунды. Остальное делает сила земного притяжения. Посмотрите на пулемет. Как только металл стал мягким, ствол согнулся под собственной тяжестью. Что произошло с мотором, вы можете легко догадаться сами. Ни поршня, ни подшипника, даже мелкого винтика не осталось целым.

– А как действуют ультразвуковые волны на человека? – спросил один из представителей правительства.

– Два и даже три удара в течение секунды не причинят здоровому человеку особого вреда. Может, немного подскочит температура, воспалится горло. Но эти симптомы исчезают через четыре-пять часов. Ультразвуковой удар, который длится одну минуту, безусловно смертелен для человека. Но я хочу сказать вам одно: мы будем и дальше совершенствовать ультразвуковой гиперболоид, повышать дальность его действия. Это изобретение будет иметь большое значение для дела защиты мира.

Когда колонна автомашин вернулась на заводской двор, загудела сирена. Перерыв на обед. Сразу же после обеда инженер Хансен пошел в лабораторию №1. Хотя нервы его были напряжены до предела, держался он великолепно. Постучал в запертую дверь. Открыл ему инженер Тале. Профессор Веге и доктор Гартунг стояли у стола, на котором лежала длинная стеклянная трубка ультразвукового генератора, и о чем-то совещались.

Хансен начал снимать главное реле с аппарата, украдкой перебегая глазами от сейфа к выходной двери. Не торопясь он отсоединял толстый медный кабель от автоматического выключателя. Подошел профессор Веге.

– Обязательно хорошенько проверьте выключатель анодного тока, коллега Хансен. Если ток поступит в лампу на десятую долю секунды раньше, напряжение накаливания резко подскочит и пробьет конденсаторы.

Хансен снял реле и повернулся, чтобы уйти.

– Я все внимательно проверю, господин профессор.

Хансен отнес главное реле в лабораторию №2. Не прошло и получаса, как он наладил выключатель и проверил по электронным часам точность включения. Хансен удовлетворенно кивнул головой. От безупречной работы ультразвукового генератора зависел весь его план. Двадцать минут он проверял работу автоматического выключателя на коротких отрезках времени.

– Все в порядке, – пробормотал себе под нос и пощупал мягкий сверток, который держал в кармане пиджака под халатом. Сжал зубы и подумал: сейчас или никогда! Взял реле и вышел из лаборатории.

Кровь горячо стучала в висках, рука снова пощупала пакетик. Перед дверью лаборатории №1 Хансен нерешительно остановился, постоял мгновение, затем уверенно постучал.

– Нашли неисправность? – спросил профессор Веге.

Хансен объяснил, почему происходил сбой в работе выключателя. Он говорил спокойно, и никто не заметил, как сильно он волнуется. Затем он подошел к ультразвуковому генератору и начал устанавливать автоматический выключатель на место.

Оба ученых снова подошли к столу и продолжали разговор об усовершенствовании передающей лампы. Инженер Тале что-то монтировал на пульте управления, заменяя вольтметр.

Хансен наклонился к ультразвуковому генератору и крепко прикрутил реле. После этого он начал соединять кабель с кабелем. Его руки слегка, едва заметно дрожали. Он уже закончил работу, но не выходил из-за генератора – не оборачиваясь, краем глаза поглядывая на трех мужчин, осматривал лабораторию. Незаметно вытащил мягкий серый сверток, закрепил его между двумя резиновыми прокладками под генератором и дернул за конец веревочки на упаковке.

Это было делом одной секунды. Хансен продолжал пристально следить за тремя учеными. Никто из них не взглянул в его сторону.

– Реле готово, господин профессор, – сказал Хансен и сделал жест рукой, словно включая его.

– Хорошо, тогда можно начинать, – ответил профессор Веге. – Коллега Тале, вы ближе всех, включите, пожалуйста, генератор.

Хансен вышел из лаборатории №1 и, когда услышал, что за ним заперли дверь, почти бегом направился в лабораторию №2. Открывая дверь, он глянул на часы. Два часа тридцать минут. «За полчаса все будет сделано», – подумал он. И сильнее, чем обычно, хлопнул дверью.

Ассистентка стояла у небольшого рентгеновского аппарата, с помощью которого изучали структуру металлов.

– Снимки седьмой и восьмой уже проявлены? – с порога спросил Хансен.

Женщина удивленно посмотрела на своего шефа.

– Нет, вы говорили, что...

Хансен нахмурился.

– Вы меня неправильно поняли. Я не могу вести работу дальше, пока не проверю снимков. Где кассеты?

– Вот они. Их надо немедленно проявить?

Хансен сделал вид, что о чем-то размышляет.

– Нет, спасибо, я проявлю их сам.

Он вошел в фотолабораторию и запер за собой дверь.

«До сих пор все шло хорошо», – подумал он. Конечно, он знал, что снимки не проявлены. Это было предусмотрено его планом. Он должен выиграть время и, кроме того, обеспечить себе алиби. Такие же снимки он сам перед этим тайно сделал и проявил. Хансен положил кассеты на стол, достал из кармана и надел тонкие черные перчатки.

В это время профессор Веге и доктор Гартунг проводили опыт по изготовлению электродов из медного порошка. Ультразвуковой генератор работал хорошо. Вдруг инженер Тале схватился за голову. Лабораторная комната поплыла у него перед глазами. Ноги подломились в коленях, и он начал падать. Доктор Гартунг увидел, что Тале шатается, бросился, чтобы помочь, но в этот момент у него самого закружилась голова. Профессор Веге тяжело дышал, ему не хватало воздуха. Он ничего не мог понять. Ультразвуковые волны ударили в голову. Напрягая последние силы, ученый пытался дойти до дверей, сделал, шатаясь, два-три шага, затем тело его обмякло, и он потерял сознание.

Хансен осторожно открыл запасной выход из фотолаборатории – маленькие стальные двери, которые изнутри можно было открыть, нажав на них рукой. Снаружи они отпирались специальным ключом. Каждая лаборатория имела такой запасной выход, и все они вели в общий коридор, по которому можно было попасть в подземное убежище, построенное для защиты людей в случае пожара или взрыва.