Повесть о потерпевшем кораблекрушение - Андрей Колганов

По нескольким донесшимся до него обрывкам фраз Тенг догадался, что это, вероятно, грабители — люди, добывавшие средства к существованию, отнимая их силой у других. У Тенга успела еще мелькнуть какая-то мысль о социальной обусловленности подобных явлений. Ведь здешний житель мог легко оказаться в крайне бедственном положении — неурожай, пожар, военные действия, болезнь могли лишить его обычных источников дохода, заставить влезть в долги, что могло кончиться потерей всего имущества. Поэтому не случайно, что здесь, наряду с нищими попрошайками, по дорогам бродят подобные обездоленные люди, не видящие иной возможности добыть себе на пропитание…

И тут прохожего сбили на землю ударом кулака и принялись избивать ногами. Тенг, уже не рассуждая, бросился вперед.

«Оставьте его!» — крикнул он громким мальчишеским фальцетом. Один из грабителей лениво пробормотал какое-то ругательство и замахнулся дубиной. Тенг едва успел подставить палку, чтобы отклонить удар, и дубинка лишь ободрала плечо. Руки Тенга как бы сами собой совершили заученное движение и палка, резко закрученная движением кисти, ударила одним концом по голове противника. Тот коротко охнул, как-то весь обмяк и мешком повалился на вытоптанную траву на обочине дороги.

Боковым зрением Тенг заметил, как другой грабитель заходит ему за спину, занося дубину для удара. Тенг резко обернулся, сильным ударом палки отбил дубину в сторону и тут же присел, спасаясь от следующего удара. Дубинка свистнула у него над головой, грабитель потерял равновесие, покачнулся и сделал шаг вперед. Тенг упал на одно колено, выпустил из рук палку и, обхватив своего противника за бедра, швырнул его, прогибаясь, назад, и сам, в свою очередь потеряв равновесие, едва не упал.

Тенг встал на четвереньки, пружинисто оттолкнулся, поднимаясь с земли, бросил взгляд в сторону и внезапно с ужасом понял, что, возможно, только что убил человека. Тело лежало неподвижно, неестественно вывернутая голова смотрела в сторону Тенга, глаза остановились и остекленели, в уголке полуоткрытого рта виднелась струйка крови. Тенг смотрел, не в силах оторвать взгляд. К его горлу подкатил комок тошноты, но тут над его головой мелькнула дубинка. Лишь в последнее мгновение он успел инстинктивно отстраниться, но все равно мощный удар скользнул по его голове, достаточно сильный, чтобы не только ободрать кожу, но и затемнить сознание. Тенг рухнул на землю, потеряв всякую ориентировку в пространстве и не видя ничего, кроме темноты с блуждающими цветными пятнами перед глазами.

Через несколько секунд ему удалось усилием воли вернуть себе способность ориентироваться в пространстве. Поняв, что валяется на земле, и поморгав глазами, он смог разглядеть, что над ним стоят двое грабителей, в ожидании, когда он привстанет, чтобы удобнее было нанести завершающий удар дубиной по голове. Тенг оставался в неподвижности еще с минуту, ощущая, как постепенно вновь начинает обретать чувствительность его тело, как наливается свинцовой болью голова, как становятся послушными мускулы. Наконец, напружинившись, он резким ударом ноги под колено, зацепив другой ногой пятку, опрокинул ближайшего к нему противника. Тут же перекатившись в сторону, он вскочил, дотянулся до своей палки, и перехватив ее двумя руками, ловким движением выкрутил дубинку из рук наскочившего на него дюжего бритого грабителя. Тело его как бы само собой вспоминало тренировки на островке, где расположился «Клён-2» — руки коротко качнулись назад и резко послали палку концом вперед. Тенг почти физически ощутил, как палка ударяет в солнечное сплетение (ибо ему самому довелось изведать это в тренировочных схватках). Грабитель, получив удар, сипло простонал, согнулся в поясе, но тут же разогнулся и прянул в сторону, разворачиваясь спиной к Тенгу и положившись на быстроту своих ног. А за ним и последний оставшийся противник поспешил скрыться в темноте.

Прохожий, подвергшийся нападению, сидел на земле, опершись на руки, и не делал попыток подняться. По лицу его текла кровь. Тенг подошел к нему и, подхватив за подмышки, попытался поставить на ноги. Прохожий, стиснув зубы, застонал, затем пошарил вокруг руками и подобрал валявшийся на земле короткий меч. Лишь затем он присоединился к усилиям Тенга. Кое-как поднявшись, он пошатнулся, прислонился к стене и снова застонал, а потом шепотом, не разжимая стиснутые зубы, стал посылать неразборчивые проклятья, неуверенными движениями засовывая меч за пояс. Тенг закинул его руку себе на плечи:

«Куда вас отвести?»

Прохожий вяло махнул рукой вперед. Он шел, едва переставляя ноги и беззвучно шевеля разбитыми губами. Наконец, указав Тенгу на двери своего дома, он приблизился к ним, высвободил руку, но покачнулся и опустился на крыльцо. Шумно вздохнув, он, наконец выговорил первую внятную фразу:

«У-у, вонючие шакалы, пожиратели падали! Чуть не выпустили из меня дух…» — Затем выражение его лица внезапно изменилось, рука проворно скользнула к поясу, суетливыми движениями обшарила его и его пальцы судорожно сомкнулись на подвешенном к поясу кожаном мешочке, в каких местные жители носили с собой деньги. Прохожий набрал полную грудь воздуха и с шумом выпустил его.

«Хвала Дробону, Отцу богов, хотя бы деньги целы…» — Затем прохожий позабыл про Отца богов и стал поминать какое-то иное божество, которое, как полагал Тенг, не числилось в местном пантеоне богов. — «О, Зиррак, грозный и ярый, да славится его карающая рука! Да обрушит он секиру свою на выю каждого из этих тварей, да лишит их мужской силы, да пошлет немощь их членам, да обратит их в скитальцев в бесплодной пустыне, да пусть их трупы останутся без погребения, и в загробном мире вечно их плоть будет терзать сонмище стервятников…»

Поток проклятий иссяк и Тенг вставил слово:

«Здесь опасно ходить по ночам одному» — меланхолически заметил он.

«Да, если бы не ты, мне пришлось бы туго». — Прохожий самостоятельно поднялся с крыльца, затем все же оперся на предложенную Тенгом руку и, внимательно оглядев его с головы до ног, снова протянул руку к кошельку:

«Я не оставляю таких услуг неоплатными, юноша».

«Что вы», — тут же возразил Тенг, — «какие пустяки! Исполнен обет Лейсе, покровителю мореходов. Вызволив из беды человека, я могу больше не тратить по десять золотых каждый сезон для благодарственного обряда в его храме. Он спас меня после кораблекрушения, и как всякий мореплаватель, я не могу быть к нему неблагодарным. Но все же, хотя десять золотых в сезон не разорят меня до конца дней моих, все же лучше, когда они звенят в собственном кармане, а не в карманах этих жирных жрецов, которые никогда не нюхали тех опасностей, которые подстерегают нас в море».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});