Царевна - Владарг Дельсат

Маги по идее умеют стирать память. Значит, вопрос в том, а Вернон и Петунья… Понятно, какой вопрос.

Кровь смывается довольно быстро, я осматриваюсь внимательнее — все повреждения поверхностные, при этом, судя по всему, синяков не будет, а будут шрамы, и много. Зачем это делается? Тут есть варианты. Первый — меня готовят в Темные Леди, то есть все логично — ассоциация человека как однозначного врага. Второй — мне расскажут, что магглов заколдовали злые пожиратели, и получат шахидку. Интересно? Интересно. Валить надо, вот что. Сначала отсюда, а потом — всех.

— Д-дадли, — хриплю я, — н-надо п-платье мне на-найти к-какое ни-нибудь.

— Я сейчас! — отвечает он мне, куда-то отправляясь, покачиваясь.

Заговор, получается, справился не со всеми повреждениями, откуда-то кровь идет, судя по воде. Повторим заговор, потому что бинтов у меня нет. Кстати, Петунья, получается, не Эванс… Или мать этого тела была приемной, что, в принципе логично, потому что если нет, то Дадли родиться не мог — родовое проклятье, о котором говорил Смерть… Тьфу. Запуталась я в этих хитросплетениях.

Приземленнее надо быть и решать задачи по приоритетам. Первая задача — безопасность, вторая — оружие и боеприпасы. Третья, видимо, гоблины. Интересно, они со мной вообще говорить будут? Ну, выжившие будут, наверное… Злая я, так и немудрено. Ошарашенный Дадли возвращается с платьем в руке, что интересно. Значит, в принципе, одежда у меня есть.

— Сестренка, дома нет никого, — начинает кузен, выглядящий так, как будто собирается сменить форму тела. — Твои платья все в мусорке, даже новые, в упаковке, и трусов нет!

— И трусов нет… — повторяю я за ним, думая о том, что пока все укладывается в версию: «Их всех прокляли». — Ладно.

Дадли от моего «ладно» аж вздрагивает, а я решаю действовать последовательно. В конце концов, все, меня окружающее, просится в полную переработку, а время тикает. Я помню, что найти меня можно в любую секунду, раз у них есть моя кровь, поэтому граната в кармане становится насущной необходимостью.

— Мамы и папы нет, — повторяет Дадли. — И вещей их нет! И… Я не понимаю!

— Зато я понимаю, — кривлю душой я, задумавшись о палочке. — Медленно, спокойно приводим себя в порядок и ищем деньги.

— Сейф на месте, — пожимает плечами кузен. — Можем посмотреть.

Я повторяю, по два раза заговор на излечение, и подступившая в момент одевания дурнота отступает. Ну нет трусов, значит, нет. Платье прикроет, оно довольно длинное. Сейчас речь не о белье, а о моей жизни, а она мне дана не просто так. Хотя бы побултыхаться попробовать стоит. Ну а убьют, так убьют, какая разница? Что-то у меня изменилось отношение к смерти за последнее время.

Медленно, осторожно, держась за качающегося Дадли, я спускаюсь вниз, где меня встречает загадка: дом нежилой. Ни в родительской спальне, мимо которой мы проходим, ни в гостиной, ни на кухне нет следов жизнедеятельности, а так не бывает. Совсем не бывает ситуации, когда в доме двое детей, а все выглядит так, как будто месяц тут никого не было. Какие-то странные сказки, потому что трупы за месяц приобретают специфические особенности. Да и лежать и кровить месяц… Расскажите кому другому.

— Дадли, выгребай из сейфа все, — распоряжаюсь я. — Я пока что-то перекусить сготовлю.

— Хорошо, сестренка, — кажется, он безусловно принимает мое главенство, что еще более непонятно. Ну не бывает так!

Ла-а-адно, посмотрим, что мы можем себе позволить. Хлеб демонстрирует правдивость моих выводов, а вот продукты в холодильнике, кажется, частично живы. Сыр явно подорожал, причем я не хочу знать, был ли он дорогим изначально, поэтому в сторону. Колбасу тоже в сторону, она мне не нравится, я ее обитателям тоже. То есть остаются как-то выжившие овощи и все. О! Картошка жива! Проросла, но вполне так себе. С едой определились, отлично.

Садиться было ошибкой, это я понимаю сразу, поэтому, едва не потеряв сознание от запредельной боли, ложусь прямо на пол, проговаривая заговор. Бинтовать надо, потому что, насколько я вижу, розовое платье слегка изменило цвет. Для того, чтобы бинтовать, нужна аптечка, а где она? И есть ли она вообще?

— Гера, — на кухню входит Дадли. — Смотри, что я… Что с тобой⁈ — бросается он ко мне.

— Все хорошо, — спокойно отвечаю я ему шепотом, чтобы не хрипеть. — Показывай находки и принеси аптечку, если она есть.

Кузен вываливает перед моим лицом все найденное, а затем куда-то уходит. Ну что, я его понимаю, потому что так тоже не бывает — фунты в банковской упаковке, золотые монеты и волшебная палочка так, как ее показывали в фильме, кажется, потому и узнаю. Но самое интересное — это, как говорится, «рояль». В данном случае роль рояля в кустах исполняет «Вальтер ППК» с двумя коробками патронов. Интересно девки пляшут…

Глава четвертая

Куда двенадцатилетней девочке в легком летнем платье и без трусов засунуть пистолет? Вариант «прибинтовать к ноге» отметается, я весь бинт на себя использовала, немного его оказалось, зато теперь могу сесть, не меняя расцветку платья. Значит, нужна сумка или рюкзак, это я сейчас поинтересуюсь. Вот поем и сразу же поинтересуюсь.

— Дад, у тебя рюкзак есть какой? — интересуюсь я.

— Есть, конечно, а что? — спрашивает он, наворачивая картошку в мундире.

— Надо туда деньги и пистолет положить, — объясняю я. — Потому как больше некуда, у меня даже трусов нет, чтобы туда запихнуть.

— Хорошо, сестреночка, — улыбается он. Ребенок совсем…

Сейчас надо вызвать такси и сдриснуть отсюда в направлении того склада, о котором Змей говорил. Надеюсь, что здесь он на том же месте и кодовые слова не изменились. Потом где-нибудь немного полежать и двинуться на поиски оружия. Какое мне нужно я, спасибо ребятам, знаю, ну и гранат утырим сколько унесем. Они нам пригодятся, особенно мне и особенно в Хогвартсе. Растяжка — наше все, а там мне не жалко никого. Кажется, у меня с башней проблемы, кстати, ну да не мое это уже дело, на общем фоне незаметно.

— Одеваемся, — сообщаю я Дадли, борясь с дурнотой. — Вызываем такси и едем в Лондон.

— Хорошо, — соглашается он со мной, отправляясь, видимо, звонить.

Ну да, я же хриплю, на меня отреагируют странно, скорей всего. Интересно, на звонок ребенка такси приедет? Ну вот и посмотрим заодно, приедет или нет. Складываю пожитки в рюкзак, думая о складах. Палатка нужна, вот что, потому что то, где мы очнулись, — место странное и точно небезопасное. А нам нужно позаботиться о безопасности. Куда, кстати, Дадли девать? А! У него ж своя школа! Отлично, значит, Дад в свою школу, я в Хогвартс, на зимних остаемся дома, на летних решаем, если доживем. Мне план нравится.

А вот и машина, очень хорошо. Беру Дадли за руку, мы выходим из дома, позабыв о волшебной палочке и прочих атрибутах, а за мной на пол «совершенно случайно» падает канистра с бензином, зачем-то стоявшая в прихожей. Что-то мне подсказывает, что дом готовились сжечь, но почему-то еще не сожгли. Ну ничего, свечечка за часа два прогорит, тарелочка упадет и будет тут филиал ада. Меня этому трюку тоже ребята научили. Значит так, берется нитка или леска, тарелка, свечка…

— Куда вам, ребята? — интересуется водитель, с улыбкой глядя на нас.

— К складам, — тяжело вздыхаю я, называя адрес. — Наше снаряжение водой залило, а господин сержант знаете какой строгий? — я картинно прикрываю задницу ладонью и водитель, как ему кажется, все понимает.

— Довезем в лучшем виде, не бойтесь, — улыбается он.

Ну что, у двоих кадетов случилось несчастье, бывает. Еще и родители добавили, потому что в Британии детей бьют, и это не секрет. Водитель, может и не одобряет, но ничего не говорит. Интересно, а кадеты в Британии уже были? Ну, в смысле, девочки? Не помню, ну и фиг с ним. В принципе, для него все объяснимо — хочешь быть наравне с мужчинами, принимай наравне и награду. Жестоко? Зато логично. Ну, на мой взгляд логично, конечно.

Машина едет через Лондон, в котором я никогда не была. Да и дальше обошлась бы, честно говоря, но хрен мне, мне здесь жить сколько получится. Вот поворот, еще один, и водитель останавливается. Получает бумажку, отсчитывает сдачу, а я вдруг понимаю, что не вылезу. Мен бросает в пот, но просто накатывает слабость, и пошевелиться невозможно.

— Ноги затекли, — смущенно, надеюсь, улыбаюсь я водителю.

— Ничего страшного, — улыбается он мне, затем выходит, обходит машину и вытягивает меня на белый свет.

Я его благодарю, рядом с тревогой