Каменные гости - Велиханов Никита

Такое поведение здоровяка больше всего удивляло Григория. Он был знаком со Степаном чуть меньше года и знал, что тот способен на глуповатые, без проблеска фантазии, розыгрыши, но чтобы убить работодателя непонятно за что, а после этого притворяться... Да не просто притворяться, а играть как Смоктуновский... Водитель был напуган и озадачен, вдобавок на него навалилось ощущение опасности, грозившей не со стороны напарника, а откуда-то со стороны: сзади, слева, справа... А может быть, отовсюду. Григорию стало казаться, что они не одни в пустом доме.

Рабочие стояли в пыльном коридоре, глядя друг на друга с ужасом и подозрением... Взаимопонимание появилось у них в глазах только после того, как Григорий произнес:

— Надо сматываться отсюда. — Подумав, он добавил: — Но врозь. По одному.

Степан не стал возражать. Настороженно оглядываясь, водитель спустился к грузовику, сел за руль и уехал. Здоровяк в это время успел совершить отчаянное мыслительное усилие и вспомнить про оброненный в пылу перебранки окурок в коридоре. Наклонившись, он увидел следы. Следы в пыли. В коридоре было уже достаточно натоптано, но когда Степан, трясясь от страха, ещё раз заглянул в страшную комнату, он увидел, что к трупу бизнесмена ведет, кроме следов самого Николаиди, только один след. И след этот — безусловно, его, Степанов, сорок пятый растоптанный, без рисунка на подошве. Этого его нервы уже не выдержали: кубарем спустившись по лестнице, он выскочил из подъезда, испуганно обогнул малахитовый «Рено» и побежал в сторону, противоположную той, куда скрылся грузовик. Он пытался идти спокойно и не озираться, но это у него не очень хорошо получалось. Время от времени он все же непроизвольно оглядывался на обезлюдевший корпус «Б» и стоявшую возле него машину.

***

Белая невзрачная «копейка», за рулем которой сидел Ларькин, нырнула в подворотню и, проехав подлинному коридору проходных дворов, миновала приветливо распахнувшиеся перед ней ворота грасовского гаража. Виталий вылез из машины и немного постоял, рассеянно глядя на то, как тщательно смыкаются створки ворот. Огромные диски с натугой провернулись, прошли «мертвую точку» и замерли в заклиненном положении. Длинные рычаги напряглись, толстые стальные листы вздрогнули, издав чуть слышный гул. Представление окончено. Капитан позвякал ключами в кармане кожаной куртки, похлопал себя по колену вместительной папкой размером с добрый портфель. Полуосознанно проверив таким образом, всё ли необходимое он забрал из «жигулёнка», Виталий направился к двери в мастерскую, через которую можно было попасть в другие помещения особняка. Мысли его были заняты новым делом.

Вот и работа есть, а радости не прибавилось. В отношениях с коллегами ощущалась скованность, до сих пор неловко как-то было. Ну и ладно. Дело о стромынском полтергейсте майор Борисов взвалил на своего заместителя, а сам, хотя и интересовался ходом расследования, держался в стороне.

...Старший опер с Петровки майор Лямцев на встречу с Виталием опоздал, но позвонил с дороги и попросил, чтобы «смежника» проводили к нему в кабинет. Ждать пришлось минут десять, но и это время не пропало даром. Вышколенный темноволосый малыш в форме старшего лейтенанта милиции достал из лямцевского стола четыре красивых современных папки со скоросшивателем и положил перед Ларькиным, сказав, что майор просил пока почитать материалы дела.

Оставшись в одиночестве, Виталий ещё раз бегло осмотрелся и пришел к выводу, что майор Лямцев в душе пижон. Кабинет сам по себе был очень заурядным, и современная офисная мебель в нем контрастировала со стенами, наводя на мысли о евроремонте. Конторское оборудование тоже было стильным, навороченным, оно гораздо лучше подошло бы какой-нибудь туристической фирме.

Капитан занялся документами. Три необъяснимых самоубийства и одно, тоже совершенно непонятное, убийство. В делах о самоубийствах документов было не густо, и каждый листок, как полагается по современной моде, был упакован в целлофан. Показаний было мало, все знакомые покойных уверяли, что безвременно почившие были людьми благополучными и жизнелюбивыми. Уголовное дело об убийстве предпринимателя Николаиди было заведено по всей форме, материалов в нем было очень много. Тем не менее, и здесь царили порядок и аккуратность. «Как только они тут успевают все подшивать», — подумал Виталий, быстро пролистал несколько протоколов и погрузился в чтение результатов медэкспертизы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вскоре появился Лямцев: большой, широкоплечий, круглолицый мужчина. Глаза у него были серые, лучистые, как и у самого Ларькина. Удивительно и необычно смотрелись на его простоватом, ребячьем, но все-таки сугубо мужском лице огромные белесые, загнутые кверху ресницы. В общем-то, они гармонировали с его светло-русыми волосами, но гораздо больше подошли бы какой-нибудь шестнадцатилетней красавице с длинной толстой косой.

Виталий представился, назвав свой служебный псевдоним, и спросил, указав взглядом на папки:

— У вас есть какие-нибудь предположения? Рабочие версии? Пусть даже не подтвержденные пока никакими фактами? Пусть даже самые невероятные?

Лямцев тоскливо посмотрел в окно, наполовину прикрытое вертикальными серыми шторами-жалюзи, и печально скривил красивые полные губы:

— Нич-чего конкретного. То есть я могу, конечно, растечься мыслию по древу, основываясь на своих интуитивных догадках и ощущениях...

Майор говорил вдумчиво, с расстановкой, по-актерски выдерживая паузы между предложениями.

— ...но главная моя интуитивная догадка, что все это дело не мой профиль, — его рука, указав на материалы следствия, сделала плавный жест в сторону Ларькина. — Теперь у меня есть тому подтверждение — ваше появление здесь.

— Хорошо, — Виталий перетасовал поблескивавшие пластиком папки. — Но по какому-то признаку вы ведь отобрали именно эти дела. Техник из БТИ, двое деляг из этой самой «Палаты», один из них с уголовным прошлым, плюс какой-то мелкий предприниматель...

— Скажем, по территориальному, — Лямцев неопределенно пошевелил пальцами. Милиционер и чекист испытующе посмотрели друг на друга. Они чем-то были похожи: оба большие, медведеобразные, сероглазые. Только у майора лицо круглее и нос картошкой, а у Виталия черты правильные, прямо истинный ариец.

— Ладно. А какими-то другими, не входящими в вашу компетенцию происшествиями, вы интересовались? По территориальному признаку? — подчеркнул капитан.

Лямцев достал из верхнего ящика стола приготовленный, очевидно заранее лист. Виталий быстро прочитал текст. Сообщалось о двух сердечных приступах с летальным исходом: у женщины-архитектора и у чиновника правительства Москвы. Причем чиновник ехал на своей машине и был за рулем, он врезался в ограждение тротуара. Скорость была небольшой, и паталогоанатомам не составило большого труда определить, что смерть произошла не в результате удара водителя головой о лобовое стекло, а по причине остановки сердца.

— Все шесть смертей случились в пределах километра от трех зданий, предназначенных на снос, — произнес Лямцев. Из них пять — внутри и в непосредственной близости от зданий. Если не считать предпринимателя Николаиди, все погибшие имели отношение к консорциуму, работали в «Палате-999» или помогали ей «проталкивать» решение о сносе домов. Да и Николаиди тоже... Если верить показаниям рабочих, он приехал поживиться чем Бог послал, то есть так или иначе, собирался разрушать дома.

— Интересный у вас территориальный признак, — серьезно сказал Виталий. — Убедительный. Кто же, по- вашему, так работает?

Круглое лицо Лямцева на секунду исказила невольная гримаса.

— Вот в этом-то вся и загвоздка. Если отбросить всех, кто мог быть в этом заинтересован, но не делал этого, как показала проверка... тогда остается только домовой.

Ларькин скептически покачал головой.

— Довести до инфаркта человека на движущейся машине за — сколько там? — семьсот метров от места своего обитания? Домовой-ниндзя.

— Что мы о них знаем? — пожал плечами милиционер.