Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья - Марк Еленин

— Тут и необходимо показать миру, что мы есть, что мы — сила, способная к действиям, — с вырвавшимся озлоблением мотнул головой Кутепов, и его глаза угрожающе сверкнули.

Врангель порадовался рано: Кутепов оставался Кутеповым, и даже аксиомы он оспаривал, если они не соответствовали его представлениям, просто сбрасывал со счетов — если они мешали осуществлению его планов. Не дай бог хоть чуть-чуть отпустить вожжи — понесет неизвестно куда, не разбирая дороги, сшибая и своих и чужих... Врангель вернулся от не понадобившейся ему карты и, снова сев на диван, сказал миролюбиво, точно разговор только начинался:

— Давайте-ка по чашечке кофе, Александр Павлович, а? Надо собраться с силами: разговор долгий.

— Чайку, если можно, ваше превосходительство. С удовольствием бы выпил, во рту пересохло.

Врангель позвонил в колокольчик. Казачок внес поднос с походным серебряным самоваром, стаканы, лимон тонкими кружочками, бутерброды с колбасой и сыром, икру, осетрину, маслины, сербские маринованные огурчики, кинул скатерку на столик, мигом поставил два прибора, рюмки, бутылку французского коньяка.

«Недурно, — мелькнула мысль. — Аскет «Пипер» отнюдь не голодает!»

— Подкрепимся, Александр Павлович? — Врангель налил рюмки. — Предлагаю за встречу и сотрудничество. Согласны?

— Ваше здоровье, Петр Николаевич. Хотя я и не пью, как вы знаете. Наши успехи!

Они отхлебнули по глотку и одновременно поставили рюмки.

— Не думайте, что я сгущал краски, Александр Павлович. Я реалист, мне это вредит. Но!.. Все, что я вам говорил, все, что услышал нынче от вас, уже детально обдумывается моим штабом. Скажу больше: приказ главного командования, одобренный совещанием старших начальников, будет в самом скором времени разослан по армии... А теперь почту за необходимость раскрыть и нашу третью карту. В Болгарии существуют реальные силы, противостоящие Стамболийскому. По моему поручению налажены весьма тесные контакты с организацией, именующей себя «Военной лигой». Если наши выступления совпадут, а Лига составит новое правительство, — представляете, генерал, с нас и взятки гладки: правительство, борясь с большевиками в стране, просит нас о помощи. И мы оказываем им эту помощь. Общественное мнение Европы молчит. Союзники молчат. Никто не имеет права хоть в чем-то упрекнуть русских. У нас развязаны руки, генерал!

— Браво, ваше высокопревосходительство! И трижды — ура!

— За успех наших планов! — Врангель долил рюмки. Встал.

— С богом! — Кутепов почтительно чокнулся, отпил еще глоток.

— Закусим, чем бог послал, Александр Павлович. Прошу вас, прошу! Не стесняйтесь, — и он с удовольствием принялся за икру. Прошу прощения, ваше превосходительство, — Кутепов окончательно капитулировал по всем статьям: — Когда полагаете провести совещание? И в каком составе?

— Это в компетенции только генерала Миллера, Александр Павлович. Полагаю, состав узкий: кроме вас нам никто и не нужен, — не преминул польстить Кутепову, но, чтоб не выглядело это слишком уж нарочитым, добавил: — Генерал Витковский, Потоцкий, Вязьмитннов, Абрамов, Ронжин... Ну кто еще? Возможно, Кривошеин... Да, еще Самохвалов, он — наши глаза и уши. После таинственной смерти генерала Перлофа... Вы, конечно, знали его. Говорят, месть, но я уверен, агенты Москвы. Жаль. Абсолютно преданный делу был человек, абсолютно. Глобачев заменить его не может. Пришлось пристегивать к нему в помощь и Самохвалова и рекомендованного мне Климовичем Тарасевича. Вроде бы они всели на хвост некой организации. Но!.. Слова, слова, слова! Дела пока никакого. А ведь мы здесь, в Сербии, со всех сторон окружены откровенными врагами. Хотя это ли не доказательство нашего существования, нашей силы, дорогой Александр Павлович?!

И тут произошло непонятное. Звуки речи главнокомандующего исчезли. Открывался рот, кривились губы, усы, двигались в повелительных жестах руки, а звуков не было! Кутепов отстраненно смотрел на командующего и точно не узнавал его: что-то менялось в нем, что-то ускользающее... Потускнели, утратили всегдашнее волчье выражение глаза. Сухая пожелтевшая кожа плотно обтянула скулы. В речи появилась торопливость. Ведь и слова не дает вставить. Точно молчал месяц. И вдруг пришла ясная мысль: за всю их беседу ни одного слова по-немецки. Ни одного! На славянских Балканах Врангель — русский человек чистых кровей, ведь он представляет тут белую Россию я ее армию. Какой там немец, швед, датчанин?! Русский он, русский!.. Славянин! Вот в чем дело!

В ЦЕНТР ИЗ БЕЛГРАДА ОТ «0135»

«Кутепов в Сремских Карловцах имел встречи с Врангелем, участвовал в совещании высших начальников. Из Болгарии вызывались: Абрамов, Витковский, Достовалов, Туркул, Думбадзе. Присутствовали также Шатилов, Миллер, Вязьмитинов, Глобачев, Самохвалов, Ронжин. Совещание проводилось в конспиративной обстановке как «выработка решения относительно требования болгарских властей, данных в чрезвычайно оскорбительном для армии тоне».

Врангелю был подан рапорт генерала Шатилова. Копию высылаю. Штаб главкома в спешном порядке вырабатывает приказы по Болгарии. В Тырново их повезет Издетский. Мой маршрут — Париж. Полагаю, в связи с открытым заявлением прессы по поводу Генуи Прошу разрешения контакты с «Доктором». Передачу денег небольшими суммами Издетскому продолжаю. Весьма ограничен в передвижениях. Нуждаюсь в помощнике, дополнительном канале связи

0135.».

Приложение.

Копия рапорта генерала Шатилова:

«...Положение русской армии в Болгарии в случае вооруженного выступления земледельцев будет для нас чрезвычайно затруднительно В этом случае нам необходимо соблюдать полнейший нейтралитет, дабы не вызвать к себе новый взрыв вражды со стороны болгарского народа и иностранных держав, этого же требует наш долг по отношению к гостеприимно принявшей нас стране. При этом положение наше будет значительно облегчено, если болгарская армия в этом вооруженном выступлении окажется на стороне короны. Если же она расколется и в большей своей части окажется на стороне земледельцев, то обстановка для нас сложится значительно тяжелее, но и в этом случае я не вижу оснований отказываться от нашего нейтралитета, так как конец борьбы будет знаменовать возвращение к существующему ныне политическому положениях Только в одном случае обстановка может заставить нас выйти из положения нейтральных зрителей, именно, если это выступление будет организовано земледельцами совместно с коммунистами, так как успех в борьбе, одержанный левыми партиями, при этой группировке сил имел бы первым последствием расправы с нами...»

Резолюция на информации:

«Контакт с «Доктором» разрешить. Принять меры к установлению надежной связи «0135» с «Цветковым».

ИЗ ЦЕНТРА В БЕЛГРАД «0135»

«Встреча с «Цветковым» в Софии, парке «Борисова Градина», вторая скамейка справа от входа, первый, третий понедельник с 17 до 18 часов. По средам — кофейня «Варна» на улице Царя Шишмана, второй столик, справа от входа. Ваши приметы «Цветкову» известны. Пароль: «Ужасно разболелся зуб. Не посоветуете ли хорошего дантиста поблизости?» Отзыв: «У меня брат — дантист. Но я у него никогда не лечился».

Центр».

3

— Как можно так воевать, если у нас первой проваливается разведка! — кричал на Достовалова Кутепов. — Я всегда знал: дерьмо этот ваш Самохвалов! Скот и дерьмо! Ему лошадей чистить!

— Но почему — мой? — обиженно возражал начальник штаба, не желающий идти на обострение отношений.

— Ваш, мой — какая разница! Русский офицер дает вонючим болгарам обыскать свою канцелярию и арестовать тайные документы. Да он обязан был отстреливаться до последнего патрона! Он опозорил мундир! Разжаловать его, предать военно-полевому суду!

— Вероятно, гостиница «Континенталь» не лучшее место ни для обороны, ни для содержания разведывательного архива, — пожал плечами Достовалов. — Очередное свидетельство того, что не лучшие офицеры занимают ответственные посты. Остается надеяться, что Самохвалов успел уничтожить наиболее компрометирующие материалы. Когда это произошло, господин генерал?

— Два дня назад, шестого мая. Два дня! А мы узнаем поздно вечером. При такой связи, дорогой мой...

— Возможно, и нам следует принять какие-то меры безопасности?

— Нам! — Кутепов расхохотался. — Пусть только сунутся, я им покажу кузькину мать!

— Во всяком случае, полагаю, необходимо связаться с главным командованием.

— Все они уже и штаны запачкали. Где этот ротмистр, связист главкома? Бекающий, как баран.

— Сдал документы и уехал. Несколько, я бы сказал, поспешнее, чем обычно.

— Проклятье! Мы опять без связи! — Кутепов в задумчивости левой рукой подкрутил ус, огладил бородку. И с нескрываемым презрением посмотрел на своего начальника штаба. Подумал с неприязнью: «Дрянцо. Таскаю его за собой от Орла. Сколько раз за производство в очередной офицерский чин бился. Столько времени минуло, а он все такой же: хвастливый, пронырливый, мгновенно теряющийся в моменты минимальной опасности...» И спросил грубо: — Что намерены предпринять, генерал?