Бегство в небеса - Харлан Эллисон

Блондин сделал паузу и обвел глазами радиорубку, которая вдруг показалась ему слишком тесной, а атмосфера в ней - слишком театральной. Несколько этим огорошенный, Паркхерст облизнул пересохшие губы и продолжил:

- Отпустите нас. Позвольте всем оставшимся на этой планете землянам улететь отсюда - и мы пообещаем не взрывать бомбу. Преодолев рубеж атмосферы, мы установим бомбу на автоматический режим и предоставим вам возможность ее найти. Если у вас еще есть сомнения в нашей правдивости, снимите стабилизационный отсчет любыми приборами, способными регистрировать нейтринную эмиссию. И сразу убедитесь, что это не блеф!

Теперь дальше.

Обезвредить бомбу можно одним-единственным способом. И вы можете успеть это сделать. Но не раньше, чем мы отсюда уберемся. Такова азартная игра, в которую нам придется сыграть. Впрочем, если вы играть не захотите, игры не будет. А будет смерть.

Итак, если вы не соглашаетесь на наши условия, мы взрываем бомбу. А если соглашаетесь, мы улетаем и ставим бомбу на автомат, чтобы в назначенное время она взорвалась. В бомбе имеется надежный часовой механизм, а обезвредить ее можно любыми демпферами нейтрино.

Таковы наши вынужденные требования. В течение ближайшего часа мы будем ждать вашего ответа. А по истечении указанного срока взрываем бомбу - даже сознавая, что идем на верную смерть!

Связаться с нами вы можете на той же волне, на которой принимали это заявление.

Паркхерст подал знак инженеру - и тот щелкнул тумблером. Целый блок погас, передатчик отключился.

Потом высокий блондин повернулся к Талленту, который трясся на полу в собственной блевотине. В глазах командира просвечивала глубокая скорбь и страшная усталость. Ясно было - ему нужно сказать что-то еще. И так же ясно было, что это что-то окажется жестоким и страшным.

"Не дай ему это сказать, не дай ему это сказать, не дай..." - на грани полного безумия твердил себе Бенно

Таллент. Потом изо всех сил зажмурился и прижал к глазам скользкие кулаки - в надежде, что полный мрак сотрет жуткую правду.

Но Паркхерст все-таки заговорил.

- Честно говоря, - тихо признался он, - в конце я мог и блефануть. Вполне вероятно, что я солгал. Может статься, бомбу вообще нельзя обезвредить. Даже когда ее найдут.

IV

С Таллентом было так скверно, что его пришлось запереть в операционной, предварительно убрав оттуда все хрупкие предметы. Зиг предлагал привязать мародера к столу, но Паркхерст и свинорылый - бывший пекарь по фамилии Баннеман, что переквалифицировался в снайпера, воспротивились.

Итак, Бенно Таллента оставили в операционной - а час тянулся как резина. Когда наконец Зиг расконтачил запругу и вошел в комнату, то увидел, что мародер, подтянув ноги к груди и обхватив руками колени, съежился у стены - а широко распахнутые темные глаза невидящим взором упираются в вяло расслабленные пальцы.

Недолго думая, Зиг сходил в соседнюю комнату, набрал там пригоршню воды и швырнул ее в лицо Талленту. Мародер вздрогнул. Потом взвыл - и вышел из своего транса. Стоило оглядеться, как вновь нахлынули воспоминания. И страшная жажда дури.

- Ще... щепоточку... м-мне бы т-только щепоточку... п-пожалуйста!

Зиг взглянул на дохлятика со смесью отвращения и мрачной безнадежности.

- И это спаситель Земли! - проворчал он и смачно сплюнул.

Кишки Таллента словно собрались растянуться во всю длину. Рот то пересыхал, то наполнялся каким-то дерьмом, то пересыхал снова. Страшно, страшно хотелось дури! Ничего так не хотелось! Он должен ее получить! Они обязаны ему помочь! Таллент взвыл и пополз, не сводя глаз с зиговских ботинок.

Шепелявый отступил:

- Вставай. Там в любую секунду ожидают ответа.

Таллент с трудом встал на ноги и ухватился за операционный стол. Стол был привинчен к полу, но наркоман уже умудрился согнуть две его ножки в отчаянном стремлении вырваться, заполучить желанную дурь.

- Вперед! - рявкнул Зиг.

И снова повел трясущегося, развесившего слюни Бенно Таллента в радиорубку. Когда Паркхерст увидел, в каком состоянии мародер, он что-то негромко приказал Доку Баддеру. Старая калоша кивнула и вытряхнулась из комнаты.

А Таллент тупо осматривался, пока Док Баддер не вернулся.

Старик принес с собой маленький белоснежный пакетик, и Таллент тут же сообразил, что это такое. Дурь. Дурь!

- Дайте... дайте... дайте... пожалуйста... вы должны мне ее дать... дайте... дайте...

Дрожащими пальцами он потянулся к пакетику. А Док Баддер, глядя на наркомана и вспоминая свой недополученный стакан, решил немного помучить Таллента и отдернул руку.

Наркоман еле-еле доплелся до старика и почти на него упал. Из раскрытого рта вырывались хрипы и глухие слова.

- Дайте... дайте... дайте... дайте... - настойчивым шепотом умолял Бенно Таллент.

Док решил еще позабавиться и мерзко захихикал. Но тут вмешался Паркхерст.

- Оставьте его в покое, Док! - рявкнул блондин. - Пусть получит свою дозу! Я сказал.

Док швырнул пакетик на пол - и Таллент тут же рухнул на четвереньки, ползком подбираясь к заветной дури. Вот она, вот она... у него в руках... Наркоман вскрыл пакетик зубами.

Потом сползал к пульту, схватил оттуда блокнот и вырвал листок бумаги. Сложил его вдвое и высыпал белую дрянь в бумажный желобок.

Наконец повернулся к стене, скорчился так, чтобы никто не видел, - и поочередно вдохнул порошок обеими ноздрями.

Стоило дури оказаться в носоглотке, как голод отступил, силы вернулись, в голове посветлело, а руки перестали трястись.

Когда Таллент повернулся к остальным, он уже не был жалкой развалиной.

Только трусом.

- Сколько еще? - спросил из другого конца комнаты Баннеман, упорно не глядя на Таллента.

- Уже в любую секунду, - глухо пробубнил из-под своего радионамордника инженер. И так, словно его слова были сигналом, тут же ровно загудели зуммеры, и в тишину комнаты ворвался скрежет трансляционного аппарата.

Зазвучал холодный металлический голос - результат перевода кибенского на английский:

- Мы принимаем игру. Как показывают наши приборы, бомба у вас есть. Мы даем вам семь часов на погрузку и отлет. - И все послание.

Сердце Таллента вдруг ушло далеко в пятки. Если прибор чужаков показывает увеличение нейтринной эмиссии, значит, последняя надежда потеряна. У Сопротивления и впрямь есть бомба! А где она, Бенно Таллент уже знает! Он сам - ходячая бомба. Ходячая смерть!

- Надо спешить, - бросил Паркхерст и направился к коридору.

- А я? Как же я? - Таллент снова повысил голос и ухватил блондина за рукав. - Ведь они вас отпускают! Значит, я вам больше не нужен! Правда? Значит... значит, вы можете вынуть из меня эту штуку!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});