Православно-догматическое Богословие. Том I - Макарий Булгаков

Наконец, такое разделение догматов весьма опасно по своим последствиям. Оно —

а) ведет к совершенному ниспровержению христианской Религии: коль скоро предоставить каждому определять, какие дог­маты существенные, и какие несущественные, т.е. какие должно принимать, и какие можно не принимать, то вскоре не останется в Откровении ни одной догматической истины, которую бы кто-либо не вздумал отвергнуть, как это и показал опыт протестантов-рационалистов; б) ведет к религиозному индифферен­тизму: тогда всяк, уверяя себя в том, что он исповедует существенные догматы Христианства, к какой бы церкви или обществу христианскому он ни принадлежал, начнет смотреть на все различие христианских исповеданий, как на дело маловаж­ное; в) ведет к безнадежности в деле спасения: если для того, чтобы удостоиться вечного спасения, необходимо веровать в суще­ственные догматы; между тем указать эти догматы верно и непререкаемо доселе еще никто из протестантов не мог и не может, то как же люди эти могут быть убеждены, что они на прямом пути ко спасению, т.е. веруют в суще­ственные, и именно во все существенные догматы, а отвергают только одни несущественные? Возможно ли, при таком образе мыслей, ду­шевное спокойствие?....

6) Наконец, нельзя умолчать о разделении догматов на дог­маты общие у Церкви православной с церквами и обществами не православными, и догматы ее особенные, отличительные, имен­но те, которые только она одна сохранила в целости, по наслед­ству от древней Церкви вселенской, а прочие христианские обще­ства или извратили, или совсем отвергли. Это разделение на­добно помнить с той целью, чтобы в православной Догматике обратить преимущественное внимание на догматы последнего рода, как наиболее подвергающиеся нападениям со стороны неправомыслящих.

§5. Характер, план и метод православно-догматического Богословия.

Из понятия о долге, предмете и образцах догматического Богословия определяется и его характер. По форме оно должно быть системой, т.е. должно изложить догматы христианской веры в строгой последовательности, возможной пол­нотое, ясности и основательности. В этом состоит характер его внешний, которым отличается оно — а) от всех образцов и исповеданий веры, в каких преподает догматы сама святая Цер­ковь, и б) вообще от всякого другого несистематического изложения догматов. По духу — должно быть запечатлено православием, и, значит, должно постоянно руководствоваться, при изложении догматов, здравым учением православной Церкви, должно на­ходиться в подчинении ее образцам и исповеданиям веры. В этом — характер православного догматического Богословия внутренний, отличающий его от всех догматических Богословий не православных, как то: в духе церкви римской, лютеранской, реформаторскойи всех других сект, отделившихся от истинной церкви Христовой.

Построить систему православной догматики, начертать ее план возможно только на основании единственного ее начала — правильного понятия о ее предмете, потому что наука должна быть вер­ной копией своего предмета; должна, следовательно, соответствовать ему и в разделении своем на составные части. Предмет православного догматического Богословия нам известен: это суть догматы веры, или, если обратим внимание на их содержание, это суть такие истины веры, которые, относясь непосредственно к существу христианской Религии, содержат в себе учение о Боге и Его отношении к миру и в особенности к человеку. Но христианская Религия есть не только союз Бога с человеком, какой был союз первобытный, к которому Господь призвал человека, вместе со всеми прочими духовными существами, чрез самое их сотворение, а союз именно восстановленный после падении человека, союз, к которому призван непосредственно только падший человек, и призван чрез искупление во Христе Иисусе, потому и догматы христианские, излагающее учение о Боге и Его отношении к миру и в особенности к человеку, двух родов. Одни содержат учение о Боге и Его отношении к чело­веку общем (naturali, ordinario), какое имел и имеет Бог и ко всем прочим существам мира, и которое выражается в двух действиях Божиих: творении и промысле. другие заключают в себе учение о Боге, собственно как Искупителе человека, и об отношении Его к человеческому роду особенном (supranaturali, extraordinario), известном под именем великого дела нашего спасения.[41] Первые истины принадлежат христианской Религии, как религии, и имели бы место и в религии первобытной, если бы человек доселе сохранил ее; последние — исключительно как Религии христианской, восстановленной. Такое разделение христианских догматов было самое общеупотребитель­ное у древних Отцов Церкви, которые совокупность догматов первого рода обыкновенно означали словом — Θεολογία — богословие, а совокупность догматов последнего рода словом οίκονομία — таинство искупления или домостроительство (Еф. 3:9).[42] Оставалось оно общеупотребительным в Церкви православной и во все последующее время: «она имеет обычай», — писал в своем “Исповедании кафолической и апостольской Церкви восточной” Митрофан Критопул, бывший к концу XVІІ века патриархом александрийским, — “разделять учение свое догматическое на богословие простое (θεολογία άπλή), и на богословие, касающееся искупления” (θεολογία οίκονομική).[43] Вследствие всего этого и в настоящее время православное догма­тическое Богословие может быть разделено на две главные части: I) на учение о Боге в самом себе и общем отношении Его к миру и в частности к человеку, т.е. творении и промысле (θεολογία άπλή), и II) на учение о Боге, собственно как Искупителе человеков, и особенном отношении Его к человеческому роду, т.е. таинстве искупления (θεολογία οίκονομική).

В частности, при раскрытии каждого догмата порознь, право­славная Догматика должна:

1) Прежде всего привести точное определение догмата из кратких или обширнейших исповеданий Церкви, ибо первая задача православного догматического Богословия — показать, как учит о догматах православная Церковь. Всего проще для этой цели при­водить церковное учение о нескольких догматах вместе в на­чале каждого отдела или главы, в которых догматы те имеют быть рассматриваемы; потом приведенное учение разлагать на части, сообразно с требованием системы, и, по разложении, каждую часть рассматривать отдельно, одну за другой. Иногда только может понадобиться в таком случае приводить еще частнейшее определение какого либо догмата, при подробном его раскрытии.

2) Вслед за церковным определением догмата привести самые основания его из Священного Писания и Священного Предания. Ибо Церковь преподает нам не свое учение и не от себя; ее догматы суть богооткровенные истины, которые, все до одной, она заимствует из Слова Божия. Главнейшие правила для православной Догма­тики в этом деле следующие:

1) Касательно Священного Писания: а) должно приводить места, для подтверждения догматов, не только из Нового Завета, но, где окажется нужным, и из Ветхого: ибо оба они составляют собственно одно Божественное Откровение, и если закон обрядовый и закон гражданский, бывшие в Ветхом Завете, прошли, когда явился Новый, — тем не менее закон веры и нравственности ветхозаветный остается и теперь во всей своей силе, будучи только полнее объяснен и раскрыт в новозаветном Откровении; б) впрочем, когда будут приводиться места из ветхозаветного Писания, надобно, чтобы они заимство­вались преимущественно из книг канонических: ибо свидетель­ства неканонических книг, для подкрепления догматов, не могут иметь такой важности; в) нет нужды приводить всех мест Писания, какие только могут относиться к известному догмату, а довольно привести одни места яснейшие, так называемые классические; г) извлекать места из Писания и истолко­вывать, для подкрепления догматов, должно вообще не иначе, как по правилам здравой, православной Герменевтики.

Каса­тельно Священного Предания: а) приводить свидетельства из предания, для подтверждения или пояснения догматов, должно уже после того, как будут приведены свидетельства из Писания, источника христианской Религии первого и главнейшего; б) необходимо приводить свидетельства из предания во всех тех случаях, когда свидетельства Писания или не довольно ясны и полны, или под­вергаются разным толкованиям и спорам; в) но нет необхо­димости приводить места из предания там, где места из Писания совершенно ясны и определенны, так что не подвергаются никаким сомнениям и перетолкованиям ни со стороны православных. ни даже со стороны не православных, например, в учении о некоторых свойствах Божиих: в этом случае места из предания, преимущественно сохраняющегося в сочинениях святых Отцов Церкви, могут разве только знакомить нас с тем, как раскрывали известные догматы древние знаменитые учители веры; г) вообще же места, приводимые из предания, должны иметь признаки своего истинно-апостольского происхождения.[44]