Фамильная честь Вустеров. Радость поутру (сборник) - Пелам Вудхаус

– Не отважусь строить предположения, сэр.

– Он говорит, свадьба может сорваться. Почему? Я все время задаю себе этот вопрос.

– Именно, сэр.

– Не сомневаюсь, что и вы его себе задаете.

– Именно так, сэр.

– Тайна, покрытая мраком, Дживс.

– Глубочайшим мраком, сэр.

– С уверенностью можно утверждать лишь одно: Гасси снова угораздило ляпнуться в лужу; что именно он натворил – мы, надо полагать, вскорости узнаем.

Я погрузился в воспоминания об Огастусе Финк-Ноттле. Сколько я его помню, он бил рекорды по части тупости. Достойнейшие из судей давно вручили ему пальму первенства. Да что там, даже в закрытой школе, где я с ним познакомился, его иначе как Балдой не называли, хотя конкурентов было немало, например Бинго Литтл, Фредди Твистлтон, я.

– Дживс, что мне делать?

– Думаю, сэр, самое правильное – ехать в Тотли-Тауэрс.

– Да разве это мыслимо? Старик Бассет меня на порог не пустит.

– Может быть, сэр, стоит послать телеграмму мистеру Финк-Ноттлу и сообщить о вашем затруднении. Возможно, он найдет способ его разрешить.

Здравая мысль. Я поспешил на почту и отправил телеграмму следующего содержания:

«Финк-Ноттлу

Тотли-Тауэрс

Тотпли

Хорошо тебе требовать «Приезжай немедленно», а как я приеду, черт вас всех побери?! Ты ведь не знаешь, какие у нас с папашей Бассетом отношения. Кого он меньше всего ждет к себе с визитом, так это Бертрама Вустера. При виде меня взбесится и спустит собак. Не предлагай мне наклеивать фальшивые усы и явиться под видом водопроводчика проверять канализацию – этот гад слишком хорошо меня помнит и сразу же разоблачит самозванца. Что делать? Что там у вас стряслось? Что значит «серьезно поссорились»? Из-за чего? Почему свадьба под угрозой? Как ты вел себя с барышней? И вообще, какого черта? Жду ответа.

Берти».

Ответ пришел во время ужина.

«Вустеру

Беркли-Мэншнс

Беркли-сквер

Лондон

Дело непростое, но надеюсь уладить. Отношения с Мадлен натянутые, но пока мы разговариваем. Скажу ей, что получил от тебя важное письмо, в котором ты просишь позволения приехать. Жди в скором времени приглашения.

Гасси».

Утром, проворочавшись всю ночь без сна, я получил не одно, а несколько этих самых приглашений.

Вот первое:

«Все удалось уладить. Приглашение отправлено. Пожалуйста, привези с собой книгу «Мои друзья тритоны», автор Лоретта Пибоди, издательство «Попгуд и Грули», можно купить в любом книжном магазине.

Гасси».

Второе:

«Берти, дорогой, слышала, Вы едете сюда. Страшно рада, Вы можете оказать мне важную услугу.

Стиффи».

Третье:

«Берти, пожалуйста, приезжайте, если Вам хочется, но мудро ли это? Боюсь, встреча со мной причинит Вам ненужную боль. Зачем сыпать соль на раны?

Мадлен».

В эту минуту Дживс принес мне утренний чай, и я молча протянул ему послания. Он так же молча прочел их. Я успел выпить полчашки горячего, вселяющего бодрость напитка, прежде чем он наконец изрек:

– Мне кажется, сэр, надо ехать немедля.

– Да, Дживс, видно, придется.

– Я начну укладывать вещи. Прикажете позвонить миссис Траверс?

– Зачем?

– Она сегодня уже несколько раз звонила.

– Вот как? Тогда, пожалуй, стоит ей отзвонить.

– По-моему, сэр, эта необходимость отпала. Кажется, ваша тетушка явилась собственной персоной.

Раздался долгий пронзительный звонок, – видно, тетушка нажала кнопку у парадной двери и не желала ее отпускать. Дживс исчез, и минуту спустя я убедился, что чутье его не обмануло. Комнаты заполнил громоподобный голос, тот самый голос, при звуках которого члены охотничьих обществ «Куорн» и «Пайчли» некогда подскакивали в седлах и хватались за шапочки, ибо он возвещал, что неподалеку показалась лиса.

– Что, Дживс, этот гончий пес еще не проснулся?.. Ага, вот ты где.

Тетя Далия ворвалась ко мне в спальню.

Лицо у нее и всегда пылало румянцем, ведь она страстная охотница и с младых ногтей не пропускает ни единой лисьей травли, самая клятая погода ей нипочем, но сейчас она была просто багровая. Дышала прерывисто, в горящих глазах детская обида. Человек куда менее проницательный, чем Бертрам Вустер, догадался бы, что тетушка в расстроенных чувствах.

Я видел, ее просто распирает обрушить на меня новости, с которыми она пришла, однако она сдержалась и начала распекать меня, что, мол, на дворе день, а я все еще валяюсь в постели. «Дрыхнешь, как свинья», – заключила она со свойственной ей резкой манерой выражаться.

– Я вовсе не дрыхну, – возразил я. – Давным-давно проснулся. И кстати, собирался завтракать. Надеюсь, вы составите мне компанию? Яичница с ветчиной, само собой разумеется, но если пожелаете, вам подадут копченую селедку.

Она оглушительно фыркнула – вчера утром я от такого звука просто испустил бы дух. Сейчас я почти оправился после попойки, но все равно мне показалось, что прямо в спальне взорвался газ и погибло несколько человек.

– Яичница! Копченая селедка! Мне сейчас нужно бренди с содовой. Вели Дживсу принести. Если он забудет про содовую, я не рассержусь. Берти, произошла катастрофа.

– Идемте в столовую, моя дражайшая дрожащая осинка, – предложил я. – Там нам не помешают. А здесь Дживс будет складывать вещи.

– Ты уезжаешь?

– Да, в Тотли-Тауэрс. Я получил чрезвычайно неприятное…

– В Тотли-Тауэрс? Ну и чудеса! Именно туда я и хотела тебя немедленно послать, затем и приехала.

– Как так?

– Это вопрос жизни и смерти.

– Да о чем вы?

– Скоро поймешь, я тебе все объясню.

– Тогда немедля в столовую, мне не терпится узнать. Ну вот, рассказывайте, моя дражайшая таинственная родственница, – сказал я, когда Дживс поставил на стол завтрак и удалился. – Выкладывайте все без утайки.

С минуту в тишине раздавались одни только мелодичные звуки: тетушка пила свой бренди с содовой, а я кофе. Но вот она опустила руку со стаканом и глубоко вздохнула.

– Берти, для начала я коротко выскажу свое отношение к сэру Уоткину Бассету, кавалеру ордена Британской империи второй степени. Да нападет на его розы тля. Пусть в день званого обеда его повар напьется как сапожник. Пусть все его куры заболеют вертячкой.

– А что, он кур разводит? – поинтересовался я, решив взять эти сведения на заметку.

– Пусть бачок в его уборной вечно течет на его лысину, пусть термиты, если только они водятся в Англии, сгрызут фундамент Тотли-Тауэрса до последней крошки. А когда он поведет к алтарю свою дочь Мадлен, чтобы ее обвенчали с этим кретином Виски-Боттлом, пусть в церкви на него нападет неудержимый чих, а платка в кармане не окажется.

Она перевела дух, а я подумал, что все ее пламенные заклинания отнюдь не прояснили сути дела.

– Великолепно, – сказал я. – Присоединяюсь ко всем вашим пожеланиям. Однако чем старый хрыч перед вами провинился?

– Сейчас расскажу. Помнишь сливочник, ну, ту серебряную корову?

Я хотел подцепить на вилку кусок яичницы, но рука у меня задрожала.

Помню ли я корову? Да я ее до смертного часа не забуду.

– Вы не поверите, тетя Далия, но когда я появился в лавке, то встретил там этого самого Бассета, просто невероятное совпадение…

– Ничего невероятного в этом совпадении нет. Он пришел туда посмотреть сливочник, убедиться, что Том был прав, когда его расхваливал. Потому что этот кретин – я имею в виду твоего дядюшку – рассказал Бассету о корове. Уж ему-то следовало знать, что этот изверг измыслит какое-нибудь гнусное злодейство и погубит его. Так и случилось. Вчера Том обедал с сэром Уоткином Бассетом в его клубе. Среди закусок были холодные омары, и вероломный Макиавелли соблазнил Тома попробовать.

Я широко открыл глаза, отказываясь верить.

– Неужели вы хотите сказать, что дядя Том ел омаров? – с ужасом спросил я, зная, какой чувствительный у дядюшки желудок и как бурно он реагирует на недостаточно деликатную пищу. – И это после того, что случилось на Рождество?

– Том поддался уговорам негодяя и съел не только несколько фунтов омаров, но и целую грядку свежих огурцов. Судя по его рассказу – а рассказал он мне все лишь нынче утром, вчера, вернувшись домой, он только стонал, – сначала он отказывался. Решительно, наотрез. Но в конце концов не выдержал давления обстоятельств и уступил. В клубе Бассета, как и еще в нескольких других клубах, посреди обеденной залы стоит стол, уставленный закусками, и где бы вы ни расположились, они вам буквально мозолят глаза.

Я кивнул:

– В «Трутнях» то же самое. Однажды Китекэт Поттер-Перебрайт, сидя у окна в углу, шесть раз подряд попал булочками в пирог с дичью.

– И это погубило беднягу Тома. Перед змеиными уговорами Бассета он бы легко устоял, но вид омаров был слишком соблазнителен. И он не выдержал искушения, набросился на них, как голодный эскимос, а в шесть часов мне позвонил швейцар и попросил прислать машину, чтобы забрали несчастного, который корчился в библиотеке, забившись в угол, его там обнаружил мальчик-слуга. Через полчаса Том прибыл домой и жалобным голосом попросил соды. Нашел лекарство – соду! – Тетушка Далия саркастически расхохоталась. – Пришлось вызвать ему двух врачей, делали промывание желудка.