Случай Чарльза Декстера Варда - Говард Лавкрафт

Глава 2. Ужасы прошлого.

1.

     Джозеф Карвен, как сообщалось в легендах, передаваемых изустно и записанных в бумагах, найденных Вардом, был поразительным, загадочным и внушающим неясный ужас субъектом. Он бежал из Салема в Провиденс-всемирное пристанище всего необычного, свободного и протестующего - в начале великого избиения ведьм, опасаясь, что будет осужден из-за своей любви к одиночеству и странных химических или алхимических опытов. Это был человек довольно бесцветного вида, лет под тридцать; очень скоро его сочли достойным стать полноправным гражданином города Провидено, и он купил участок для постройки дома к северу от дома Грегори Декстера, в начале Олни-Стрит. Его дом был возведен на холме Стемперс к западу от Таун-Стрит, в месте, которое позже стало называться Олни-Корт; а в 1761 году он переселился в больший соседний дом, который цел до сих пор.

     Первая странность Джозефа Карвена заключалась в том, что он, казалось, не старел и всегда выглядел так же, как во время приезда в Провиденс. Он снаряжал корабли, приобрел верфи близ Майл-Энд-Ков, принимал участие в перестройке Большого Моста в 1713 году и церкви Конгрегации на холме, и всегда казался человеком неопределенного возраста, однако не старше тридцати-тридцати пяти лет. Когда прошло несколько десятилетий со времени его прибытия в Провиденс, это странное явление было замечено всеми; Карвен всегда объяснял его тем, что предки его были людьми крепкими, а сам он предпочитает простую жизнь без излишеств, благодаря чему смог хорошо сохраниться. Горожанам было не совсем ясно, как можно согласовать слова о простой жизни с постоянными ночными путешествиями купца, никого не посвящавшего в свои тайны, со странным светом, который всю ночь виднелся из его окон; и они были склонны приписать его моложавость и долголетие совсем другим причинам. Многие считали, что он обязан этим химическим опытам, постоянному смешиванию и выпариванию разнообразных веществ. Поговаривали о каких-то странных субстанциях, которые он привозил на своих кораблях из Лондона и с островов Вест-Индии или выписывал из Ньюпорта, Бостона и Нью-Йорка; и когда старый доктор Джейбз Бовен, приехавший из Рехобота, открыл свою аптеку напротив Большого Моста, под вывеской "Единорог и Ступки", не прекращались разговоры о разных зельях, кислотах и металлах, которые молчаливый отшельник покупал и заказывал у доктора.

     Подозревая, что Карвен обладает чудесными, никому кроме него не доступными медицинскими знаниями, множество людей, страдающих разными болезнями, обращались к нему за помощью. Но несмотря на то, что он поощрял это, правда, не особенно горячо, и всегда давал им в ответ на их просьбы декокты необычного цвета, было замечено, что его советы и лекарства приносили очень мало пользы. Наконец, когда прошло свыше пятидесяти лет с того дня, как он поселился в городе, а между тем его лицо и весь внешний вид изменились не более, чем лет на пять, по городу поползли зловещие слухи-и теперь уж люди были довольны, что Карвен ни с кем не общается, предпочитая одиночество.

     Частные письма и дневники, относящиеся к тому времени, рассказывают также и о многих других причинах, из-за которых люди дивились Джозефу Карвену, боялись его и наконец стали избегать, как чумы. Всем известна была его страсть к посещению кладбищ, где его видели в любое время суток и при разных обстоятельствах, однако никто не мог обвинить его в каком-нибудь святотатственном проступке. У него была ферма на Потуксет Роуд, где он обыкновенно проводил лето и куда, по свидетельству очевидцев, часто направлялся верхом в жаркий полдень или самое глухое время ночи. Там его единственными слугами и работниками была супружеская чета индейцев из племени наррагансетт - муж, немой, покрытый какими-то странными шрамами, и жена, неимоверно уродливая, может быть, из-за примеси негритянской крови. В пристройке к дому помещалась лаборатория, где проводились химические опыты.

     Любопытные возчики и рассыльные, которые доставляли на ферму бутылки, бутыли, мешки и ящики, внося их через низенькие задние дверцы, делились своими впечатлениями о фантастических плоских стеклянных сосудах, тиглях для плавления металлов, перегонных кубах и жарко пылающих печах, которые они видели в низкой комнате со стенами, покрытыми полками; они пророчествовали шепотом, что молчаливый "химик" (они хотели сказать "алхимик") скоро обязательно найдет философский камень.

     Ближайшие соседи Карвена - Феннеры, жившие за четверть мили от фермы - рассказывали еще более удивительные вещи о странных звуках, которые, как они утверждали, ночью доносились из сельского дома Карвена. Это были пронзительные вопли, говорили они, и какой-то сдавленный вой; им казалось подозрительным, что на ферму доставлялось по разным дорогам огромное количество всякой еды и одежды, так как трудно было вообразить, чтобы одинокий пожилой джентльмен и пара слуг могли съесть столько молока, мяса и хлеба и износить столько прочного шерстяного платья. Каждую неделю доставлялись новые припасы, а с ферм Кингстауна гнали целые стада скота.

     Тяжелое чувство внушало также большое каменное здание во дворе фермы, у которого вместо окон были узкие бойницы.

     Бездельники, день и ночь шатающиеся по Большому Мосту, многое могли рассказать о городском доме Карвена, находящемся в Олни-Корт; не столько о красивом новом жилище отшельника, построенном в 1761 году, когда Карвену должно было исполниться сто лет, сколько о его первом доме, низеньком, со старинной мансардой, чердаком без окон, со стенами, обшитыми тесом; со странной настойчивостью Карвен проследил за тем, чтобы все бревна и доски были сожжены после сноса дома. Нужно сказать, что здесь было меньше тайн, чем на ферме, но постоянный свет в окнах в самое необычное время, несокрушимое молчание двух чернокожих, вывезенных неведомо откуда, которые были единственной прислугой в доме, внушавшее ужас неразборчивое бормотание невероятно старого француза-домоправителя, ни с чем не сообразное количество пищи, доставляемое, по свидетельству очевидцев, в дом, где проживало только четыре человека, странные и пугающие голоса, которые вели приглушенные споры в совершенно неподходящее для этого время, - все это, вместе со слухами, ходившими о ферме в Потуксете, заслужило этому месту недобрую славу.

     В избранных кругах также не обходили вниманием дом Карвена; ибо, приехав в Провиденс, он постепенно проник в церковные и торговые сферы города, приобрел при этом самые приличные знакомства и, казалось, получал искреннее и неподдельное удовольствие от общения с этими людьми. Он был из хорошей семьи - Карвены из Салема пользовались широкой известностью в Новой Англии. В городе узнали, что Джозеф Карвен еще в ранней юности много путешествовал, некоторое время прожил в Англии и совершил по крайней мере две поездки на Восток; его речь, когда он удостаивал кого-нибудь разговором, могла бы исходить из уст образованного и изысканно воспитанного англичанина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});