Эликсир честности - Илья Деревянко

– О нем и говорить нечего! – криво усмехнулся Лютиков. – Или тебе на пальцах объяснить, почему я изначально знал, что Сережка козел?!

– Не надо, – мне было очень стыдно за былую слепоту. – Я не круглый идиот!

– Слава Богу!!!

– Кстати! – вдруг встрепенулся я. – Кольцов знает твой адрес?

– Вроде…

– Он обязательно попытается завладеть пленкой. Возможно, прямо сегодня. Ты живешь один?

– В настоящий момент да. Жена уехала в Воронеж проведать тещу. Вернется через неделю.

– Тогда я заночую у тебя. Нутром чую – намечается серьезная заваруха!

– Ты сильно рискуешь, – заколебался Лютиков. – Я не хотел бы подвергать тебя опасности. Может, мне лучше скрыться от греха подальше на загородной даче?

– Заглохни! – отрезал я. – Бросать товарища на произвол судьбы не в моих принципах! К тому же опасность грозит нам обоим! Ведь и я слышал откровения пидера Сережки. И еще – испуганного, прячущегося зверя рано или поздно найдут, выкурят из берлоги. Лучше сразу загрызть охотника!

– Хорошо, – сдался Генка. – Пусть будет по-твоему!..

Глава 5

Ввиду отсутствия жены в квартире Лютикова царил бардак. Повсюду валялись разбросанные вещи. На паркетном полу явственно отпечатались следы грязной обуви. В загустевшем воздухе давно непроветриваемого помещения пахло пылью, какими-то химикатами и табачным перегаром.

– Ну и свинарник! – поморщился я. – Разве тебе трудно хоть немного прибрать?!

– Нет времени! – отмахнулся Генка. – Пользуясь отсутствием дражайшей супруги, я провел ряд экспериментов и значительно усовершенствовал «Элчелют», – в глазах Лютикова вспыхнули фанатичные огоньки. – Я назвал его «Элчелют-2», – тут он принялся сыпать терминами и мудреными химическими формулами…

– Короче, Склифосовский, – бесцеремонно перебил я приятеля. – В твоей чертовой химии я ни хрена не смыслю. Объясни по-русски, чем отличается второй вариант эликсира от первого!

– «Элчелют-1» нужно брызгать непосредственно в лицо, а «Элчелют-2» можно распылить в комнате. Газ впитывается в занавески, в мягкую мебель… В общем, в любую ткань. Эффект такой же, однако срок действия гораздо дольше. От трех до пяти дней. Кстати, свою квартиру я вчера обработал! – Генка испытующе посмотрел мне в глаза.

– Да Бога ради! – усмехнулся я. – Мне от тебя скрывать нечего, но, когда начну чихать, непременно постараюсь угодить тебе в физиономию… Давай вари кофе покрепче, спать нам сегодня не стоит…

* * *

К трем часам ночи я успел осушить не менее восьми чашек крепчайшего кофе. В раковине, радуясь груде немытой посуды, копошились счастливые тараканы. Из прохудившегося крана нудно капала вода. Мерно тикал стоящий на столе будильник. Когда минутная стрелка переползла на четверть четвертого, я внезапно насторожился. Шестое чувство часто спасало мне жизнь на войне. Не подвело и на сей раз.

– Что случилось? – шепотом спросил Лютиков.

– Тс-с-с! – прошипел я, на цыпочках направляясь к входной двери. – Кажется, начинается!

И действительно, спустя пару минут кто-то принялся ковыряться отмычкой в замке. Вскоре дверь со скрипом отворилась. В прихожую вошли трое крепко сложенных парней. Я напал молча, без предупреждения. Первый, получив ребром ладони по шее, отключился мгновенно. Второго Генка скрутил болевым приемом, а вот с третьим пришлось немного повозиться. Здоровенный бычара без видимого для себя ущерба выдержал мощный удар пяткой в грудную клетку и незамедлительно выбросил вперед пудовый кулачище. Я едва успел увернуться и был вынужден применить пару чрезвычайно опасных приемов, нередко приводящих к смертельному исходу. Потерявший сознание амбал распластался на полу. Я включил свет, желая налюбоваться на незваных гостей да проверить, жив ли проклятый бугаина: приложил ему ухо к груди, пощупал пульс. По счастью, мордоворот не сдох. Сердце хоть слабо, но билось. Он живо напомнил мне персонаж старого, бородатого анекдота: «У отмороженного боксера-профессионала корреспондент пытается взять интервью, однако он лишь таращит глаза да нечленораздельно мычит. Тогда папарацци начинает задавать наводящие вопросы, пытаясь развести боксера на разговор.

– Скажите, пожалуйста, вот у вас такие сильные мускулистые ноги. Это, наверное, чтобы легче и быстрее передвигаться по рингу?

– Угу!

– А длинные жилистые руки, чтобы лучше наносить удары?

– Угу!

– А маленькая голова с толстыми черепными костями, чтобы безболезненно выдерживать удары противника?

– Угу! А еще я в нее ем!»

Остальные двое, хотя и менее крепкие, походили на своего товарища, как бройлеры из одного инкубатора. Первый, получивший ребром ладони под мозжечок, по-прежнему валялся без чувств. Второй, которому Генка безжалостно вывернул руку, глухо стонал, уткнувшись мордой в коврик для вытирания ног.

– Выруби хмыря, чтоб не трепыхался, да принеси веревки, – посоветовал я. Треснув парня локтем по позвоночнику, Лютиков отправился на поиски. Нелегкая, надо сказать, задача в квартире, ассоциирующейся то ли со свалкой, то ли с еврейским погромом…

* * *

Через двадцать минут мы крепко связали ночных визитеров и аккуратно уложили в ряд на ковер в комнате.

– Гена, включи погромче телевизор или видак, принеси утюг, паяльник да целлофановый пакет, – кровожадно промурлыкал я, начиная психологический «прессинг».

– Щас мы быстро развяжем мальчикам языки!

– Нет необходимости, – еле слышно шепнул Лютиков. – Квартира обработана препаратом. Расколются без всяких пыток!

– Ах, да! Извини, запамятовал!!!

Все трое уже очухались, злобно матюгались и елозили по полу в надежде порвать веревки.

– Зря стараетесь, – прищурился я. – Лучше побеседуем по душам. Ты, – ткнул я пальцем в сторону первого попавшегося, – кто такой?

– Алексей Крючков, – без запинки ответил он. – Сотрудник службы безопасности в фирме Кольцова.

– А остальные?

– Тоже.

– Ага, коллеги, значит! Зачем сюда явились?

– Кольцов приказал схватить Лютикова, допросить с пристрастием, забрать диктофон с пленкой, а Лютикова выкинуть из окна. Дескать, самоубийством покончил!

– А потом?

– Найти некоего Игоря Горелова (бумажка с адресом у меня в нагрудном кармане) и ликвидировать. Либо подстроить «несчастный случай», либо инсценировать самоубийство. Не позднее сегодняшнего утра.

– И вы, сучары, согласились?

– Конечно! Нам хорошо платят, а за бабки мы любого замочим. Даже отца родного!

– Пидорасы. Давай, Ген, устроим им самим «несчастный случай». Моджахеды, которых я убивал в Афганистане, были куда меньшим говном!

– Не надо. Есть идея получше! – возразил Лютиков. – Вы на машине?! – требовательно спросил он кольцовских наемников.

– Да.

– Где припарковали?

– Прямо у подъезда.

– Великолепно.

* * *

Неподалеку от роскошного жилища господина Кольцова притулился другой домик. Невзрачный, хилый, панельный, предназначенный для простых смертных. В комфортабельном районе он выглядел жалко и смущенно, как голодный оборванный беспризорник, по недоразумению очутившийся на роскошной презентации среди откормленных, разряженных господ, жрущих столовыми ложками черную икру. Во дворе источала зловоние помойка – четыре ржавых мусорных ящика, забитых до отказа гниющими отбросами. В них-то мы и поместили пленных секьюрити, по-прежнему связанных, с кляпами во рту и пришпиленными на груди табличками с одинаковой надписью печатными буквами: «Продажная шкура». Потом из телефона-автомата я позвонил Кольцову. Он схватил трубку после первого гудка. Очевидно, не ложился спать, гаденыш, сгорая от нетерпения поскорее заполучить компрометирующую пленку и услышать долгожданное известие о нашей гибели.

– Привет, Сереженька, – вкрадчиво сказал я. – Не спится?

– Ты-ы-ы?!! – придушенно выдохнул Кольцов. – Откуда?

– От верблюда! Слушай внимательно, козел! Своих засранцев найдешь в соседнем дворе, в мусорных ящиках! Это предупреждение. Первое и последнее! В следующий раз на помойке обнаружат тебя, но не целиком, а по частям! Приятных сновидений!

Я с силой швырнул трубку на рычаг. И витиевато выругался. Меня здорово разозлил чрезмерный гуманизм Лютикова, не позволившего отправить в преисподнюю кольцовских ублюдков. Уж кто-кто, а они точно заслужили смерть! Бессовестные, беспринципные выродки, готовые ради денег на любое злодеяние!

На обратном пути я костерил Генку на чем свет стоит!

– Придурок малахольный!.. Человеколюб хренов!.. Белоручка!.. Маменькин сынок!.. Кого пожалел, недоумок?! Да эти отморозки без малейших угрызений совести сперва б жилы из тебя вытянули, а затем в окно вышвырнули!

Лютиков терпел, терпел, но потом взорвался.

– Зверюга бешеная! Вурдалак! После Афганистана у тебя руки по локоть в крови! Сделали там из Игорька убийцу! До сих пор остановиться не может!