Трижды по семь - Екатерина Сереброва

– Кто ты, нафиг, такая? – злобно спросила блондинка.

– Кира Фиалкова, – растерянно сказала она, покосившись на Руслана, что взял девушку за руку и недобро смотрел на Киру. – Вы не думайте, я не буйная… Бывают припадки эпилепсии и приступы амнезии, – сочиняла на ходу нелепицу, – из-за чего не могу учиться в любой школе, я на домашнем обучении, но всегда хотела в ваш интернат.

Фиалкова нервно сглотнула и беспомощно взглянула на Илью. Как привыкла в сложной ситуации рассчитывать на Юрку, так автоматически ждала защиты и от его копии – предположительно, его папы в юности.

– Неважно, ребята, – он и вступился. – Главное, что мы упустили что-то поистине важное. Оскин, Мальгин – серьезное подспорье к неучам вроде Вилкова и Васильева. Жарков тоже не стал бы по мелочам участвовать в маскарадах.

– О чем и речь, – мрачно высказался Дильницкий. – А вдруг они специально подослали к нам ее?

– Зачем? – удивился Илья. – Мы ж ничего не узнали, Русик. Кира, я – Илья Шураев, – он первым подал ей руку.

Фиалкова смущенно пожала его ладонь. Однако ни Дильницкий, ни блондинка не вышли к ней.

– Руслан, – коротко сказал Русик.

– Милана, – поджав губы, произнесла девушка.

Кира нахмурилась, пытаясь понять, кто же она такая. Если все люди из ее будущего, то почему там не было Миланы? Да и дядя Руслан никогда не упоминал о ней. Возможно, просто его очередная пассия в школе (а их наверняка было немало, особенно, видя теперь воочию, какой смазливый на личико юный Дильницкий). И, надо сказать, блондинка не с самым легким характером.

По-прежнему не по себе было видеть Руслана и Илью, поверить, что якобы это они и есть, только двадцать лет назад. Точнее, это она, Кира, попала в прошлое, о чем никто другой не подозревал. Тем не менее, было отрадно наблюдать довольного жизнью Руслана. Лихой Дильницкий, в темных, обольстительных глазах которого не было ни капли боли, сожаления за смерть близкого друга, а лишь азарт, просто-таки огонь. Повеса Шураев, но, тем не менее, очень отважный. Но главное, живой, из плоти и крови, а не на траурных фото Юры. Одновременно похожий на Юрку и полная ему противоположность в плане озорства, веселого нрава, которые были чужды другу Киры. Это было большим потрясением для Фиалковой.

– И что, ты хочешь сказать, мы развернемся и пойдем в гостиную? – прищурился Руслан, посмотрев на Илью.

– А что нам остается?

– Спрятаться и подождать их здесь, – предложила Милана, закатив глаза. – Куда подевалась твоя страсть к приключениям, Шураев? – съехидничала она.

– Какой смысл тупо караулить их? – не понимал Илья, хмурясь.

– Подслушать их разговоры, кретин! – Милана постучала себе по голове, строя Шураеву издевательские рожицы.

– А то они будут специально идти и болтать о своих секретных вещах, – насмешливо фыркнул Илья. – Мы ни черта не видели, что они там творили. Никто нам не поверит, будто троица, с которой мы враждуем, устраивает сатанинские встречи в секретной комнате. Пока учителей нет, а их пятеро, нам нет смысла подставляться. Они станут осторожнее и не подпустят к комнате больше ни на шаг. Рождество скоро, так пойдем к себе и угомонимся.

– Похоже, Илья прав, – вставила Кира, чувствуя себя лишней, но не терпящая такого положения вещей, когда что-то обсуждают без нее.

– Тебя никто не спрашивал, выскочка, – напыщенно проговорила Миркова.

Фиалкова покраснела, ощущая волну негодования: опять эти обидные дразнилки! Шураев неожиданно встал на ее сторону, немного загораживая собой. Кира сильно удивилась его поступку, но подозревала, что дело вовсе не в ней.

– Сама умолкни, истеричка, – огрызнулся Илья.

– Илюха! – вступился Руслан, досадуя. – Если мы будем тут препираться и орать, то они сами на нас выйдут. Нам все равно нечем заняться, Илюха, так давайте посидим в засаде. Потом, обещаю, поднимемся наверх и предадимся празднованию.

– С таким доводом я соглашусь, – ответил Илья, складывая руки на груди и оборачиваясь к Фиалковой. – Ты не против?

– Нет, конечно. Куда же мне без вас уйти, – проговорила Кира. Она и в самом деле побаивалась разгуливать по интернату одна. Ей нужно было хотя бы знать сегодняшнюю дату, раз она застряла где-то в ином мире.

Пока ребята искали удобную дислокацию, Кира колебалась, а стоит ли уточнять, но ее мучил вопрос о Мальгине. Почему сперва он решил, будто знает ее, а потом явно запутался? Зачем же стал защищать? Но раз уж Фиалкова здесь, то неплохо было бы выяснить, каким Георг был в школе. Он-то известен ей как отец одноклассника – неприятная, лицемерная личность. Кира примкнула к Илье и все-таки рискнула спросить шепотом:

– Илья, а Георг и эти мальчики – чернокнижники?

– Откуда ты о них знаешь? – насторожился Шураев.

– Я не слепая, – терпеливо прояснила она. – Газеты читаю, за новостями слежу.

– Да, скорее всего, – безразлично ответил Илья. – Как ты с ним очутилась? Ума не приложу.

– Я не нарочно, – буркнула Кира, для убедительности швыркнув носом.

Недаром о Георге витали слухи о крупных денежных махинациях. До того, как Мальгин стал уважаемым в обществе политиком и меценатом, он привлекался по громкому делу о чернокнижниках, занимающихся черной магией и грабежами на протяжении трех лет. Им приписывали и убийства. Тогда участие Георгия доказано не было, а Васильев и Вилков впервые получили свои тюремные сроки, и не только они, но и участники постарше (Жарков тоже был оправдан). Кира считала историю о чернокнижниках в чем-то сказочной, вымыслом, но, столкнувшись с подростками в мантиях, подумала, что правда где-то близко.

– Дело твое, – пожал плечами Шураев, останавливаясь. Они нашли неплохое место для ожидания: невысокий подоконник, куда уже забралась Милана, которую пытался подсадить Руслан, но был жестко отогнан. По глупой улыбке Дильницкого Фиалкова поняла, что ошиблась: нет, похоже, Милана для него не проходная.

– Илья, – тихо позвала Шураева Фиалкова, пользуясь тем, что его друзья все еще не обращали на нее внимания. Илья коротко посмотрел на нее без особой заинтересованности. – А как звали того, что держал меня? Он тоже из них? Он выглядит старше учеников.

– Это был Дмитрий Оскин, – сухо сказал Илья. – Он старше Мальгина на год или два, им по двадцать один-два. Они, конечно, давно уже не ученики, Кира, но какая тебе разница? Я бы и сам хотел знать, зачем они пожаловали сюда, но явно не потрепаться с Плаксой и Ко, правда? Не влезай в это, не советую. Надо будет, кстати, как-то отправить тебя домой.

– Да, желательно сразу после нашей слежки, – вмешалась Милана, услышавшая их, несмотря на приставания Дильницкого, который угомонился, усевшись напротив нее. – Только как нам это сделать?

Кира в шоке уставилась на них: нет-нет, куда же она пойдет?

– Мда, задачка, – отозвался и Руслан, живо подхватывая разговор. – Ты далеко отсюда живешь?

– На другом конце города, – уверенно ответила Фиалкова. Ей сейчас нужен был союзник-Дильницкий, а не сыщик-Дильницкий.

– Плохо, – нахмурился Руслан. – Ночью ты туда не доберешься.

– Там живет Валюша, – приободрился Илья. – Ты незнакома с Романовыми?

– Каждый прям должен знать ее, – фыркнул Руслан.

– Да, кажется, слышала, – улыбнулась Фиалкова. Доверие Шураева было завоевано.

– Такси вызывать не стоит, – рассудил Руслан. – Придется тебе провести Рождество с нами. А завтра мы с Илюхой тебя легко переправим на автобусе, ага? – он подмигнул Илье. Тот расцвел, вероятно, решив, что поедет тоже, повидаться с зазнобой, и закивал.

– Нельзя выходить из интерната, раз уж мы остались на каникулах тут, – вмешалась Миркова.

– Расслабься, детка, мы быстро и незаметно, – соблазнительно улыбнулся ей Дильницкий.

Милана чуть покраснела, а с ней за компанию и Кира, чего, к счастью, ребята не заметили.

– Быстрее ракеты, – мечтательно протянул Илья, который уже наверняка мысленно увиделся с Валей.

А Кира, наконец, поняла, что сегодня – Рождество. Ей стало тоскливо и горько одновременно: она не хотела встречать праздники без своих дорогих друзей и без родителей. Словно почувствовав грусть Киры, к ней подошел Илья и без слов положил руку на плечо.

– Все пройдет гладко, обещаю.

Фиалкова ему благодарно улыбнулась: ан нет, один друг, пусть и не в полной мере, но с ней присутствовал.

Однако больше поговорить они не успели: послышался приглушенный, едва различимый, но крик. Ребята и едва поспевающая за ними Кира сразу ринулись к той двери, от которой успели прилично уйти.

Фиалкова надеялась, что замок их удержит, но дверь им поддалась. Вздохнув, Кира проводила взглядом три отважные фигурки, влетающие в комнату, поторопилась и сама.

Фиалкова, прислонив руку ко рту от представшей страшной картины, замерла возле Миланы, столь же потрясенной. Возле четверки обомлевших приятелей лежал пятый в мантии, чье лицо скрывал капюшон. Но было и без того достаточно жутко и ясно, кто перед ними, и что произошло: Васильев с раскинутыми в стороны руками и ногами, окровавленный, был сто процентов мертв. Кровь его, видимо, уже остановилась, судя по разводам вокруг него. Киру замутило, в горле першило, глаза слезились, но девушка держалась из последних сил, пытаясь понять, что тут творится. Она старалась следовать своей привычке анализировать и искать логические доводы, с трудом посматривая на труп. Характер ран даже ей, совершенно не специалисту, указывал на острые предметы. Будто кто-то воткнул в Васильева несколько ножей. Или чего потолще. Оторвав от него взгляд, пока не рухнула в обморок, Фиалкова поняла одно предельно ясно: кто бы ни убил его, он мог находиться в этой комнате, но по какой-то причине не боялся ни своих, ни тройки «ашек», раз дверь им так легко открыли. Версии скакали галопом в ее голове одна хуже другой, Кира туманным взором осмотрела всех чернокнижников, а когда пересеклась взглядом с Георгом, то невольно пошатнулась и отступила назад: в глазах Мальгина сквозил холод, равнодушие и странное ощущение, будто следующей он выберет ее.