Запрещенный угар - Алексей Лютый

На этом можно было бы поставить большую и жирную точку, если бы не несколько представителей расы небесных, сбежавших с Лоны после начала мятежа. Они заявили, что во главе мятежников стоит бывший президент Трунара, что правительство Лоны развернуло широкомасштабную подготовку к войне и, что самое главное, бывший президент Трунара привез с собой каких-то солдат чрезвычайно жуткого вида и не менее жутких нравов. Ни под одно описание известных трунарцам рас эти вояки не подходили, что позволило инопланетянам сделать вывод о новых генетических экспериментах, начатых свергнутым президентом. Это их беспокоило чрезвычайно. И именно вопрос о том, проводятся на Лоне секретные генетические эксперименты или нет, «икс-ассенизаторам» и предстояло выяснить в первую очередь.

— Василий Алибабаевич, а почему опять мы? — поинтересовался Шныгин. Раимов поморщился, но, поскольку сам некогда просил в неофициальной обстановке звать его по имени-отчеству, от замечаний воздержался. Вместо этого подполковник просто ответил на вопрос.

— На это есть несколько причин, — усмехнулся он. — Во-первых, вы лучшие бойцы во Вселенной! — что, естественно, было встречено одобрительным ропотом. — Во-вторых, вы уже доказали всей Галактике, что воюют не числом, а умением. Ну а в-третьих… — тут Раимов сделал паузу и подождал, пока все внимание будет сосредоточено на нем. — Ну а в-третьих, — продолжил он, — вы прекрасно знаете, насколько консервативны трунарцы. Чего только стоит не изменившийся за многие тысячелетия общественно-политический строй! Вот и с наукой у них беда. Пока изобретут что-то новое, может еще тысяча лет пройти… Это я потому говорю, что сбежавший диктатор Вроом прекрасно осведомлен о техническом потенциале Трунара и готов пресечь любую агрессию со стороны небесных. Солдаты, верные Скраабу, просто не имеют технической возможности проникнуть на Лону и разобраться с мятежом. Их обнаружат еще на подступах к планете, а это приведет к началу войны, чего Скрааб хочет избежать в любом случае. Когда еще трунарские ученые найдут способ преодоления защиты мятежников… К тому времени от самого Скрааба уже и праха не останется. Вот поэтому мы и должны сами подавить мятеж. — Раимов усмехнулся. — Ну и последнее! Если Вроома ликвидируют люди, а не небесные или мурланты, гражданской войны на Трунаре удастся избежать, поскольку гнев мятежников обратится в сторону нашей планеты.

— Ничего себе подарочек! — возмутился Пацук. — Значит, мы не только будем своими руками чужой жар загребать, но еще и считаться ворами, если нас за этим делом застукают? Воно ж знаете, как бывает, когда такие предложения делают самостийному украинцу?..

— Пацук, ты можешь хоть когда-нибудь дослушать собеседника до конца, мать твою в Госдуму микрофоны депутатам отключать?! — перебил его Раимов. — Если мы не ликвидируем мятеж, Скрааба скорее всего свергнут. Трунаром снова будет править Вроом. Сказать, что тогда произойдет?

— На нас нападут, сэр! — рявкнул Кедман, вскакивая со своего места. — Я не думаю, что Вроом забудет о том, кто именно надрал его инопланетную задницу на Трунаре. Земля снова окажется под угрозой вторжения. Я правильно вас понял, сэр?!

— Именно так, — кивнул головой Раимов. — Поэтому…

— Одну секундочку, — перебил его Зубов, доставая откуда-то обгрызенную ручку и замусоленный листок бумаги. Профессор положил их на стол, а затем ткнул пальцем в капрала. — Повторите еще раз, как зовут этого студента? Талантливый мальчик. Думаю, мне стоит побеседовать с ним после лекций…

— Профессор!!! — не выдержав, заорал прямо в ухо Зубову подполковник. — Вы не на занятиях в каком-нибудь задрипанном университете, а на общем собрании секретной военной базы. Прекратите витать в облаках и вернитесь на землю, мать вашу в дельтапланеристки!

— Да понял я, понял, — отодвинулся от подполковника ученый, старательно прочищая ухо. — Не нужно так кричать. Я уже осознал свою ошибку. Так что вы там говорили о студентах?..

Раимов застонал, а «икс-ассенизаторы» задохнулись от смеха.

То есть они могли бы, конечно, и не задыхаться, но в таком случае им пришлось бы ржать во все горло, чего расстроенный Раимов явно бы не допустил. Бойцам пришлось давиться собственным хохотом, а когда припадок прошел, Пацук подбил итог происходящему:

— Я же всегда говорил, что у Зубова «ай-кью» с отрицательным знаком. Интересно, как он не забывает по утрам, что нужно одеться, прежде чем куда-то идти?

— Агент Пацук! Два наряда вне очереди! — рявкнул из президиума Раимов.

— За что? — оторопел Микола.

— За то, что я не слышал, о чем ты там говорил, — отрезал командир.

— Так я ж могу повторить это погромче! — предложил украинец. — Я и не думал, что воно ж вам интересно будет.

— А мне и неинтересно, — отказался от предложения Раимов. — А за разговоры еще тебе наряд. Вопросы есть?

— Никак нет. Есть три наряда вне очереди! — отчеканил есаул и сел на свое место. А в глазах у него было столько желания вцепиться подполковнику в горло, что Шныгин забеспокоился. Сначала есаул хотел покусать его с Кедманом, теперь Раимова. Уж не болен ли Пацук? Хохлацкое бешенство какое-нибудь подхватил или еще что похуже. Женился, например!.. От этих мыслей Шныгина бросило в жар. Старшина решил о плохом не думать и переключился на то, о чем говорил Раимов.

А подполковник в последней части своего доклада сосредоточил внимание на ученых. Начал он с Гобе. Видимо, потому, что француз сидел тише воды, ниже травы, молчал и лишь сверкал глазами из своего затененного угла.

Собственно говоря, после заключения мира с Трунаром Гобе остался без самых лакомых кусочков своей работы: пленных мурлантов, летунов, кристаллидов и толпатоидов отпустили на свободу, а доктору предоставили обширнейшие материалы по общественно-политическому строю трунарцев, их физиологии и психологическим нормам. Однако, как вы понимаете, для въедливого Гобе подобная рокировка была, что для Казановы — резиновая кукла после месячного воздержания. Поэтому француз рвал и метал. Доктору нужно было потрогать исследуемый объект руками, влезть ему в черепную коробку и проделать там пару-тройку манипуляций. И вот лишенный инопланетян Гобе готовился перенести весь свой энтузиазм на «икс-ассенизаторов».

Эту возможность французу Раимов предоставил. Подполковник заявил, что бойцам не мешало бы пройти усиленный курс подготовки блокирования любого ментального воздействия. Проводить этот курс должен был, естественно, Гобе, у которого тут же жадно загорелись глаза. «Икс-ассенизаторы», напротив, страстью к занятиям у Инквизитора не пылали и уже на собрании стали придумывать всевозможные поводы, чтобы от них отвертеться.

Хиро Харакири получил от подполковника задание заняться изучением трунарских способов дальней локации и поиском методов ее преодоления. Ну а Зубов, как всегда, волен был заниматься всем, что попадется ему на глаза. Сейчас ему на глаза ничего, кроме стриженой макушки Раимова, не попадалось. Однако заниматься ею профессор не стал, поскольку никто его не неволил. Вместо этого Зубов принялся за расчеты электромагнитного резонанса двигателей трунарских кораблей. И делать это профессор стал прямо на столешнице президиума. Благо всегда таскал в кармане мел!..

Раимов хотел было одернуть профессора, но потом решил, что черкание мелом на столе все же лучше тех идиотских реплик, которые время от времени подавал Зубов, и приставать к ученому не стал, оставив его наедине со своими расчетами. Встав из-за стола, подполковник сделал пару шагов вперед, а затем начал пространственную и вдохновенную финальную арию, вновь сильно начиненную возвышенными словами о долге, чести и преданности. Бойцы внимали ему с трепетом в сердцах. Однако трепет этот возник не оттого, что «икс-ассенизаторов» растрогал пафос Раимова, а от опасения, что подполковник будет говорить бесконечно. Но страхи эти не оправдались. Раимов поперхнулся на очередном возвышенном обороте и резко свернул монолог.

— Ну вот, собственно, и все, что я хотел вам сегодня сказать, — старательно откашлявшись, проговорил он. — До ужина можете быть свободны. Потом бойцы ознакомятся с усовершенствованиями в экипировке, ну а затем — личное время и отбой. Вопросы есть?

— Есть, герр подполковник, — проговорил Ганс, поднимаясь со своего места. — Сара Штольц будет участвовать в операции или на этот раз мы станем работать вчетвером?

— Странно, что именно ты задаешь мне этот вопрос, — хмыкнул Раимов, удивленно посмотрев на ефрейтора.

— А чего тут странного? — влез в разговор ехидный Пацук.

— Немцы всегда очень сильно интересовались жизнью евреев.

— Так что с Сарой, герр подполковник? — не обратив внимания на реплику сослуживца, повторил вопрос Зибцих.