Рейтинговые книги
Читем онлайн Не нужна - Вячеслав Подкольский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6

— Да уж я лет пять об этом бирюзовом платье слышу!.. Что уж это такое за платье? — заколыхалась от смеха попадья и добавила, указывая на свою широкую ситцевую блузу, — вот вам фасончик!

— Ну, уж, матушка, вы всегда с надсмешками! Я дама молодая… Почему же мне и не одеться? — с уверенностью в своей красоте ответила писарша и, небрежно кивнув головой, поспешила уйти от дома священника.

— Эка сорока вертихвостая! Ни кожи, ни рожи, а тоже «дама»! — заметила по её уходе попадья.

Между тем изнеможённый от зноя день устало клонился к вечеру. Тени сгущались, и жар сменялся прохладой. На колокольне и на позолоченных последними лучами солнца церковных крестах собиралась сходка галок. Перелетая с места на место, они громко шумели и спорили, сзывая себе на подмогу других товарищей для решения какого-то, видимо, очень важного вопроса. Со дворов раздавалось мычание пригнанных из стада коров, и в воздухе пахло парным молоком. Из-за околицы с дороги доносилась песня возвращавшихся с поля косцов, которая с каждой минутой становилась звончее и слышалась всё ближе и ближе.

IV

Утомлённая дорогой Миля вскоре после чаю улеглась спать, отказавшись от ужина. Просвирня с сыном вышли на крылечко подышать свежим воздухом. После весёлых воспоминаний прошлого, невольно примиривших мать с сыном, оставшись одни и сознавая необходимость решительного объяснения по поводу неожиданного брака, оба они чувствовали себя как-то неловко и долгое время сидели молча. Наконец, сын превозмог себя и первый заговорил, стараясь быть ласковым.

— Мама, ты, пожалуйста, не сердись на меня за то, что я не написал тебе о своей женитьбе… Я хотел сделать тебе сюрприз, да в письме и не выскажешь так, как на словах… Но теперь я сожалею, что не предупредил тебя, так как, мне кажется, ты не совсем довольна…

— Нет, голубчик, я очень рада за тебя, но сразу ведь не привыкнешь… Был сын мой, а теперь его как будто отняли у меня!.. — кротко ответила мать и сконфуженно развела руками.

— Полно, мама! Как отняли? — воодушевился сын. — Да разве я тебя когда-нибудь оставлю?

— Я знаю, что меня ты не оставишь, а всё же ты теперь какой-то чужой!.. Вслушивалась я в ваши речи: жить собираетесь в Москве, на службу хочешь там поступить, а вспомни-ка, что ты говорил в свой первый приезд? Кончу курс, приеду сюда, на родину, и отдам ей свои силы и своё учение… С тобой, мама, никогда не расстанусь… Да про меня-то что уж говорить!.. Дело молодое!.. А только я думала, будешь жить в своём городе; там, конечно, и для меня у тебя уголок бы нашёлся…

— Мама, да и теперь так же ведь будет! — перебил Вася мать. — Вот кончу, поступлю на место, — оно уже мне обещано — устроюсь, ты и приедешь к нам… А относительно прежних и теперешних моих воззрений на службу могу сказать тебе, мама, что у человека мыслящего, живого, а не застывшего на одной точке, убеждения с годами меняются… Мало ли что я говорил мальчишкой!

— Полно, родимый! Сам-то ты не веришь тому, что говоришь! Ко двору ли я вам буду? Вон вы начнёте говорить: всё генералы да генералы… Стыдиться меня станешь перед новой роднёй-то!.. Нет, видно мне свой век здесь свековать придётся!..

— Ну, что же, мама? Если ты хочешь здесь жить, я буду тебе сюда присылать деньги… Наконец, приезжать стану; ты к нам соберёшься погостить… Служить просвирней ты уж, конечно, не будешь?

— Э-эх, на словах-то вы больно прытки! — вздохнула Ирина Егоровна. — Вот ты говоришь: убеждения с годами меняются… А скажи-ка ты мне по правде: большое ты взял за женой приданое?

— Какое, мама, приданое? — сконфуженно замялся сын. — Так вот… наряды разные… Денег нет. Обещали нам помогать, пока я кончу, а главное, так как тесть мой довольно влиятельный, имеет чиновные связи, то мне сейчас же дадут место…

— Вот я так и знала. Пока ты до чего-нибудь дослужишься, убеждения-то твои сколько ещё раз изменятся!.. Устраиваться нужно; жизнь в столице дорогая, а хуже людей быть не захочется; дети пойдут; жена твоя — не в укор будь ей сказано! — избалованная: няньки да мамки нужны будут… Столько явится своих забот, что и, не?хотя, забудешь про мать!.. Как же мне, родной, не тужить?

— Ну, мама, ты слишком уж мрачно смотришь на всё! — с улыбкой возразил сын, но, чувствуя, что теперь, с женитьбой и выработавшимися у него новыми взглядами на жизнь, мать, действительно, отошла для него на второй план, и желая доказать себе и ей противное, он наклонился к ней и нежно поцеловал её руку.

Ирина Егоровна заплакала.

— Нет, нет, не утешай меня: материнское сердце не обманет! Обидно только, что растила, растила сына, сколько забот положила, сколько слёз пролила и вижу, что не для себя лелеяла, а для других!

Просвирня плакала долго и неутешно. Видя её слёзы, взгрустнул и Вася. Ему до боли жаль было своего прошлого, своего простого, ясного мировоззрения, такого же простого и ясного, как окружавшая его природа, всей этой тихой, несложной жизни с её мелкими на взгляд заботами и интересами. На что меняет он эту прежнюю жизнь? Даст ли та, новая жизнь, что-нибудь лучшее?

Но молодость, здоровье и уверенность в себе взяли верх над нахлынувшими внезапно сомнениями. Новая жизнь казалась такой заманчивой, а вся убогая сельская обстановка такою жалкою и скучною. Чтобы поскорее прекратить дурное настроение, Вася зевнул и сказал:

— Ну, мама, прости, я пойду спать, с дороги усталость чувствую.

— Иди с Богом, я тоже скоро лягу! — ответила Ирина Егоровна.

Она перекрестила сына, и они расстались. Несмотря на усталость от хлопот и треволнений пережитого дня, просвирня долго молилась пред образом, а Вася, как лёг, так и заснул безмятежно.

V

На следующий день молодые сделали визиты батюшке и о. дьякону. Добродушный о. Герасим растаял сразу; матушка же попадья крепилась долго, сохраняя чопорность, но под конец не выдержала своей роли: природная доброта, болтливость и чисто-русское гостеприимство взяли верх. Она насильно потчевала гостей всевозможными питьями и яствами, уже называя их не по именам и отчествам, а просто «детками». Миля очень понравилась матушке за то, что была не гордая и весёлая.

Визит к дьякону был менее удачен. Не имея наготове приличных случаю угощений, какие были у батюшки, дьякон взял у лавочника коробку сардин, которые оказались весьма недоброкачественными, так что до них никто не дотронулся. К столу ежеминутно лезли бесчисленные дьяконские ребятишки, и дьяконица всё время из-за них сердилась и волновалась. В довершение всех бед сам дьякон не устоял перед соблазном и, махнув рукой на непьющих гостей, напился один и завёл несоответствующие разговоры, так что гости поторопились раскланяться.

— Вот поди ты, — проговорил Вася, когда они с женой сошли с дьяконского крыльца, — оба милые, добрые люди, а как несуразно сложилась жизнь!

— Да, у них как-то грязно, у меня даже голова разболелась… — заметила Миля.

— Как же тут быть чистоте? Ты подумай: дьякон страшный лентяй, и всё хозяйство на одной дьяконице, а тут ещё каждый год дети!.. Но вот как-нибудь вскоре я покажу тебе другой тип. Это — мой приятель, мельник, верстах в трёх отсюда; там чудная местность, огромный рыбный пруд, пчельник, дом — полная чаша, а сам хозяин человек кроткий, богобоязненный, живёт исключительно по заповедям Божиим, понимая их в их буквальном смысле. Сказано: «в поте лица добывай хлеб свой»… Он и верит, что Бог благословляет один только труд землепашца… Все остальные занятия и профессии мельник порицает. По субботам и перед праздниками, как только вечерня он бросает работу, одевает чистое платье и идёт в церковь. Что бы ни случилось, как бы ни было нужно, уж в праздник он не ударит палец о палец, памятуя заповедь: «помни день субботний»…

— А он семейный? — спросила Миля.

— Нет, совсем одинокий, вдовец… — ответил Вася. — Вот как-нибудь на днях мы и совершим к нему на мельницу прогулку.

Каждое утро, тотчас после чаю, вплоть до обеда, который всегда бывал по-деревенски, не позднее двух часов, молодые люди отправлялись бродить по окрестностям. После обеда, в самую жаркую пору дня, они удалялись на огород под развесистые берёзки и читали что-нибудь вслух из захваченных с собою книг, пока не являлась с приглашением пить чай Авдотья, всецело отдавшая себя по случаю приезда гостей в распоряжение просвирни. Позднее, когда жара совсем спадала, Вася с Милей опять шли гулять или же, подчиняясь терёшинскому обычаю собираться вечерком побеседовать на крылечке батюшкиного дома, отправлялись туда и просиживали там в разговорах до ночи.

Кроме о. Герасима и дьякона, молодые люди никому из сельской интеллигенции не сделали чести своим посещением.

Вследствие этого писарша долго находилась в ярости, срывая свой гнев на ни в чём неповинном, робком, смирном муже.

— Какой ты есть мужчина? — пилила она его день и ночь. — Кто тебя и начальством-то поставил и тот дурак! Ему плюют в глаза, а он хоть бы тебе что!.. Что мы хуже пьяницы-дьякона, что ли? Или принять не умеем? Окажите пожалуйста!

1 2 3 4 5 6
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Не нужна - Вячеслав Подкольский бесплатно.
Похожие на Не нужна - Вячеслав Подкольский книги

Оставить комментарий