Полдня до расплаты - Юрий Иванович

– Гайс! Вернись на место и спокойно дожидайся своего часа. Не торопи события.

– Вот ты как заговорил, солдатик! – оскалился в жуткой улыбке бывший граф. – А ведь на моем пути становиться нельзя.

– Да? Однако нашлись нормальные люди, которые прикрыли твой гнусный аттракцион смерти. Последнее предупреждение: угомонись!

Гайс плотней прижался к решетке, группируясь для прыжка:

– Я убивал за меньшее противодействие! И без всяких предупреждений.

Однако сам остался на месте. Зато трое угрюмых уголовников по его сигналу оттолкнулись от стены и веером понеслись на бывшего лейтенанта. Конечно, кое-какие понятия о том, как драться в невесомости, они имели, но куда им было до специально обученного лейтенанта имперской космопехоты! Им, правда, удалось оторвать Николая от решетки, и комок барахтающихся тел поплыл в сторону переборки, чем моментально воспользовался Гайс с остальными дружками. Но им ничего не светило: навстречу тоже метнулись пять фигур. И крестьянин Грэг оказался среди них не самым лучшим бойцом – гораздо лучше и эффектнее расправлялся с противниками Станислав Городо, а его товарищи лишь помогали своему лидеру.

Из того клубка тел, который летел в сторону переборки, во все стороны веерами брызнули яркие капли крови и слюны. Одновременно с жутким хрустом ударов слышался треск раздираемой ткани и сдавленные крики. Последнего противника, который к тому времени еще пытался оказать сопротивление, Матеус попросту лихо развернул головой вперед и помог с ускорением поцеловаться с бездушным железом. Все три уголовника, обмякнув, плыли в разные стороны.

А Николай уже находился возле другой сражающейся группы и мастерски помог добить отчаянно сопротивлявшегося Гайса. Бывший граф получил от бывшего лейтенанта коленом в грудь и выбыл из дальнейших «соревнований на выживание» с переломом нескольких ребер.

Затем Матеус проделал еще несколько пируэтов по отсеку, отпугнул парочку уголовников, которые решили под шумок добраться до парализованных сосунков, и вернулся к новым товарищам подсчитывать потери. Их оказалось на удивление мало: две разбитые губы, один выбитый зуб, разорванное ухо и вывих плечевого сустава, в то время как восемь нападавших, судя по всему, не перестанут стонать и до распластания. Точнее, даже не восемь, а только семь: один уголовник приказал долго жить. Матеус от всей души, не сдерживая ярости, приложил каблуком ему в подбородок, и шейные позвонки не справились с таким ударом. Теперь тело плавало в невесомости с неестественно откинутой назад головой.

Соляку сломали руку и расквасили лицо. Мерка и один из уголовников до сих пор не приходили в сознание после плотного контакта своих лбов с железной решеткой. А остальные агрессоры, в том числе и звероподобный Гайс, стонали с переломанными ребрами и пытались стереть кровь с разбитых до неузнаваемости лиц.

Тем временем на женской половине веселье достигло своего апогея. Метакса снова поймала извивающуюся девушку и с садистским удовольствием начала ломать ей руки. Несчастная жертва завопила таким страшным голосом, что даже ее палач замерла на секунду, которой и воспользовался Николай, попытавшись остановить кошмарное насилие:

– Эй ты! Горка дерьма! Чего же ты издеваешься над самой слабой? Выбери себе соперника по плечу.

Метакса демонически захохотала и прокричала:

– Всему свое время! И до них доберусь! Но первой меня будет удовлетворять моя курочка. Вот только я ей крылышки немного обкорнаю…

Сквозь возобновившиеся жуткие вопли послышался решительный голос Станислава Городо:

– Гилана! Ты ведь ненавидишь садистов! Останови эту тварь! Немедленно! Я тебя очень прошу!

Вряд ли кто поверил в уместность и реальность исполнения такой просьбы – и в первую очередь сама Метакса. Она и не подумала глянуть наверх. А зря! Гилана сорвалась со своего насеста, в плавном и расчетливом сальто достигла переборки, оттолкнулась от нее ногами и стремительной тенью пронеслась оставшиеся несколько метров. Каблук смертницы смачно впечатался в лоб кровавой чемпионки, и та моментально потеряла сознание. Огромное тело выронило свою жертву и, нелепо кувыркаясь, соприкоснулось с железной решеткой. Да так на ней и зависло: ступня Метаксы проскочила между прутьями и заякорила бесчувственную тушу.

В тот же момент прекратили безобразничать и остальные уголовницы-садистки. Гилана лишь прожгла их своим взглядом, и те постарались отдалиться от нее на максимальное расстояние. Затем наемная убийца стала оказывать помощь стонущей девушке. К ним тут же поспешила напуганная Ларта, на ходу собирая остатки одежды. На нее тоже успела наброситься одна из сексуально озабоченных уголовниц, и легендарная ротозейка теперь с трудом могла поверить в прекращение вакханалии.

Николай с уважением поклонился Станиславу и сказал:

– Ваше воззвание дошло по назначению.

Городо «подплыл» ближе, пытаясь оценить состояние пострадавшей, и пробормотал тихо, чтобы слышал только Матеус:

– Гилану Баракси многие до сих пор считают честнейшим человеком. А я тем более не ожидал увидеть ее среди этих смертников.

– Как же так? Ведь вина ее вроде доказана… Я совершенно не имел возможности следить за процессом, сам оказался на сковородке расследования.

– Вина, может, и доказана, но тут явно сошлись политические интересы империи, теневой экономики и продажных функционеров. Так что она обычная овца на заклание.

– Но ведь она убивала!

– Кого? – скептически фыркнул Станислав. – Дельцов от наркобизнеса. Почему? Да потому, что эту мразь и так надо уничтожать. Но империя, видишь ли, хочет остаться с незапятнанными кровью руками. А юридически под тех воротил тоже не подкопаешься. Вот и действует подставными фигурами. Вернее – пешками. А кто жалеет пешки в большой игре? Да никто! И теперь мы видим результат продажности: честный и принципиальный человек отправлен на казнь.

От услышанного Николаю почему-то стало неприятно. Что этот Городо мелет? Да так можно любого оправдать!

– Может, и вы невиновны? – спросил он чуть ли не с ненавистью.

О суде над промышленником-капиталистом он был хорошо наслышан, почитывал ежедневные бюллетени о ходе расследования. И сейчас сжал кулаки, готовясь наказать смертника за ложь, если тот осмелится возразить. Станислав это заметил, грустно усмехнулся, посмотрел Николаю прямо в глаза и стал рассказывать:

– Когда до смерти остается всего несколько часов, лгать даже самому себе бесполезно. Но самое главное то, что услышанная тобой правда теперь не повредит жизни моих самых близких и родных людей: жены и двух дочерей. Именно из-за них на суде я скрыл некоторые факты, утаил кое-какие улики и не стал изобличать моего конкурента в поджоге собственного предприятия. Я сделал это по той причине, что моя жена и дочери находились у этого негодяя в заложниках. И в случае моего неповиновения их обещали уничтожить.

Николай наморщил лоб, припоминая:

– Но ведь у вас нет ни жены, ни дочерей…

– Официально нет. Но я уже давно опасался готовящейся в мой адрес провокации и не регистрировал свой брак официально. Более того, мы всеми силами пытались скрывать наши отношения. Родилась двойня. Девочки росли в нашем уютном домике на окраине столицы, и мне показалось, что опасность обойдет нас стороной. Уже спланировали с женой, как без лишнего шума выйти в свет и провести официальную регистрацию брака, – и тут случилось это преступление. Если бы власти знали о моей семье, ее защитили бы, элементарно призвав жену в свидетели. А так мне просто не поверили, а когда поехали по указанному адресу, моих близких там уже не было. А потом мой конкурент передал мне жуткое сообщение и отрубленный, но узнаваемый палец моей жены. На нем был отчетливо заметен приметный шрам…

Городо шумно вздохнул и сглотнул набегающие слезы. Видимо, и его железная выдержка давала сбои. Лишь после продолжительной паузы он добавил:

– Их жизни для меня тысячекратно дороже моей…

Кулаки у Николая непроизвольно разжались. Действительно, все похоже на правду. Да и какой смысл этому человеку врать – в шаге от смерти? Но один вопрос все-таки вырвался:

– А почему вы уверены, что коварный конкурент готов сохранить жизнь ваших близких и в дальнейшем?

– Да потому, что моя жена приходится ему родной сестрой. И теперь уж он сумеет ее упрятать подальше и заставит молчать ради благополучия и безопасности наших дочурок.

– Ух, лихо закручено, – помотал головой Николай. Затем усмехнулся и задал вопрос, касающийся себя лично: – Может, вы еще и на меня оправдательные улики имеете?

– Откровенно говоря, почему-то уверен в вашей шпионской деятельности, – усмехнулся Станислав. – Но так и не знаю обо всех деталях. Может, расскажете?