Афганский дневник - Юрий Лапшин

Здесь в Анаве периодически себя взбадриваю. В принципе должность и обстановка такие, что можно полдня лежать, читать книги, спать, как полярный медведь, и только изредка выходить, чтобы проверить занятия, приготовление пищи, все ли выдано согласно пайку, да провести разбор на совещании. Но и опуститься можно так, что сам себя перестанешь уважать.

Сегодня провели рейд по двум заставам (7а и 7-я), которыми командуют старшие лейтенанты Толмачев (2-й взвод 4-й пдр) и А. Зинченко (замполит 4-й пдр). Вышли в 4 часа утра, когда только начал пробиваться рассвет. Утро везде красивое, здесь не исключение. Пока шли вдоль реки по полям, затем по рощам, создалось впечатление, что идешь где-то по российской глубинке, если, конечно, не смотреть на горы. Резко пахнет мокрая трава, особенно кашка-клевер. По духу почему-то сразу вспомнил село Горный щит под Свердловском, где мы в детстве семьей часто проводили лето. Так же вставали рано и шли в горку через поле, засаженное клевером, в лес за грибами и ягодами.

7-я застава пока самая высокая из всех, мною пройденных (2500 м). Подъем не из легких, но уже не так тяжело, как по первости. Еще раз на собственном опыте убеждаешься, что солдат должен быть сильным, ловким, закаленным. Если поначалу идешь и крутишь головой, то через некоторое время, когда ноги наливаются тяжестью, начинает ныть поясница и пот щиплет глаза, уже смотришь только под ноги. Рвешь воздух открытым ртом и ловишь себя на мысли, что если вдруг сейчас очередь, то уже не будет сил прыгнуть в сторону за камень. Неприятно холодит спину присутствие внизу блока пехотинцев. Как раз их две машины просматривают наше маленькое ущелье. О нашем выходе они не знают, внизу за деревьями нас не видели, а теперь мы как на ладони. Кто знает, что им взбредет в голову. Одна надежда, что у них есть глаза, а если с первой очереди не попадут, то успею зажечь факел красного дыма: «Я свой».

Вообще, неприятно чувствовать себя на мушке. Идешь и думаешь: «Конечно, тропа надежная, вверху заставы, внизу блок, но сколько скрытых подступов. Сядет какой-нибудь фанатик, к примеру, на той скале, и ты у него в оптическом прицеле будешь как на сцене». Это не трусость, но беспокойство не оставляет. Что мое, то — мое. Ведь никто не знает, что я на самом деле чувствую. Наконец, дошли до заставы. Застава перебралась сюда недавно, а окопы уже есть, огневые точки устроены, строят себе бункер. Воевать можно. Но приходится брать командира заставы «за горло». Полнейшая беспечность, все вповалку спят под тентом. Бодрствует только повар, да с трудом нашли наблюдателя. Сидит молодой солдат, смотрит на дорогу, укутавшись в два бушлата и тулуп. Ни каски, ни бронежилета. Вольготная жизнь до поры до времени. Да и командир колоритен, борода двухнедельной выдержки, неряшливо одет. Можно понять, что и с бытом сложно, и воду носят на себе из Панджшера, и все же офицер должен и здесь оставаться офицером.

На следующей заставе порядка больше, это чувствуется по малейшим деталям. И это убедительней, так как в таких вещах трудно пустить пыль в глаза. Первым делом сел, отдышался, осмотрелся. Как раз над головой прошли «вертушки» и пошли к нам в «группировку» на посадку. Вчера выходил на связь с НачПО (начальником Политотдела) Александром Греблюком, и он обещал прислать лично для меня «Шилялис». Вижу в бинокль, как его разгружают. Вот тогда буду настоящим домовладельцем (вечером уже смотрел телевизор). Вид с вершины как с самолета. Воздух чистый, марева еще нет, и наклонные лучи солнца четко и контрастно делят горы на хребты и долины, черное и белое. А наверху как антураж — снежные вершины пятитысячников вдали на горизонте. Зрелище запоминающееся. Если бы здесь еще не стреляли иногда, то совсем курорт. А застава боевая, «духов» видят каждый день. Даже точно знаем, где у них лагерь, где пещеры, но попробуй достань. От нас далеко, а соседняя застава их за хребтом не видит. Изредка наводим вертолеты, работаем артиллерией и, наверное, кого-то достаем. Вчера, по докладу наблюдателя, они кого-то хоронили. В 20-кратный прицел ПТУР людей видно отчетливо. Но сейчас они нас видят лучше. Солнце бьет прямо в глаза. Я по крайней мере еще не видел ни одного «духа».

Сегодня впервые почувствовал, что на крутом длинном спуске, да по осыпям спускаться не легче, чем подниматься. Работают другие группы мышц, которые обычно «спят». Под конец пути ноги начинают мелко дрожать, пота столько же, сколько на подъеме, кроссовки полны камней и глины. Спускаются здесь обычно бегом, так легче, но и ноги на грани вывиха. Нам сейчас легче, чем псине, которая за нами увязалась. Поднимаясь наверх, я ей завидовал, она успевала подняться вверх и вернуться обратно несколько раз. Зато вниз на двух конечностях спускаться удобнее, чем на четырех. Уже начав спуск, увидели работу блока по противоположному склону ущелья. Выстрелы и разрывы в горах резкие, сразу не поймешь, откуда и куда стреляют. От нас это километрах в двух. Видим разрывы, но не видим цель. Только внизу узнали, что блок заметил группу «духов» и из пушек БМП положил несколько человек. Затем по их просьбе там поработала наша артиллерия.

Афганский стиль

Почти все офицеры носят самодельные жилеты для магазинов, гранат, ракет. Удобно для переноски. Дополнительно прикрывает живот. Наилучшая одежда для краткого похода в горы — маскхалат на голое тело. На ноги — кроссовки, но на совещание изволь надеть ботинки. В треугольник металлического приклада вставлен индивидуальный пакет, вокруг шейки приклада обмотан кровоостанавливающий жгут. На любителя магазины автоматов скреплены попарно, патроны вверх-вниз. У пехотинцев на БМП — названия городов, у каждого свой, родной. Часто попадается на глаза машина с надписью «Керчь». На наших машинах «махновских» надписей нет.

Комнаты в блиндажах и в крепости, как, наверное, и во все времена, обвешаны фотографиями и вырезками из журналов. Женские лица и фигуры от первых красавиц до не совсем одетых. Здесь же фотографии дорогих супруг и любимых чад. На стенах и на полу пестрые, безвкусные трофейные коврики. Потолки прибраны кто чем нашел, чаще всего капроном тормозных парашютов с аэродрома. Кое-где висят на стенах допотопные кремниевые охотничьи ружья (мультуки). Обязательно — календарь. Часто для разных целей (от пепельницы до абажура) используются желтые пластмассовые корпуса итальянских мин ТS 2,5 и ТS 6,1.

Натуралистические заметки

Как и положено в теплых краях, много больших насекомых: черные шумливые летающие жуки; тараканы, величиной с мизинец (вдвоем в спичечном коробке только-только уместятся). Познакомился с москитами. Что до них нашему неповоротливому, извещающему о себе заранее комару. Весь искусан с ног до головы. Тварь маленькая, зелененькая с приподнятыми крылышками. Не видна, не слышна и очень вертка. Атаки не видно и не слышно, и вдруг — укол. Нет спасения: под одеялом с головой — жарко, под простыней — беззащитен. Надо делать полог из марли. Комбат В. Серебряков с замполитом В. Ардашевым уже отболели из-за этих тварей лихорадкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});