Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович

«Ага, — не без ехидцы усмехнулась Рикона. — Много ты знаешь. Конечный замысел? Это неплохо, но я весьма слабо представляю себе, что оно такое. Для начала мне бы получить повышение в ранге… и свободных дней тридцать. Как раз хватит, чтобы избавиться от этой сучки Дэвиля! Такая комбинация намечается!»

За своевременное исполнение задания ей полагались дней десять отдыха. Тоже неплохо. Стратеги почти никогда не отдыхают, всегда занятые своими просчетами. А выходные они, как правило, используют для продумывания долгосрочных комбинаций. Поэтому отдых цениться среди Стратегов куда больше денег. Тем более что как раз в деньгах они никогда не испытывают недостатка.

— И сейчас, хорошо послужив, ты как никто иная заслужила свою награду, госпожа Виссарди, — он не шевелился. Кажется вообще никогда. Во всяком случае, во время личных аудиенций. Мумия, шутки ради обряженная в богатый саван. — Но отдыха тебе не видать.

Слова упали и растаяли в высокомерии нефрита Церемониального Зала. Рикона недовольно выгнула бровь.

— Случилось так, что твой талант снова нужен нашему острову. Даже больше чем когда-либо.

Негоже перебивать пророка. Стратег слушала, выражая недовольство бессловесно. Рука уперлась в крутое бедро, а голова сама запрокинулась выше. Сложно смотреть свысока на одну из самых могущественных сущностей в мире. У Риконы почти получилось. Веки пророка чуть дрогнули, приоткрыв глаза больше чем на половину, а левый уголок губы пошел вверх.

Этого оказалось достаточно, чтобы против воли втянуть голову в плечи и, потупившись мрачно выслушивать разглагольствования. В груди росло чувство раздражения, но его Рикона безжалостно глушила. Стратег всегда должен думать отстраненно.

— Тебе придется сделать весьма простую вещь. В диких землях есть человек, которого ты должна доставить на остров. Конвоировать, если только это слово тебе по душе.

— Что?!!! — задохнулась от негодования госпожа Виссарди. «Гребень» золотых волос возмущенно затрясся, стараясь вернуть солнечной гриве привычную свободу. Но серебряные (под цвет отдельных прядей) шпильки держали прическу крепко. — Меня, Стратега-дознавателя посылать делать работу низших? Если так не терпится, отправьте кого-нибудь из непосвященных служителей, уверена это покажется им детской забавой! Или ту же Селену! Ей должно понравиться шляться среди дикарей!

Стратег Селена, «уродина», как её называла Рикона, была самым презираемым существом для госпожи Виссарди. Но вот, сознаться в том, что скрывалось под презрением, она не смела даже самой себе.

— Госпожа Виссарди, — ей показалось или он пошевелил пальцами? — я сейчас не обсуждаю кандидатуры. Я говорю, что эта задача возлагается на вас. И не, потому что этого хочу я. Я видел, что именно вы сможете её выполнить.

Ясно. Стало быть, в самом деле, не отвертеться. Тем более что пророк никогда не «видит» мелочей. Значит ли, что дело серьезное?

— На время выполнения задачи, вы получаете «белый цветок». Все Стратеги уже оповещены об этом.

Рикона умела держать себя в руках. Поэтому не опозорила себя растерянным видом. «Белый цветок»? Хорошо. Отлично.

Это значит, что пока Рикона не завершит свое дело, прочие Стратеги обязаны исключить её из своих расчетов. Никто из них не имеет права ей пакостить, если говорить совсем уж вульгарно. Чтобы не отвлекать Стратега от основной задачи, которая изначально требует сосредоточения всех сил. Что в свою очередь означает…

— Кого я должна вам привести? — с покорным любопытством спросила Рикона. В душе по-прежнему кипело возмущение, но разум настойчиво напоминал, что личные поручения пророка это истина в последней инстанции. Это почти что воля Харр.

— Человека, — а вот теперь ей не показалось. Голос пророка чуть-чуть, самую малость, но дрогнул. Неуверенность? Он неуверен? — Человека, что стал сосредоточением полюса магических сил, а поэтому в силу многих обстоятельств способного замедлить наш грядущий триумф. Я говорю это вам, госпожа Виссарди, чтобы вы в полной мере осознали насколько серьезно ваше дело. И не относились к этому человеку с пренебрежением. Этот человек уже достаточно давно пытается мешать нам. Но доселе он блуждал в потемках. Сейчас все поменялось. Кроме прочего он может быть повинен в гибели нашего посланца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Какого?

— Корнелия Ассимура. Он умер при весьма таинственных обстоятельствах.

Всего несколько секунд потребовалось Риконе, чтобы вспомнить обладателя громкого имени. И не сдержать кислой гримасски:

— Альбинос? Этот низший?

— Он был лучшим среди низших. А как воин превосходил многих непосвященных.

— Он так и не стал равным, — с пренебрежительным смешком поведала Рикона. — А это говорит о его способностях лучше всего.

Тут она почувствовала, что несколько увлеклась и, попросив прощения, смущенно умолкла. Пророк, словно ничего и, не заметив, продолжил:

— Так или иначе, ты должна доставить на остров этого человека. Можешь воспользоваться низшими. Если потребуется, можешь говорить от имени Харр. Но привести его ты должна. Срок — не больше трех месяцев. Его имя Дракон Грай Триградский. Прочее неважно.

Имя прозвучало. Что ж. Отлично. Рикона не удержалась от легкой улыбки — эти дикари так любят пафосные прозвища. Варвары.

— Это все? Я могу быть свободна?

— Подожди, — левая рука пророка поднялась с подлокотника. И бросила что-то на ступени, хотя его горсть была пуста.

По полу раздалась веселая дробь. Рикона с участившимся сердцебиением смотрела, как быстро приближаются весело подскакивающие в половину её роста шестигранники. Сорок шагов. Кости замерли у самых носков её туфель.

Шесть-Шесть. Уж кто бы сомневался. Она подняла кости с изображения пирамидальной модели мира, лишь мельком осмотрев их из любопытства. Прозрачные словно из александрита с золотыми точками очков.

— Используй их, — сказал пророк, опуская свою изможденную руку назад. — И можешь, если выполнишь задание, оставить себе.

Оставить их у себя? Вот это поистине царский подарок! Рикона не могла поверить своим ушам. Кто же таков этот Грай, если для его поимки остров отправляет Стратега?! Да еще с «белым цветком»! Да еще и с вот этим подарочком!

— Это все. Можешь идти, готовиться к отплытию. Прощаться с друзьями.

Последние слова снова болезненно резанули слух. А пророку, очевидно, было плевать. Самый талантливый среди Стратегов, которого изменили Архитекторы, даровав силу видеть вероятности? Не-е-ет. Это точно чушь, которую выдумывают непосвященные, чтобы хоть чем-то занять умы.

Её взгляд выделил самую главную деталь в облике пророка. Ту, на которую обычно

старались не обращать внимания. Тяжелые браслеты на хрупких запястьях. И внушительные цепи, которыми пророк был прикован к трону. Их не снимают с живого. Это единственная истина, которую о пророках доподлинно знали все Стратеги. И самый умный из них никогда не позволил бы, оказать себе такую честь.

Тонкая как игла башня из белого камня пронзала солнечное небо, вздымаясь над серебрящимися снегом крышами домов и густым белым дымом из печных труб. Город Светлынь, один из крупнейших в Брайдерийском Царстве, всегда славился своими волшебниками. Не меньше чем известными по всему континенту стеклодувами, чье мастерство по заслугам оценивали даже за границей.

Стоящий ближе всего к западной границе, за которой темным змием притаилось Триградье, этот город был своеобразным заслоном Царства перед текущими из вотчины Мрака веяниями. Поэтому во многих смыслах был передовым. Здесь, кроме всего прочего располагалась единственная во всем Царстве (а может и мире) Семинария Волховства. Достойных молодых людей обучали премудростям таинства волхования, знахарства, боевой магии и другим тонкостям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И хотя некоторые старые волхвы нередко ворчали, что «негоже божий промысел, в ремесло превращать», на работу Семинарии это никак не влияло. Больше того из года в год число желающих обучаться только росло — сам Яромир Славный одобрил идею «школы чародеев», помогая деньгами и царским благословением. Еще бы — ранее волхвы учились друг у друга, в закрытых Капищах, перенимая традиции «из уст в уста». Из десяти достойных только одному везло стать учеником настоящего волхва. Теперь же проблема такого дефицита была почти решена и из десяти восьмеро могли обучаться в Семинарии. Конечно, аколиты обязаны были получить сначала благословение кого-то из Богов — эту традицию отменять нельзя, но в целом процесс преумножения магической мощи Царства ускорялся значительно.