Бог бросил кости. Том 2 (СИ) - Литий Роман

***

«Вот оно!» — подумал Лориан, устремляясь за своим капитаном в сторону вражеского крейсера.

«Лориан, будь начеку. Твоя задача — прикрывать Гидеона, не упускай его из виду,» — услышал он голос Персиваля в своей голове.

«Вас понял, капитан. Следую за…»

Что-то — Лориан не понял даже, что — с невероятной силой ударило Истребитель в борт. Сбившись с управления, сверкающая сфера закружилась с невероятной скоростью, стремительно отдаляясь от поля битвы.

«Протокол Гидра-пять, перестроиться, продолжать миссию!»

***

Адмирал Рутил прищурился и щёлкнул пальцем руки; но янтарные глаза всё так же решительно смотрели в сторону битвы.

***

Лориану удалось, наконец, стабилизировать положение Истребителя в пространстве. Система сообщила, что на левом боку на обшивке сильная вмятина, но нарушений целостности не обнаружено. Сжав зубы, Лориан усилием зормильтоновского модуля выправил повреждение и посмотрел вперёд.

Прямо под собой он увидел мерцающий враждебным красным цветом Атексетский крейсер. Где-то там, внизу, вокруг этой чёрно-багровой громады вились Истребители, выцеливая слабые места. Крейсер же почти бездействовал — лишь иногда мелькала едва заметная вспышка, и огромный чёрный шар поглощал толпы не-целей между ним и линкором «Совет Алирмуса». Отсюда, издалека, казалось, что два неповоротливых морских чудовища, Свет и Тьма, лениво смотрели, как резвится между ними стайка рыб. И вдруг это показалось Лориану таким странным и бессмысленным — вот же враг, прямо перед тобой: так ступи же вперёд, сойдись с ним в схватке, разгони назойливую стайку и ударь обидчика сам! Неужели все битвы будут такими? Неужели вся доблесть и мастерство Рыцаря — это лишь суета маленькой рыбёшки вокруг ленивого титана?

Лориан сжал кулаки.

Это неправильно. Рыцари — одни из немногих, кто способен силой одной лишь мысли сокрушить кору планеты, будь у них ресурс. За Рыцарями — будущее, за Рыцарями — исход этой Войны. Способность повелевать миром силой разума — вот, что делает Рыцарем сегодня, эта способность есть ключ к победе, и сейчас — самое подходящее время показать, что она значит!

Истребитель Лориана набрал скорость и устремился в сторону схватки.

***

«Бомба сброшена, набрать дистанцию!»

Стоило Лориану услышать эти слова, как он увидел тринадцать искорок, разлетающихся во все стороны от крейсера. Мгновенно сменив скорость, Лориан начал разгон туда же, откуда прилетел — но тут…

Крейсер Атексетов взорвался ослепительной вспышкой. Вспышка светила ярко-белым светом, и искусственные глаза, отвечавшие за часть Истребителя, оказавшуюся сзади, мигнули и вышли из строя. Лориан почувствовал невероятный жар, будто он упал в кипящую воду — он сжал зубы, пытаясь не закричать. Сигнал нейры невозмутимо направил прямо в мозг Лориану ту агонию электромагнитного поля, что создал взрыв: мысли спутались от бури бессмысленных ощущений, стремительно сменяющих друг друга. И когда спустя почти десять секунд вспышка прекратилась и погасла, Лориан остался один на один с пустотой.

«Так было запланировано?» — спросил Лориан, но никто не ответил.

Комплементарная бомба работала на основании необычайного открытия недавних лет: V-пентакварка, или просто виона. Физики с Левена обнаружили, что в определённых случаях протоны могут превратиться в вионы с выбросом энергии достаточной, чтобы запустить цепную реакцию подобных превращений. Комплементарная бомба просто запускала такую реакцию, весь твёрдый материал цели превращался в вионы, которые, в свою очередь, быстро распадались на лёгкие частицы и пропадали. Весь процесс подобного V-распада на испытаниях больше напоминал растворение цели в пустоте, чем взрыв. Но сейчас всё было иначе.

Атексетский крейсер взорвался настолько сильно, что, похоже, повредил или даже уничтожил главный линкор, через который Истребители поддерживали связь друг с другом. Лориан знал, что такое может случиться — это описывал боевой протокол Гидра-ноль — но сейчас, находясь один на один с внезапно опустевшим космосом, он чувствовал, что все силы его расщепления уходят всего на одну эмоцию: на давно позабытый страх.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И Лориан направился туда, где минуту назад находился Атексетский крейсер.

***

«Капитан Алери на связи. Капитан Алери на связи. Капитан…»

«Перси! Видишь меня? — раздался в эфире голос Гвен. — Как обстоит ситуация?»

«Дело плохо, Гвен. «Совет Алирмуса» сильно повреждён и сошёл с высокой орбиты. Я потерял его из виду минут пять назад. Я перешёл к исполнению Гидры-ноль, но пока нашёл только тебя».

«Капитан, Северис на связи», — услышали двое голос Лориана.

Внезапно случилось то, от чего и Лориану, и Гвен стало не по себе — Персиваль тихо засмеялся добрым смехом.

«Слава Набле, — сказал капитан. — Я рад, что ты жив».

***

Вскоре вокруг Персиваля собралось около десятка других Рыцарей. Из его собственного отряда нашлись всего двое — Лориан и Гвен — но было вполне вероятно, что остальные либо ещё в поисках маяков, подобных тому, что запустил Персиваль, либо нашли других выживших капитанов. Эффективного радиуса связи между двумя Истребителями не хватало на большие расстояния, поэтому Персиваль не мог знать, как обстоят дела у остальных — но он хотя бы мог облегчить работу спасательной группы, собрав вокруг себя как можно больше соратников. В этом и состояла реализующаяся часть протокола Гидра-ноль.

«Капитан Алери, — наконец, сказал Лориан так, что никто, кроме Персиваля не мог его услышать. — Могу я задать вопрос?»

«Я слушаю тебя».

«Вы тоже помните, я ведь прав?»

Цепочка развилась в мыслях Персиваля мгновенно: от слова «помните» до Второй Великой Амнезии, устроенной Агмаилом в первый день Войны. Но пока нельзя быть уверенным в том, что Лориану тоже уберегли память. Надо действовать осторожно…

«Как ты это понял?»

«Ваши мысли вас выдали. Когда вы говорили об Агмаиле, вы подумали об имени «Франц». Человек, незнакомый с этой связью, никак не мог это воспринять — если я правильно понимаю ментальную механику. Для всех вокруг вы сказали «Агмаил» — но я услышал ваши мысли так, как слышали их вы. Я тоже помню это имя».

Повисло молчание.

«Сейчас ты поставил очень многое на ту возможность, что я действительно помню о Франце, — ответил, наконец, Персиваль. — Если бы это оказалось не так, и у меня, и у тебя были бы проблемы. Но так как ты сделал то, что сделал, я могу предположить, что либо ты чересчур опрометчивый смельчак, либо чувствуешь людей гораздо лучше меня. В нынешних реалиях я даже сомневаюсь, что из этого лучше. Да, я помню Франца».

Пульс Лориана участился, руки вспотели. Мысли и эмоции в узде расщепления метнулись, как строптивая Атексетская машина в лаборатории Зормильтона.

«Но вам не кажется это неправильным?» — голос Лориана дрожал бы, но мысли передавались кристально безупречными.

«Присягнув на верность богу нашему Агмаилу, мы оставили ему решать, что правильно, а что нет, — сказал Персиваль. — Скажу лишь, что и я сам воспринял это решение Бога Разума несколько переходящим рамки. И не только это».

Лориан посмотрел вниз, где едва заметно пролетала под ним полупустынная поверхность Левена. Солнце склонялось к горизонту, поэтому граница света и тени была видна невероятно чётко. Лориан загляделся. Есть ли такая линия, которая настолько же чётко отделяла бы правильные решения от неправильных, добро от зла? Если Атексеты, пришедшие уничтожать, находятся там, во тьме, где редкими огоньками цивилизации сияют засыпающие города, то где же сам Агмаил? Если Бог Разума распоряжается жизнями, как ему угодно, то чем он в этом отличается от этих непознаваемых вторженцев? Как далеко он от черты, где Солнце перестаёт освещать людям путь?

Лориан всё больше вглядывался в эту медленно ползущую по поверхности Левена линию. И вскоре он стал замечать, что то тут, то там эта линия словно разрывалась неправильными зубцами — это уходили из дня в ночь человеческие города. И как города, величественные очаги цивилизации, разрывали своими небоскрёбами границу света и тени, так и люди, подобные Агмаилу, искажали само представление о правильных и неверных решениях. И как ящерица, ползущая по поверхности планеты из дня в ночь, Лориан чувствовал, что ему не хватает взгляда охватить всю картину и разобраться, что же здесь происходит. Он был недостаточно силён.