Любовники - Джастин Валенти

Глава 4

Пол лежал в постели, закинув руку за голову, и курил, что бывало с ним только в минуты крайнего беспокойства. Глубоко затягиваясь, он вспоминал события прошедшего вечера, которые ярким калейдоскопом проносились в его голове. Концерт прошел довольно успешно, если не сказать триумфально. Музыканты играли весьма слаженно и добросовестно выполняли свои профессиональные обязанности, чем, собственно, и заслужили немало приятных комплиментов от благодарных слушателей.

И вообще все было бы просто замечательно, если бы не некое чувство, которое до сих пор тревожит его душу: в тот вечер он с ужасом обнаружил, что с раннего детства был безумно влюблен в Николь Ди Кандиа. Он всегда с нетерпением ждал ее очередного визита к матери и на всю жизнь запомнил ее хрупкой и постоянно улыбающейся женщиной с живыми умными глазами, излучавшими невыразимое душевное тепло, с чувственными губами и необыкновенно приятным цветом кожи…

– Николь пришла! – радостно сообщила Энн семилетнему Полу, который сидел на полу и увлеченно играл со своими игрушечными автомобилями и поездами.

– Как тут мой Пол? – полюбопытствовала Николь, обнимая мальчугана.

Ему всегда нравилось, как она его обнимает и подбрасывает в воздух. Нравились запах ее чистых волос и бархатистость шелковистой кожи. Правда, сегодня рядом с ней вертелась непоседливая Джулия.

– Боже мой, Энн, как я устала! – пожаловалась Николь подруге и огляделась. – Скорее бы сесть и отдохнуть. Джулия просто извела меня своей неуемной энергией. Мне даже хотелось привязать ее веревкой к какой-нибудь металлической скульптуре, так она меня достала.

– Пол, – мгновенно сообразила Энн, – покажи, пожалуйста, Джулии свои игрушки или сыграй что-нибудь. Думаю, ей очень понравится.

Полу было плевать на то, понравится это Джулии или нет, но Николь посмотрела на него ласковым взглядом, улыбнулась и заверила его, что ей наверняка тоже понравится. Ей он отказать не смог.

А потом случилось самое невероятное: Джулия забросила его инструмент под диван, и Николь вынуждена была лезть туда, чтобы хоть как-то загладить вину дочери. Какое-то время Пол молча наблюдал за ее округлыми, обтянутыми джинсами бедрами, а потом решил присоединиться к поискам нужной вещи в самом дальнем углу под диваном. Когда же они выползали назад, он нечаянно коснулся рукой ее груди и замер. Это было совершенно необыкновенное чувство, зарождалось оно где-то в глубине души и медленно охватывало все его существо, лишая возможности двигаться и соображать. В эту минуту ему вдруг захотелось прижаться к этой теплой женщине, вцепиться в нее обеими руками и поцеловать.

Впрочем, далее все шло своим чередом. Взрослые женщины оживленно беседовали друг с другом, не обращая внимания на малышей. Пол все время старался быть поближе к Николь, но она самым вызывающим образом игнорировала его. А когда речь зашла о предстоящей поездке матери на гастроли, та вдруг посетовала, что у нее просто не будет возможности оставить малыша дома.

– Николь может присмотреть за мной, – рассудительно заметил Пол, который все время прислушивался к разговору старших.

– Нет, она и так слишком перегружена своей маленькой Джулией, – резонно возразила мать.

– Ничего страшного, – продолжал настаивать Пол, – я мог бы поиграть с ней…

– Пол, прошу тебя, дай нам поговорить! – взмолилась Энн, досадливо отмахнувшись.

Тот насупился, отошел в сторону, а потом взял свою любимую старинную флейту и решил сыграть так, чтобы это непременно понравилось Николь. После нескольких попыток у него действительно получилось неплохо. Он играл вдохновенно и при этом то и дело поглядывал на гостью, как бы говоря ей глазами: «Я играю для тебя, Николь. Я люблю тебя, а когда стану взрослым – обязательно женюсь на тебе и буду спать в твоей теплой постели». Именно в этот момент он впервые осознал свою безграничную власть над старым инструментом. Это было необыкновенно приятное чувство, определившее его дальнейшую жизнь.

– Пол, какая дивная мелодия! – удивленно воскликнула Николь, мгновенно позабыв о подруге. – Что это за композиция?

– У нее нет названия, – скромно пробормотал парнишка, зардевшись от гордости.

– А что же это было? – недоумевала мать. – Упражнение, которое задала тебе учительница? Я никогда не слышала ничего подобного. Почему ты так странно смотришь на нас? Ты что-нибудь натворил? Пойди ко мне и честно все расскажи.

Пол нехотя приблизился к матери и понуро опустил голову.

– Это я сам сочинил, – едва слышно пролепетал он, еще больше краснея.

– Сам сочинил?! – чуть не вскрикнула Энн. – Да это же просто замечательно, дорогой! А ты можешь сыграть нам эту вещь еще раз? Я хочу записать ноты. – Энн тотчас вскочила на ноги и стала лихорадочно искать бумагу и ручку. – Как это случилось? О чем ты думал в этот момент?

– Не знаю, – тихо ответил мальчик, исподлобья взглянув на Николь.

***

Затем Пол вспомнил о том, как присматривался к Николь в десять лет и позже, уже превращаясь из неловкого угловатого подростка в высокого и стройного парня. Теперь он внимательно прислушивался к себе и быстро утратил невинность. Конечно, он уже давно оставил бредовую идею о женитьбе на Николь, но все равно она была для него созданием особенным, даже в самые последние годы, когда он видел ее крайне редко. Да и думать о ней он стал намного реже, так как чертовски был занят своей музыкальной карьерой и каждодневными занятиями. С шестнадцати лет он зачастил на свидания с девочками из своей школы и успешно постиг все премудрости любовной науки. А о своей первой страсти вспоминал лишь тогда, когда его взгляд случайно падал на подаренные ею статуэтки, пылившиеся на письменном столе. Правда, в последние годы он все чаще и чаще натыкался на ее работы в различных музеях и галереях, но все юношеские фантазии о любви к женщине замужней и к тому же намного старше его по возрасту почти улетучились.

И вот сейчас он снова оказался во власти того давнего юношеского жара. Пол достал из пачки очередную сигарету, прикурил. Интересно, сколько же ей сейчас лет? Скорее всего тридцать девять, как и матери. Просто невероятно! Они такие разные. Его мать уже давно превратилась в самую настоящую матрону с расплывшейся фигурой и сетью мелких морщин вокруг глаз, а Николь практически не изменилась. Именно это обстоятельство, вероятно, повергло его в шок во время их последней встречи. У него было такое чувство, словно он вернулся в свое далекое детство. Да, никаких сомнений: он по-прежнему любит ее больше всего на свете, и, видимо, этим можно объяснить тот странный факт, что у него до сих пор не было в жизни другой настоящей любви.