На Выборг! - А. Макаров

скопление противника пулеметным и артиллерийским огнем.

Так продолжалось успешное преследование белофиннов, и полк сумел успешно выполнить поставленную перед ним боевую задачу.

Поучительность этой операции заключается в смелых ночных действиях танков.

Батальонный комиссар Ф. Зыков

Красноармеец Веселов

Прорвав укрепленный район, наши части теснили противника, отступавшего по направлению к Выборгу. Нашему полку было приказано захватить станцию Сяйние. Первый эшелон полка, вступив на рассвете в бой, отбросил белофиннов за реку. Командир принял решение для развития успеха ввести в бой 2-й эшелон. Расположившись неподалеку от дороги с группой командиров и политработников 3-го батальона, действовавшего во втором эшелоне, я объяснял им обстановку.

От реки к нам доносились все учащавшиеся выстрелы. В непрерывный стук пулеметов то и дело врывалось уханье финских противотанковых орудий. Им отвечали наши танки. Бой, видимо, разгорался.

Командиры, ознакомившись с задачей, ушли в свои подразделения. В это время из-за поворота дороги показался красноармеец. Своим видом он обращал на себя внимание. Был он без шапки, на плече нес легкий пулемет, поддерживая его рукой за ремень. По мере его приближения можно было заметить, что с головы, перевязанной бинтом, сочится кровь. Из неперевязанной раны на шее также струилась кровь, стекая по воротнику шинели, покрытому снегом.

Боец был мал ростом и с виду не так уж силен, но, несмотря на ранения, шел бодро.

Когда раненый поравнялся со мной, я показал ему, где находится батальонный пункт медицинской помощи.

— Поторопитесь, вам надо поскорее сделать перевязку.

Красноармеец посмотрел на меня живыми, веселыми глазами. По его разгоряченному лицу пробежала спокойная улыбка.

— А у меня, товарищ батальонный комиссар, ничего серьезного, так только поцарапали…

Медицинский пункт еще не успел развернуться на новом месте. Раненому оказывали помощь под открытым небом. Когда сняли с него гимнастерку, то заметили третью рану — сквозную, в плечо.

Несколько позже я отправился в батальон. Каково же было мое удивление, когда я увидел на дороге этого трижды раненого бойца, направлявшегося обратно, в бой.

— Товарищ красноармеец, остановитесь!

Боец обернулся.

— В роту, — отвечал он, и все та же спокойная улыбка осветила его лицо.

— Как ваша фамилия?

— Красноармеец 6-й роты Веселов Александр.

— Отправляйтесь немедленно на полковой пункт медицинской помощи, товарищ Веселов. У вас три ранения, и в бою вам делать больше нечего.

Веселов опечалился.

— Товарищ батальонный комиссар, — стал просить он, — разрешите мне еще немного повоевать. Силы у меня хватит. Моя рота…

— Рота выполнит задачу и без вас. Вы же свое дело сделали. Отправляйтесь на медпункт.

Видя, что просьбы не помогут, Веселов пустился на хитрость.

— Разрешите мне хоть пулемет снести в роту. А то там будут его искать, товарищ батальонный комиссар. — И прочтя в моих глазах недоверие, Веселов, потупившись, добавил; — Честное слово, я сейчас же вернусь…

Я приказал передать пулемет командиру конного взвода младшему лейтенанту Атаманенко, который был со мной. Тут же Веселову подали верховую лошадь. Мы помогли ему взобраться на нее, и в сопровождении коновода от отправился в тыл.

Еще долго высоко над дорогой виднелась перевязанная голова Веселова.

Вернувшись, коновод доложил:

— Раненого бойца доставил на медпункт, — и, качнув головой, рассмеялся. — Ну, и бедовый, все просил отпустить…

Упорство Веселова меня заинтересовало. Решив подробно разузнать о нем, я связался по телефону с командиром 6-й роты младшим лейтенантом Ивановым.

— Красноармеец Веселов, — ответил командир роты, — явился ко мне сегодня в ночь перед началом наступления. До этого он служил в понтонном полку, но так как этот полк в боях не участвовал, Веселов попросился в пехоту. Его направили в полк, который находился во втором эшелоне нашей дивизии. А Веселов стремился поскорее в бой. Тогда его направили к нам, в мою роту. Придя ко мне, Веселов попросил дать ему легкий пулемет и пять-шесть бойцов. Он произвел на меня хорошее впечатление. Я удовлетворил его просьбу и не ошибся: он вел себя все время молодцом.

Первый советский часовой в Кексгольме у моста через р. Вуокси

Герой Советского Союза И. Аляев

На станции Сяйние

Когда началась война с белофиннами, я только-что окончил нефтяной техникум, и мои военные знания сводились лишь к умению стрелять из винтовки.

Фронт. Ночи пошли одна холодней другой — безлунные, морозные и тревожные. Лес, где мы стояли, оглашался гулом снарядов, взрывами мин.

После прорыва линии Маннергейма наши части двинулись вперед.

Артиллерия сравнивала с землей финские укрепления. 7 марта наш полк находился примерно в 11 километрах к юго-востоку от Выборга. В нашу задачу входило обойти Выборг справа. Финны оказывали ожесточенное сопротивление.

Наша рота, командиром которой был младший лейтенант Чертков, подошла лесом к большой поляне. Мы увидели маленькую железнодорожную станцию Сяйние. Ее прикрывали доты. Командир взвода получил задачу — зайти в тыл укреплениям противника.

Нас было 35 человек — все в белых халатах, вооруженные автоматами, гранатами, двумя ручными пулеметами. Поползли. Наш командир приподнялся, чтобы сказать что-то бойцам, но упал, сраженный вражеской пулей. Как быть? Неужели повернуть в лес, не выполнив задания? Ни за что! Я крикнул бойцам:

— Беру командование взводом на себя.

И мы двинулись дальше по глубокому рыхлому снегу. Один боец ползет впереди, упираясь ногами и раздвигая снег головой, другие — за ним. Когда передний утомится, его сменяет следующий — и так по очереди. Тут уже мы позабыли о морозе: от напряжения стало даже жарко!

От времени до времени я указывал, куда двигаться. В один из таких моментов, когда я чуть приподнялся, мне обожгло правое плечо — финская пуля прошла насквозь, раздробила лопатку, рука повисла. Пришлось автомат взять в левую руку. Спустя короткое время меня ранило вторично, уже в грудь.

Теперь нам грозили не столько доты (мы добрались до их «мертвого пространства»), сколько автоматчики, засевшие на станции. Там было несколько полуразрушенных строений и один уцелевший дом, откуда по нас строчили во-всю. Я приказал бойцам расползтись в разные стороны, и мы стали полукругом приближаться к дому. Удачные броски гранат, и домик разрушен!

Белофинны почувствовали, что у них в тылу появились советские бойцы, и решили любой ценой выбить нас со станции. Они окружили нас, а мы расположились в двух полуразрушенных домах и стали отстреливаться. Все дали клятву, что живыми не сдадимся!

Налеты врага следовали один за другим. Финские лыжники обстреливали нас с хода из автоматов, подползали к нам в белых халатах. Мы наладили круговую оборону, и по мере надобности я усиливал огонь, переводя часть